Он сжал зубы. Разумеется, мало! Миро - это мечи. А Мастер - знание об эльфах. Они тогда ещё все задумывались - каким образом оно досталось этому дикому, удивительному мужчине? Замкнутому, холодному, покрытому громадным количеством неоправданных, оказывается, шрамов. Им всем тогда было страшно. Или страшно интересно. Увы, Тони никогда не видел разницы.

- Это не то. Только Мастер, и все это знали, мог действительно предоставить настоящие знания об эльфах. Всё остальное было фикцией. И все полагали, будто бы ты попала к нам только по его доброй воле.

- Так и было, - подтвердила Шэрра. - Но ещё - благодаря собственному обману. Во мне нет ни капли честности, разве ты этого не заметил?

Он покачал головой. Речь шла совсем не о том.

- Но бить - не выход, - прошептал Тони. - Поэтому я вступился. Они и меня могли бы ударить, их было много. Ты не считаешь это достойным уважения?

- Нет, как и каждого, кто вымаливает у женщины похвалу собственным действиям, - жестоко, но бесконечно равнодушно отозвалась Шэрра. - Ты громаден, воистину. Ты думаешь, что кто-то посмел бы поднять на тебя руку? - она тихонько рассмеялась. - Разумеется, нет. Вот я, к примеру, в это совершенно не верю. Ни на минуту. Потому...

- Ты не можешь презирать меня за помощь.

- Я могу презирать тебя за то, что ты пытался убить маленького, щуплого паренька, против которого выступил с громадным двуручным мечом, не задумываясь ни о чём. Я могу презирать за то, что ты вмешался только тогда, когда понял - это действительно может грозить человеческой жизни... А прежде? Неужели ты полагал, что для несчастного Рэ падение обойдётся? Неужели думал, что он выстоит? Ты испугался. Ты подумал, что гнев Мастера может пасть на самого сильного - таковым, разумеется, ты полагал себя. Почему? До сих пор не знаю.

- Он ведёт тебя на смерть, Шэрра!

Она рассмеялась.

- На смерть? - переспросила она. - Разумеется. Разумеется, да. Но у эльфов всё не так, как у людей, у эльфов и психология смерти другая. Я готова умереть за поставленную им цель, но мне и вправду хочется выжить - для того, чтобы он смог достичь и второй. Не смотри на меня так, Громадина Тони. Я не люблю тебя и не буду любить по приказу. Мне не помогут крепости. Я эльф. Я хочу жить в лесу. Златом или обыкновенном. Я хочу быть рядом с Вечным. Вечные не предают.

- Ты не Вечная.

- Мы не можем точно знать. Вечные давно не рождались, да. Но во мне есть душа. Есть. А значит, где-то есть и моя вечность.

Тони сжал зубы.

- Что в его кулоне?

- Его жизнь.

Он посмотрел на неё, словно надеялся на что-то, ждал подробной инструкции, помощи, да чего угодно!

Не дождался. Шэрра равнодушно посмотрела в пустоту, потом сморгнула слёзы и молчаливо любовалась на траву.

Тони перевёл взгляд на палицу.

Вновь посмотрел на Роларэна.

- Я докажу тебе, что я - не просто человек. Я больше, чем человек. Я способен быть тебя достоин, - уверенно отозвался он.

-  Ты просто человек. Все вы просто люди, - прошептала она. - Просто люди. Вы такие самонадеянные...

Она словно погрузилась в какое-то удивительное, далёкое от реальности состояние. Такое глубокое, бесконечное, спокойное...

Тони рванулся вперёд, не думая уже ни о чём, кроме жуткой, дикой мести. Он помчался к Роларэну, всё так же сжимавшему нежную, но в тот же миг острую, будто бы стальные иглы, траву. Рванул кулон с его шеи, отступил на несколько шагов и поднял руку к небесам, сжимая в ней железо - или это было серебро? Золото? Он чувствовал, что вот-вот украшение треснет в его руках. Он жаждал этого.

Он на это надеялся.

Глава двадцать четвёртая

Год 120 правления Каены Первой

Тони чувствовал в себе непоколебимую силу. Он забыл обо всех сомнениях, выбросил из головы предрассудки. Душа эльфа билась в его руках - он чувствовал, как полыхал жаром в пальцах кулон. И был уверен в том, что ни одна иллюзия теперь не удастся Роларэну.

Он никогда не чувствовал такой поразительной мощи в каждом своём движении. Он, Громадина Тони, теперь овладеет всем, чем пожелает - будь то эльфийка с её чистой, родниковой магией, будь то Мастер - или сколько ещё в миру у него есть имён?

- Не подходи! - воскликнул он. - Я успею сжать кулак до того, как ты сделаешь хотя бы шаг.

Тони знал, что металл будет послушен. Он чувствовал, как пласты драгоценностей сползали, стекали пламенем по его запястье. Он уже не был тем предателем, что привёл к Роларэну своих на погибель, он позабыл о том, что должен отступить пред мощью чего-то куда более древнего, чем сам его род.

В Тони кипело торжество. Он, мальчишка, мужчина, не переступивший ещё границы в двадцать пять лет, мог сейчас одним щелчком пальцем повергнуть Вечного на колени, заставить его умолять.

И Шэрра. Если она так охотно шла за Роларэном, чтобы поручить ему собственную жизнь, она пойдёт и за Тони с такой же лёгкостью, лишь бы только спасти возлюбленного. Он будет показывать ей кулон - и говорить, что раздавит его в своих руках. А потом - отдавать приказы. Он сделает это не потому, что гнил изнутри - они сами виноваты, эти эльфы, виноваты были с самого начала, сжимая в своих руках неимоверное могущество, презирая его и вытирая о него ноги...

Для Тони теперь весь мир потерял яркость красок. Солнце сосредоточилось в сильных пальцах - вот-вот сила Вечного покинет реальность...

- Шэрра, - он повернулся к ней. - Подойди ближе ко мне. Ближе. И не вздумай дурить, а то...

Он сотряс воздух своим кулаком, сжал чуть сильнее. Она побледнела, сделала шаг вперёд, но всё равно во взгляде подчинения не хватало.

- Почему я не слышу ваши мольбы? - раздражённо переспросил Тони.

Они должны были бы его убить ещё после первого предательства. Когда Громадина, коря себя, швырял камушки на землю. Ведь это не измена - главное оставаться целостным, не позволить мыслям растерзать свою душу. Эльфы для него враги. А Шэрра заворожила; он приручит её, эту ещё не до конца испорченную Златым Лесом эльфийку, он разрушит всё её прошлое и затмит собой всё, что сможет.

Тони не думал о том, откуда это взялось. Эльфы предпочитали корить человеческую природу. Если им так угодно - почему нет? Зачем возражать, если жертвы самостоятельно, без его помощи, с такой лёгкостью придумали десятки оправданий для него же?

Как это называется - полюбить своего мучителя?

- Потому что не за что молиться, - ответил Роларэн.

- Я раздавлю этот кулон.

- Раздави, - пожал плечами он.

Тони ошеломлённо взглянул на Вечного. Он ждал того мига, когда наконец-то он сдастся, когда покорно склонит голову. Рэн - не поддавался, будто бы...

- На колени, - прошипел он. - На колени...

- Раздави, - уверенно повторил Роларэн. - А потом можешь встать и на колени. Я дождусь.

Тони моргнул. Он не слышал страха, не видел ужаса в зелёных, словно трава, глазах. Неужели Вечному было настолько всё равно, останется ли он в живых?

Он не сдвинулся с места. Взгляд был направлен на кулон, пылающий в сжатом кулаке. И Громадина тешил себя этим видимым бессилием, на которое не смог бы решиться ни один другой эльф. Он чувствовал, как все мысли Роларэна были устремлены к этому украшению - несомненно, невообразимо важному для него.

Но Вечный ничего не сказал. Он отступил на шаг, на два назад, забыв и о кулоне, и о палице, и медленно побрёл куда-то вперёд. Он не терялся за деревьями - тут тянулась широкая просека.

Тони попытался закричать, но не получалось. Шэрра стояла совсем уж близко; под ногами у них красовалось эльфийское оружие, которое никто, кроме Роларэна, не смог бы взять в руки.

Вечный остановился, когда отошёл уже шагов на двадцать. Повернулся к Тони лицом и совсем тихо прошептал - вот только Громадина всё равно услышал:

- Раздави.

Он не хотел прощаться с жизнью. Никто не хочет. Тони искренне верил в это.

- Ты пойдёшь со мной, - он повернулся к Шэрре. - Ради него. Ведь ты его любишь. Значит, сделаешь всё, чтобы он выжил.