- Скажи, каков твой самый большой страх?
Перед её глазами предстали воспоминания рыжеволосой женщины. Те события и были её самым большим страхом, она боялась их повторения.
Анна была прикована к кровати, как и рыжеволосая. Это самая отвратительная часть её дара – все страхи своих жертв приходилось пропускать через себя. Наташе было лет двенадцать, точно не больше. Худенькое тело лежало без движений и лишь тихие всхлипы указывали на то, что она была ещё в сознании.
Дверь неожиданно открылась, и девочка резко обернулась. Анна почувствовала, как по её телу бегут мурашки, взгляд ребёнка отражала такой дикий ужас, что эти чувства передались и ей. В помещение вошёл мужчина в белом халате. Он улыбался, однако улыбка была настолько фальшивой, что даже слепой понял бы – стоящий перед ним человек лишь притворяется положительным героем.
- Надо провести очередную процедуру. Твой организм стал лучше реагировать на компоненты.
- Прошу, не надо. Умоляю вас, я больше не хочу чувствовать эту боль, пожалуйста.
- Ох, милая, ты же знаешь, на наши плечи возложена славная миссия. Поэтому не противься и успокойся.
Анна думала, что Наташа начнёт сопротивляться или хотя бы словесно выскажет своё недовольство и нежелание участвовать во всём этом. Однако, к её удивлению, девочка молчала. Она отвернулась от врача, смотря куда-то в сторону.
Девушка поёжилась. Кто эта рыжеволосая и что с ней сделали? Она уже не была ребёнком, её взгляд был тяжёлым, полным обречённости. Анне захотелось отвести взгляд, потому что смотреть на это было жутко.
Врач похвалил ребёнка за правильное решение. Он достал из небольшого белого чемоданщика огромный шприц, наполненный каким-то голубым веществом.
- Ты самая стойкая, - улыбнулся мужчина. – Тебе выпала честь продолжать наше дело, понимаешь? В будущем от тебя будет многое зависеть. Эта боль стоит того.
Девушка смотрела, как врач что-то вкалывает своей маленькой пациентке, кривя губы в ухмылке. Наташа лежала, смотря в потолок, крепко сжимая челюсть. Анна резко вдохнула воздух, потом ещё раз и ещё. Дышать становилось трудно, её лёгкие объяло огнём. Не выдержав такой боли, она закричала и задёргалась, пытаясь освободиться от кожаных ремешков, что до боли стискивали запястье.
Анна смотрела на Наташу, не веря, что маленькая девочка в состоянии терпеть эту жуткую боль. Девушка с силой стиснула челюсть, чувствуя, как все её мышцы начинают сокращаться. Эта не была обычная судорога, это было нечто иное, более сильное и невыносимое. Она вновь закричала, когда всё тело стало потряхивать, её корчило от нестерпимой острой боли.
Такое было впервые. Чужие воспоминания ещё некогда были такими реальными, такими тяжёлыми, несущими нестерпимую боль. Обычно она просто зритель, однако сейчас – самый настоящий участник.
Кто-то кричал, звал её по имени. Но девушка не могла пошевелиться; все мысли и сознание было пропитаны болью и страхом. И эти чувства к ней передались отнюдь не от Наташи.
- Анна! – щёку обожгло от сильного удара. – Очнулась?
Баки с силой ударил Кэпа в живот ногой, мужчина отлетел на добрых пять метров, ударяясь в серый минивэн. На асфальт посыпались осколки, раздалась громкая сигнализация автомобиля.
Анна вздрогнула от громкого звука. Она быстро заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. К ней подскочил Баки и одним резким движением помог встать на ноги. Девушка схватилась за него рукой, так как мышцы продолжали сокращаться, вызывая острую боль. Посмотрев на Наташу, она испытала жалость и стыд, за то, что пришлось переместить её в самый жуткий кошмар.
Злость медленно заполняла её сознание, вытесняя страх. То, что она увидела – было незаконно. Этот эксперимент, пробный препарат. Девушка не знала, что было в шприце и какого результата добивался врач, но Наташа там была не по своей воле. Её воля была подавлена; её заставляли поверить, что нет ничего важнее их миссии, в которой маленький ребёнок – это подопытная крыса. А ведь такая учесть могла настигнуть и Анну.
Стив очухался от удара и теперь стремительно приближался к Баки, желая вырубить его. Анна быстро встала перед мужчиной, заставляя Кэпа остановиться, чтобы не навредить гражданскому лицу.
- Стой на этом месте и никуда не уходи ближайшие семь часов, - сказала она, смотря ему в глаза.
Девушка молилась, чтобы он остановился. Сейчас она как никогда жалела, что вечно прогуливала занятия по контролю силы. Если можно было бы вернуть время назад, девушка не пропустила бы ни одного занятия.
Роджерс остановился прямо возле них и опустил сжатый кулак; его глаза были пустыми, словно у куклы. Всё получилось. Возможно, всему виной яркие эмоции, что бурлили в ней, но ей удалось остановить Капитана Америку. Правда она не знала, как долго он будет подчиняться её приказу, всё-таки до полного контроля силы было ещё очень и очень далеко. Вполне вероятно, что Стив выйдет из оцепенения через пять минут.
- Уходим, он может очнуться через несколько минут, - сказала Анна. – У меня ужасное предчувствие.
- А она? – спросил Баки, указывая на Наташу, что лежала на асфальте без сознания.
- Она видит кошмары. Физически они ей никак не навредят. Надеюсь. В принципе она может умереть от страха.
Мужчина кивнул, и они направились в сторону метро. Анна всё ещё держалась за Баки, идти самостоятельно было сложновато. Почему так случилось, девушка не знала. Чужая боль иногда проходила сквозь неё, но только тогда, когда она была в чужих воспоминаниях, копалась в их разуме, стараясь отыскать чужие страхи и фобии.
Анна была благодарна своему спутнику, который, как всегда, сохранял молчание. Ей не хотелось говорить или обсуждать произошедшее. Она постоянно оглядывалась, чувствуя на себе чей-то прожигающий взгляд. Но так никого и не увидела.
Лишь когда они сели в вагон метро, ей удалось выдохнуть. Им удалось сесть на транспорт, а это значит, что совсем скоро они будут далеко-далеко.
- Очень больно? – спросил Баки, указывая на её пальцы, которые были скрючены словно у неё были жуткие переломы.
- Нет, - соврала она, но увидев хмурое выражение лица, решила признаться, - Да. Но не так сильно, как в первый раз.
- Всегда так происходит? – поинтересовался он. – Как работает твоя сила?
Девушка опустила глаза, говорить о таком совершенно не хотелось. Быть не такой, как все, для неё очень тяжело. Она называла себя мутантом, вкладывая в это слово всё людское отвращение к таким людям. Рассказать о себе кому-то – значит оттолкнуть. Никто не любит не таких, все их боятся и ненавидят. Но ведь Баки и сам был другим. Может, ему можно довериться? По-настоящему. Открыть душу и сердце.
Анна посмотрела в его серо-голубые глаза и подумала: сможет ли она найти когда-нибудь более подходящего человека, что сможет принять её со всеми причудами? Жить надо сегодняшним днём, ведь потом всё может резко оборваться. Пусть она откроется ему; эту тайну он унесёт в могилу. Девушка была уверенна – он не из тех, кто болтает.
- Нет. Обычно люди боятся каких-то глупостей: змей, пауков, темноты, воды; боятся увольнения с работы или потерять свою былую красоту. Я проникаю в их сознание, ища самые тайные переживания и страхи, а потом просто заставляю человека погрузиться в особый транс. Если человек боится змей, он видит, что на него нападают именно эти существа; если боится воды – то он будет тонуть; если огня – то будет либо находиться в помещении объятым огнём, либо сам будет заживо гореть. Обычно я не чувствую боли, лишь изредка, и то пока нахожусь в чужой голове.
- Так почему тебе больно до сих пор?
- Потому что Наташа боится того, что уже когда-то произошло. Она боится, что всё может вернуться. Её страх подкреплён реальными чувствами и эмоциями, поэтому в этом случае всё намного сложнее.
- И все эти страхи ты пропускаешь через себя? – догадался Баки.
- Верно, - улыбнулась она.
- А как ты заставила Роджерса остановиться?
- Ввела в транс. Я изменила его сознание, заставляя поверить, что он обязан мне подчиняться. Правда я совсем не умею пользоваться этой стороной своей силой. Нам невероятно повезло.
