— Нет! И ещё раз нет! Мне ужасно плохо, я тут помираю, не хочу сейчас никаких встреч. — Я прекрасно знал, зачем он хочет приехать, и совершенно этого не хотел.

— Саша, успокойся, я просто приеду поговорить. Ты вчера оставил меня одного, уехал, развлекался там с «кем-то», не думаешь, что это плохо, а?

— Не помню, чтобы давал тебе обет верности.

— Не давал, но и меня пойми, я скучал и хочу встретиться, просто поговорить. Привезу тебе покушать? Что скажешь?

— Миша, нет. Не нужно приезжать сейчас.

— А я думаю, очень даже нужно. Тем более, что я совсем ненадолго, ладно?

Я просто отключил телефон. Всё равно он приедет, хоть двести раз ему скажи, чтобы не приезжал. Навязчивый, хитрый и мерзкий. Я уже начал его ненавидеть. Как же жаль, что он был тоже втянут в эту историю. Без него мне было бы морально гораздо проще. Пока я бродил по квартире в поисках чего-то, сам не зная, чего, пролетело два часа. Уснуть не получалось, на часах уже перевалило за двенадцать, и голова болела, раскалываясь на пополам. В первом часу ночи позвонили в дверь. Миша.

Очень медленно и нехотя я шел открывать дверь. Не хотелось видеть никого сейчас, вот просто никого. Когда я открыл, он стоял в офисной одежде. Рубашка и костюм. Но с первого взгляда было видно, что он уже выпил.

— Котииик. — протянул он, обхватывая меня за талию.

— Стой, Миша, голову больно! — я попытался сопротивляется, но пьяного человека невозможно остановить, а тем более его.

— Я скучал, так скучал. И привез тебе покушать. — он протянул мне пакет из супермаркета, хотя в еде вообще не было необходимости, и полез целоваться.

Еле как мы зашли в дом. Голова кружилась, тошнило и казалось — ещё чуть-чуть, и я снова упаду в обморок, а он продолжал ко мне лезть и докапываться.

— Да хватит уже! Говорю же, плохо мне! — как мог закричал я, но было больно говорить громко, поэтому я зажмурился от собственного голоса.

— Хорошо-хорошо. ТЫ же сам сегодня утром сказал, что хочешь поговорить. — он сел на диван в холле.

— Да, сказал, но не в час ночи, и не когда у меня голова раскалывается!

— Котенок, ты меня расстраиваешь. — он покачал головой.

— Да никакой я тебе не котенок! Хватит уже!

— Не кричи на меня… — он сидел, опустив голову, а я стоял и мне становилось всё хуже и хуже, и настроение моё тоже стремительно ухудшалось.

— Да достал ты уже! Я сказал не приезжать?! Зачем ты приперся?!

— Не кричи. На. Меня. — снова повторил он.

— Приезжай завтра, Миш. Пожалуйста! Я сейчас не хочу тебя видеть, неужели это не понятно?!

— А мне и не надо, чтобы ты что-то там хотел, я просто… — он начал бубнить что-то себе под нос, встал и подошел ко мне. — Ты же понимаешь, что тебе со мной ссориться нельзя, понимаешь же?!

— Что за бред ты несешь?! — я уперся в него руками, отталкивая от себя. А он напирал, ещё сильнее двигая меня к стене.

— Саша, я его посажу, посажу его надолго, о-о-о-очень надолго.

— Кого? — спросил я, кося под дурака, хотя уже давно понял, про кого он говорит.

Он прижал меня к стене, рассматривая лицо. От него ужасно несло пивом и чесноком. Я чуть не блеванул. Миша громко вздохнул, ещё больше «ароматизируя» воздух вокруг нас.

— Ты знаешь кого. Славочку твоего посажу, понимаешь? — и, судя по глазам, он не шутил.

— Зачем тебе это?

— Мне — незачем, — помотал головой он. — Но ты же не хочешь, чтобы он сел?

— Ты меня опять шантажируешь?! — я постарался не вестись на провокацию, но мы оба понимали, что это бесполезно.

— Нет, ты что, — заулыбался он. — Я просто очень хочу это сделать, очень хочу, очень… — он говорил это и лез ко мне с поцелуями.

— Уверен, что мой отец не обрадуется. — это был мой последний козырь. Навряд ли Михаил готов пойти против него.

— Твой отец ни черта не понимает и ему насрать на твоего Славу, Саш. Насрать! А тебе же не всё равно, да? Ты же будешь хорошим мальчиком? Моим мальчиком?

— Нет, Миша, не буду! — превозмогая боль, я пытался выкрутится из его объятий.

— Это сейчас ты так говоришь, а когда он получит срок, я уверен, что ты запоешь по-другому, но будет уже поздно. Поздно, мой мальчик! — он начал целовать мне шею, а я обессилел. И физически и морально.

Всё было глупо, тупо и смешно. Этот Миша пользовался своим положением, и тем, что вел дело за главного. Я мог бы поговорить с отцом, но, чтобы это изменило? И так отношения натянутые, так ещё и втягивать его в свои любовные интриги…

— А где гарантии? Что ты его не «посадишь»? — спросил я, пытаясь отвернуться от его навязчивых губ и кислого дыхания.

— Их нет, Саша, нет… Но ради тебя, я готов сделать всё…

Он принялся прижиматься ко мне всем телом, демонстрируя свое возбуждение, а мне стало ещё хуже, хотя, казалось бы, куда уже хуже-то. Весь вечер с тошнотой и больной головой я пытался успокоить его, но ничего не получилось. Против моей воли и вопреки просьбам он заставил меня снова заняться сексом. От каждого его движения голову пронзала адская боль, но его это не особо парило. Пока он не получил то, что хотел, он не унялся.

Своим тяжелым телом он прижимал меня к кровати и яростно входил, сбиваясь с ритма и хрипя, давил на бедра и дергал моё тело. Я почти умолял его остановить эту пытку, ни о каком удовольствии речи уже не шло, но он продолжал почти насиловать меня, получая от этого ещё больше удовольствия. Чертов садист. Несколько раз мне показалось, что я потеряю сознание, так плохо мне было. Когда же он закончил этот кошмар под названием секс, я просто провалился в сон.

Утром меня с неистовой силой тошнило. Да так, что я выворачивался наизнанку. Снова пришлось вызвать доктора, и он посоветовал мне обратиться в больницу за тщательным обследованием. Сил не было даже на то, чтобы собрать вещи и зарядить телефон, поэтому я просто попросил водителя сделать всё это за меня. И слава богу, что он адекватный мужик и помог доехать до больницы. Как и ожидалось, новости были неутешительные, диагноз я даже не пытался запомнить, мне только сказали, что у меня серьезные проблемы, но они решаются стационарным и грамотным лечением.

Так я попал в больницу на две недели. И первые дни у меня не хватало сил на то, чтобы подумать, поразмышлять о своей жизни. А потом я смог по достоинству оценить, как же здорово иногда остановить «время» и просто лежать в постели, ничего не делая. Вот ничего не делая. И пусть есть телевизор, интернет, телефон и прочее, но ощущения не такие, как если лежишь дома. Дома ты всегда доступен для всех. Проблемы, разговоры, дела. А тут спокойно, никто не тревожит и не беспокоит.

Помимо меня, в больнице лежало всего пара человек. Это частная клиника, и не каждый мог её себе позволить, тем более на длительный срок. Мой врач — женщина средних лет, была очень очень дружелюбная и даже пыталась приободрять меня, когда видела, что я подавлен. Иной раз мне казалось, что внимания со стороны мед.сестер и врачей уж слишком много. Всё же, я не собирался умирать.

Несколько раз, в первую неделю, приезжал Стас, засиживаясь в палате до вечернего обхода. Мы пили кофе и много болтали о всякой ерунде. Возможно, он был мудрый, а, возможно, просто не интересовался моей жизнью, но он ни разу не спросил, что у меня происходит. А я хотел, чтобы он задал эти вопросы. Я хотел рассказать, что оказался, мягко говоря, в заднице. Но он не спрашивал, как назло, не спрашивал. Только однажды пришел отец и пытался узнать, кто меня избил. Конечно, пришлось наврать с три короба, чтобы не усугубить положение со Славой.

Слава. О нем я думал часто, почти постоянно. Он не звонил, не писал, не приходил, естественно, никак не давал о себе знать. Я тоже, конечно, не звонил и не писал. Я же не влюбленная девица? Хотя иногда ловил себя на мысли, что именно влюбленностью девицы могу описать свои чувства. Только из разговора с Мишей, который названивал мне через день, я узнал, что он согласился. Скорее всего, ему не оставалось никакого выбора. Либо его просто посадят, либо был шанс даже выйти победителем из этой ситуации. Потихоньку, на второй неделе, я стал приходить в норму и готовился к выписке.