Это был Марк собственной персоной. Как обычно, в своей парадной боцманской униформе с позолоченными пуговицами и воротником-стойкой; волосы ёжиком, пушистые усы, внушительный подбородок с ямочкой и высокий лоб античного мыслителя. На среднем пальце правой руки массивный чёрный перстень с конусообразным возвышением - спир, оружие ближнего боя десантников-бейберов. В центре возвышения мерцал зловещий алый огонёк. То был кончик плазменной спирали, упрятанной в магнитной камере, миниатюрный образец которой и выполнял увесистый перстень. Марк иногда использовал спир как обыкновенную зажигалку.
- О, ты-то мне и нужен.
При виде Марка Лёва всегда робел и терялся, тот олицетворял для него всё начальство мира.
- З-зачем?
- Можешь раздобыть там... э-э... у себя кухонный конфигуратор, но желательно старый, с ручной настройкой. Сделаешь? За ценой не постою.
Лёва даже расправил плечи: вот ради таких моментов и стоило жить на этом свете, жить, а не прозябать - в тебе всё-таки нуждаются, ты хоть кому-то нужен. Это было приятно и здорово одновременно.
- Я постараюсь, Марк...
- Да уж постарайся!.. Выпьешь чего-нибудь?
Лёва тут же скис. Выпить хотелось, да только денег на подобное удовольствие практически не осталось.
- Попозже,- нашёлся он и задал давно мучивший его вопрос.- А кто сегодня танцует?
Марк расплылся в улыбке, даже усы встопорщились, как у кота при виде полной миски сметаны.
- Сюрприз! Новая кассета, которая стоит, между прочим, кучу денег!
У Лёвы замерло сердце. Новая кассета... Сегодня явно неплохой день. Он посмотрел на пустую площадку в самом центре зала, потом перевёл взгляд наверх, на вогнутую чашу гологрофикатора, впаянную в потолок, выложенный шестиугольными зеркальными плитками. Тут же сладко заныло внутри, а голове стало жарко от прилившей крови, и было отчего - через каких-то полчаса оптический фокус гологрофа спроецирует объёмное изображение танцевальной пары, в обиходе именуемое "динго", а по-научному названное "оптическое динамическое голографирование", и Лёва тут же забудет обо всём, всецело наслаждаясь самым прекрасным и восхитительным зрелищем, какое он только видел в жизни...
Капсула-инвектор вошла в атмосферу планеты, заключённая в собственное стасис-поле, чтобы избежать трения и как можно меньше воздействовать на местное структурное составляющее, а так же не терять скорость,- слишком ценный груз на борту и слишком мало времени у эмооса для выполнения возложенной на него миссии, даже при условии, что в наличии будут все необходимые факторы. Инородное тело, каковым и являлся игла-разведчик здесь, в чужой далёкой вселенной, местный континуум со временем непременно отринет, как соринку из глаза (так сказал бы человек), и поэтому большая часть энергии у того уходила на поддержание стабильности и статус-кво в этом самом континууме, чужом и непредсказуемо опасном. И всё равно пространство волновалось, "дёргалось", корёжилось. Внешние адаптёры, как могли, гасили всевозможные искривления, уходящие от разведчика, как волны от брошенного в пруд камня - давление на чужую метрику неумолимо возрастало. Мозг даже просчитал вероятные последствия их присутствия здесь, в ином структурном образовании, и выводы оказались совсем неутешительными. В любом случае всё заканчивалось глобальной свёрткой пространства и времени, а в итоге - глобальным коллапсом, причём, в галактическом масштабе. Мозг рассчитал, через сколько это произойдёт. Получалось, где-то через час с небольшим по местному времени. Только-только раскрыться эмоосу. Если, конечно, позволят обстоятельства и найдётся достойный объект. Предпосылки пока имелись. Но не более.
Эмоос, зависший в центре спускаемой капсулы-инвектора, всеми этими данными, естественно, располагал, но значения им придавал постольку-поскольку. У него были совершенно другие задачи и цели: он подготавливал сейчас внешние эморецепторы (человек сказал бы - массировал пальцы перед тонкой и сложной работой), не трогая пока самую главную, основную и ценную часть своего организма - эмовекторы, обладающие чудовищной операбельностью и колоссальной чувствительностью, ибо как только мозг капсулы-инвектора (один из сегментов самого мозга разведчика) определит подходящее место и достойный внимания объект, эмоос тут же начнёт обратный отсчёт времени и уж тогда всецело задействует свою доминантную, женскую эмоорганику и составляющую. Вот тогда-то и начнётся основная миссия. По крайней мере, эмоос очень на это надеялся (две предыдущие попытки успехом не увенчались). А иначе - всё напрасно! И Шидар, родная планета эмооса, неминуемо погибнет...
Лёва всё же наскрёб на лёгкий коктейль и, потягивая кисловатый напиток, совсем извёлся от нетерпения. Ну когда же, когда? Скорее бы! Сегодня, как сказал Марк, он покажет Итена с Вионой. Лёва о них слышал, но ещё ни разу не видел. Восходящие звёзды шоу-денс. И поэтому справедливо полагал, что ждёт его нечто совсем уж фантастическое и потрясающее.
А в клубе тем временем бурлила своя жизнь, и до переживаний Лёвы тут никому не было ровным счётом никакого дела. Лавируя между столиками, сновали вездесущие официанты, разнося выпивку и закуску на круглых щитах подносов. Люди разговаривали, смеялись, курили, пили, ели, словом, отдыхали и расслаблялись, как могли и умели. А Лёва наблюдал за всем этим и предавался невесёлым размышлениям.
Ещё со времён Древнего Рима народ вывел для себя нехитрую и подходящую жизненную философию - хлеба и зрелищ! Самое интересное: практически без изменений этот немудрёный постулат и жизненная позиция сохранилась и до эпохи межзвёздных перелётов, когда думаешь, как набить своё брюхо чем повкусней, а потом хорошенько развлечься, это брюхо поглаживая. Правда, со временем зрелища и поразнообразней стали, и подоступней, это не бои гладиаторов или та же коррида, сейчас одна виртуалка чего стоит! Но ведь экспрессии и накала страстей в том же танц-шоу ничуть не меньше. Если не больше! Может, в этом-то всё и дело, а?
А вообще, массовая популярность - штука тонкая и абсолютно непредсказуемая, сегодня одно, завтра - другое. Но в данном случае можно только порадоваться вкусу обывателя и его предрасположенности именно к такому развлечению, ибо оно того стоило!
Лёва допил из стакана и отставил его в сторону. Ну когда же, наконец, закончится это беспрерывное мельтешение и суета вокруг и начнётся то, ради чего, собственно, он и пришёл сюда, ради чего экономил буквально на всём и ради чего ловил на себе косые, насмешливые взгляды того же официанта, к примеру, который, проходя мимо, умудрился одним вскользь брошенным прищуром выразить полное неудовольствие непрезентабельным видом потенциального клиента, мгновенно срисовав Лёву от макушки до старых штиблет на ногах. Лёва привычно стерпел, подобные мелочи его давно не трогали. Он снова посмотрел в центр зала, где топтались сейчас три-четыре парочки из числа посетителей клуба; женщины полуобнимали партнёров и все, как одна, улыбались неискренними, дежурными улыбками. Кажется, чувствовали они себя не совсем в своей тарелке - в зале преобладали в основном мужчины, и дамы частенько ловили на себе оценивающие, откровенные взгляды. Но всё было в пределах дозволенного. Как Марк ухитрялся поддерживать в своём заведении почти образцовый порядок, оставалось лишь догадываться. Что ж, боцман он и есть боцман, даже на "гражданке", это уже в крови, это навсегда.
