Я довольная вышла из своих покоев и направилась к Ибрагиму.

Кабинет Ибрагима встретил меня темнотой и тишиной. Внезапно даже возникла мысль, а вдруг это западня?

Но тут я услышала щелчок и в конце комнаты зажглась свеча. Ибрагим стоял спиной ко мне и смотрел в окно.

- Ибрагим, что случилось? – обеспокоенно спросила я.

Он повернулся ко мне, вид у него был очень мрачный и даже злой.

- Сегодня султан мне кое-что сообщил, - начал Ибрагим.

Внутри все похолодело. Что такого ему сообщил Сулейман? Султан подозревает меня в измене или уже все знает, хотя нет, знал бы, уже казнил бы обоих.

- Ибрагим, не молчи, - попросила я.

- Сулейман хочет заключить с тобой никях, - наконец сказал он.

- Что!? – Я просто поверить в это не могла. Как так! Заключить никях когда наши отношения уже разладились, я его не люблю и категорически не желаю этого, когда мое сердце принадлежит другому.

В голове сразу же возникло предположение, а что если султан хочет этот никях именно из-за этого разлада. Я ведь уже смирилась со всем и оставила чувства в прошлом, а он, судя по всему, нет. Либо Сулейман так хочет загладить вину и проявить великодушие, пойти против закона и сделать меня своей женой, либо просто хочет показать свою власть надо мной, показать и доказать, что я есть, была и буду только его женщиной. Ведь он уже давно ревнует меня и говорит, как яростно любит, а став его женой я стану его навечно, ни о каких встречах с Ибрагимом тогда нельзя будет и подумать! Став женой султана я буду брать на себя больше ответственности – подозрение в измене, тогда казнят, скорее всего, не только меня, но и моих детей.

- Ты знаешь, что это означает, - сказал Ибрагим, я тут же отвлеклась от своих мыслей.

- Да, - тихо шепнула я. – Никак нельзя помешать этому?

- Только разве что умереть.

- Это не вариант и ты это знаешь, позволить тебе умереть мучительной смертью – равносильно для меня гореть в аду, даже если после этого сама тут же умру.

Наступила тишина. Слезы душили меня, а в груди словно образовалась рана, которая была очень глубокой, которая причиняла несусветную боль.

- Александра, - Ибрагим приблизился ко мне и посмотрел в глаза, - скажи мне, на что мы рассчитывали, когда все это начинали? На счастливый конец, как в сказках: «жили долго и счастливо»?

Я молчала, не зная, что сказать, потому что понимала, что Ибрагим прав и от таких мыслей, каждый удар сердца, отдавался болью.

- Я просто полюбил тебя и поддался этим чувствам. Ты губишь меня при каждом расставании и заставляешь возрождаться при каждой встрече!

Я заплакала и прижалась к Ибрагиму. Надо запомнить все эти чувства, что овладевают мной, когда он обнимает, запомнить его запах, прикосновения, поцелуи. Неужели после это счастья нам придется забыть друг о друге?

- Если это наша последняя ночь, - я посмотрела на Ибрагима, - то сделай для меня кое-что.

- Что?

Я ничего не сказала, лишь обняла его за шею и страстно поцеловала. Наверное, Ибрагим хотел воспротивиться, но не смог. Слишком долго мы оба этого желали, и раз выпадает последний шанс надо этим воспользоваться.

Нет, я не буду стыдиться этого никогда. Я знаю, что отдаюсь другому, но я отдаюсь не потому, что должна, как это было с Сулейманом, а потому что я, правда этого хочу, потому что я всей душой и всем сердцем люблю, и буду любить этого человека!

========== Я понял, что медленно умираю. ==========

Что есть жизнь? Мучения, страдания, слезы, разочарования? А как же счастье, смех, радость, любовь? Неужели в моем мире это невозможно, почему только обретя счастье, я должен тут же с ним расстаться!

Весь этот месяц я метался как загнанный в клетку зверь. Никто на свете не способен залечить эти раны кроме нее…

Но она уже не моя, она стала женой султана, как бы я не хотел, но никях состоялся, и теперь мне оставалось медленно умирать.

Даже имя ее я старался не вспоминать, старался запрятать подальше те воспоминания о нашей последней ночи. Забыть ее глубокие глаза, что смотрели с нежностью, любовью, а когда она злилась, то со злостью, злой усмешкой. Забыть ее прекрасный голос, смех, вкус ее нежных как лепесток розы губ, забыть ее прикосновения, объятия, поцелуи. Сделать так, словно она была для меня не реальным человеком, а мимолетным миражом. Но я не в состоянии избавиться от этих воспоминаний, для этого я слишком слаб.

Наверное, впервые в жизни я серьезно задумался о том, чтобы покинуть Стамбул навсегда. Знаю, убегать от этой невыносимой боли – неправильно, но ничего другого придумать не могу.

Душа обретет покой, когда я окажусь в незнакомом краю, где мне надо будет строить жизнь заново и забыть о прошлом. Это неправильно, каждый раз повторяю себе я. Но зато, это самый лучший вариант.

Я прекрасно знаю, сколько разобью сердец. Хатидже впадет в глубокую печаль, Повелитель вначале будет недоумевать, затем злиться, а потом и его настигнет грусть. А ОНА… она не будет злиться, она поймет, почему я сделал это, но будет так же мучиться, как и я.

Наверное, если рассказать кому-нибудь нашу с ней историю, то мне скажут, что судьба сыграла злую шутку. Вначале – враг, затем любовь всей жизни, а потом жена другого мужчины. Нет, это даже не шутка, скорее жестокая игра, которая заставляет страдать, будто тебя протащили по всем кругам Ада как в «Божественной комедии», только Рая в конце этой игры тебе не суждено увидеть.

А как интересно начинаю заново жить люди, у которых умерли их любимые? Раньше не задавался этим вопросом, а вот теперь задаюсь. Хотя в моей ситуации есть и положительные стороны, она ведь не умерла, с ней все хорошо, разве что только мы испытываем одинаковую душевную боль и, несмотря на то, что жива, потеряна для меня навсегда.

Это, наверное, как смотреть на нее через прозрачную стену. Вот она близко, предо мной, я могу любоваться ей, но не более и, в конце концов, ты устаешь от этого, и понимаешь, что лучше не любоваться, а навсегда забыть.

Забыть навсегда, как будто и не было – вот мой путь к душевному равновесию, жаль, что путь этот тернист и очень, очень труднопроходим, но выхода нет, только вперед по этому пути иначе погибнешь…

- Ибрагим, - в комнату вошла Хатидже с улыбкой на лице.

Я безразличным взглядом посмотрел на нее и закрыл книгу, которую я якобы «читаю».

- Что-то случилось? – спросил я.

Хатидже прошла в комнату и чуть помедлив, проговорила:

- Просто ты в последнее время сам не свой, я переживаю, поделись со мной скажи, что тебя беспокоит.

Я встал из-за стола и, подойдя к Хатидже, поцеловал ее в лоб.

- Не предавайте значение этому, госпожа.

- Как не придавать этому значения, когда на тебе лица нет?

- Я в последнее время очень плохо сплю, нестроения нет, ничего серьезного.

Хатидже улыбнулась мне. Я понимал, что она беспокоится, но находиться рядом с ней не мог. Перед глазами стояло Ее лицо, она тоже смотрела с нежностью, и каждый ее взгляд был бесценен, ее взгляд, но не Хатидже.

- Ибрагим, давай уедем ненадолго, чтобы ты отдохнул.

- Нет! – резко возразил я. – Об этом и речи идти не может, слишком у меня много дел. Возможно, скоро отправимся в поход, надо быть в Стамбуле наготове.

Хатидже опустила глаза, было видно, что она немного обиженна за то, что я так резко возразил. Но извиняться мне не хотелось. У меня вообще уже нет сил!

- Я, пожалуй, прогуляюсь, - сказал я и быстро вышел из комнаты, оставив недоуменную Хатидже.

Мне было смертельно жаль, что так складываются обстоятельства. Хатидже вышла за меня замуж из-за того, что любит и она думает, что наконец добилась счастья, сможет создать со мной крепкую семью. Я тоже так думал, я был твердо убежден, что вот она, моя судьба. Но все как всегда пошло не так.

На миг даже захотелось, чтобы я снова полюбил Хатидже так же сильно как раньше. Но сейчас я смотрю на нее и понимаю, что любви нет. Я уважаю ее, ценю как прекрасную, справедливую и добрую госпожу, жаль мы не сможем дать счастья друг другу, но какой ценой мне пришлось понять это!