Почему же, когда была возможность, они даже не задумывались о том, насколько дороги друг другу? Почему только сейчас, не при самых радужных обстоятельствах, возникает понимание того, что они действительно брат и сестра, что счастливы только от одного осознания того, что сидят рядом друг с другом и просто ни о чем разговаривают.
Санса позволила себе расслабиться так же как и Джон. Помнила про войну, помнила про Винтерфелл и про Болтонов, но прерывать идиллию счастья не хотела. Она хотела просто заглядывать в глаза своего брата, держать его за шершавые ладони, слушать его голос, и больше ничего. Девушка улыбалась каждый раз, когда Джон гладил ее живот с таким восторгом в глазах, будто в жизни ничего прекраснее не видел.
— Внутри растет ребенок Юга и Севера? — сказал он, не убирая теплой ладони с живота.
— Пожалуй, единственный такой ребенок и неповторимый. Даже не знаю, что может получиться: в нем смешалась кровь дорнийца и северянки. У южан очень горячий нрав в отличие от холодных северян, однако, я хочу, чтобы мой малыш во всем был похож на отца.
— Если ты так рассуждаешь, стало быть, твой брак оказался счастливым?
— Более чем, Джон, я люблю Оберина больше жизни. Он конечно не рыцарь, о котором я мечтала в детстве…
— А кто же?
— Всего лишь принц и отважный воин, которому нет равных.
— Всего лишь, — выдохнул Джон, вскидывая брови.
Санса весело, словно дитя захохотала. Выражение лица брата весьма насмешило ее.
— Значит, принц Оберин не знал о твоем намерении поднять весь Дорн на великую битву и повести воинов Юга сражаться за Винтерфелл? — спросил он, спустя минуту.
— Возможно, он уже в курсе, — неопределенно ответила Санса. — Когда я отбывала из Дорна, я попросила Нимерию — его старшую дочь, отправить Оберину послание о том, где нахожусь, на тот случай если его переговоры с Дейенерис Таргариен, пройдут успешно и он уже будет возвращаться домой.
— Дейенерис Таргариен?
— У нее армия Безупречных и драконы, — Санса немного отпила горячего вина с пряностями, которое чуть разбавили водой, дабы не навредить ребенку. — Дорну выгоден союз с ней, так же как впрочем и ей самой.
— Да, Дорн единственный край, который мог в течении многих лет оказывать сопротивление Таргариенам и их драконам.
— Именно поэтому у Дейенерис мало поводов отказываться от союза с Дорном.
Медленно и плавно разговор перетек в политическую тему. Оба поделились друг с другом своими мыслями по поводу того, что теперь на троне восседает Ланнистерша и обсудили то, что может последовать далее, если королеву не свергнуть с трона. У Сансы, впрочем, по этому поводу была только одна мысль: если Серсея продолжит править Вестеросом дальше, то скорее всего, Вестероса попросту не станет. Отчасти девушка так думала из-за чистой злости на женщину, но все же от внимания так же не мог ускользнуть тот факт, что королевство начало распадаться как только львы потянули свои когтистые лапы к Железному трону.
Но Железный трон, несмотря на свою значимость для Семи Королевств, сейчас играл далеко не главную роль для Сансы и Джона.
— Мы встретились с ним вчера и я предложил выйти один на один, но он отказался, — рассказывал Джон, — после этого, он дал мне три дня на то, чтобы я принял решение сражаться или нет.
— Неудивительно, что он отказался, — Санса скривила лицо, — Болтоны — трусы, вспомни, как они убили Робба…
Джон опустил голову, когда услышал напоминание о брате. Ему сейчас совсем не хотелось вспоминать те ужасные события Красной свадьбы.
— Теперь нет нужды соглашаться с его условиями, Джон, — спокойно проговорила девушка и наклонилась к брату ближе, — мы победим, ты не должен сомневаться. У тебя есть армия, которая может дать отпор Болтонам. Благодаря моим и твоим усилиям, мы вернем Винтерфелл. Благо, у этого Рамси еще хватило совести не шантажировать нас Арьей.
— Да, но… — Джон резко замолчал.
Видя, как брат изменился в лице, Санса почувствовала неладное.
— Джон?
— У Болтона не только Арья, у него еще и Рикон.
***
Тиена недовольно покосилась на Джона, а затем перевела взгляд на Сансу, которая мерила шагами шатер, поглаживая живот. Северянка почти всю ночь не сомкнула глаз и с самого утра, она беспокойно металась по лагерю, пытаясь хоть чем-то себя занять, но выходило плохо… Беременные ведь такие впечатлительные, нельзя было говорить Сансе про ее младшего брата, который находится в заточении у Болтонов.
«Глупые мужчины», — подумала Тиена и схватив Сноу за руку, повела его следом за собой.
Песчаная Змейка невольно скривила лицо, когда вышла на мороз. Она никак не могла понять, как северяне вообще выживают при таком холоде и почему никто даже не думает о том, чтобы сбежать куда-нибудь на юг? Север казался девушке хмурым, неприветливым краем, где мало солнца и где всегда царит холодный мрак.
— Что-то не так? — поинтересовался Джон, выйдя следом за Тиеной.
— Конечно «что-то не так»! — огрызнулась дорнийка. — С какого черта ты вообще ей сказал про вашего младшего брата? Хочешь, чтобы она на месте разродилась?
— Потому что я ничего не хочу скрывать от Сансы, — честно ответил мужчина, — она стала сильнее, гораздо сильнее чем была раньше, эту новость она в состоянии выдержать.
— Чертовы вы северяне со своей гребаной честностью! — фыркнула Тиена. — Поэтому и дохните как мухи, пока ублюдки вроде Ланнистеров и Болтонов вас убивают.
— Уж лучше умереть с честью, чем оставаться подонком.
— Поверь мне, твой покойный брат Робб сейчас возразил бы тебе!
Девушка смерила Джона еще одним обжигающим взглядом и сильнее закутавшись в накидку, с тяжелым вздохом произнесла:
— Ты прав конечно… я про твои слова, что касаются чести и правды. Я вспылила. Просто мне немного боязно за Сансу вот и все.
— Как и мне.
— Это у нас с тобой общее, видимо…
Джон мимолетно окинул взглядом весь лагерь и с каким-то наслаждением вдохнул ледяной воздух.
— Прекрасная погода, не находишь? — Слова явно были произнесены с поверхностной усмешкой.
Тиена закатила глаза, понимая, что Джон попросту шутит над ней: сложно ведь не заметить с какой брезгливостью она смотрит на снег и как морщится от каждого порыва ветра. Оказывается, северяне умеют шутить…
— О, да, милорд, — проговорила она с сарказмом.
— Ну раз так, — Сноу неожиданно схватил ее за руку, — прогуляемся. Покажу тебе окрестности.
***
Она восседала на троне. Величественная. Красивая. Лицо ее было непроницаемо, а в глазах читалась суровость той, кто возродился из огня. Суровость той, кому под силу укротить трех драконов.
Но его не трогала ее красота, впрочем, как и суровость. Кровь дорнийцев, сила духа, закрепленная боями, многочисленными потерями, давали достаточно отваги, чтобы с должной уверенностью держаться на равных. Он это понимал. И пусть она воспримет это как обыкновенную дерзость, пусть ее гордость будет задета и она, разозлившись, кинет его гнить в темнице или вовсе убьет, что-ж на то воля богов… Дорн все равно сможет отомстить. Дорн не станет следовать за королевой, которая может оскорбиться одним только уверенным взглядом. Сильные люди должны признавать не только слабость, они должны признавать и силу других.
— Я слышал, вы вернулись весьма… не из самого приятного путешествия.
Она лишь вскинула голову и окинула его холодным взглядом.
— Оно дало свои плоды: за мной теперь армия дотракийцев.
— Обошлось без жертв?
— Не совсем… некоторым пришлось сгореть.
— Аккуратнее с огнем, моя королева. Не все его любят так же как и вы.
— Вы прибыли издалека, чтобы давать мне советы?
— Отчасти. Мне кажется, что несмотря на новоприобретенную армию дотракийцев, вам все же интересны союзы, которые могут заключится с теми, кто живет на территории Семи Королевств.
— Если это будет мне выгодно.
— Любой подобный союз вам будет выгоден, королева, вы же не хотите править кладбищем?
