Красный Змей тут же метнул в ее сторону грозный взгляд, выражение его лица сделалось суровым и северянка тут же пожалела об этих словах.

— Не смей так говорить! — прошипел он.

— Не смей заставлять меня терпеть твоих любовниц! — в ответ сказала Санса, задней мыслью отмечая, что по хорошему ей следовало замолчать после этих слов.

— Она не просто любовница, она родила мне четверых дочерей, — сказал Оберин, — ты же пока даже не смогла забеременеть от меня.

Слова эти настолько возмутили ее, что Старк уже позабыла про то, что хотела прекратить этот разговор и не затевать новую ссору. Их отношения и так напряженные, к тому же она искала своего мужа, потому что хотела просто спокойно поговорить, попросить прощения, возможно даже объясниться и во всем признаться, но словно сами боги лишали ее этой возможности.

— Видимо боги уготовили мне другого мужчину, который станет отцом моих детей.

— Хочешь рожать бастардов?

— Это спрашиваете вы — человек у которого незаконнорожденных детей больше дюжины?

Он долго-долго и пристально смотрел на нее, словно не мог понять кто перед ним сидит. Наконец, Мартелл расслабился, вальяжно усаживаясь в кресле. Напряженной позы как не бывало, а губы снова искажала знакомая, какая-то чуточку злая усмешка.

— Так ты нашла меня, чтобы потрепать мне нервы?

И тут Санса поняла, что теряет его, теряет также как и Эллария, правда, у нее-то теперь видимо больше шансов вернуть Оберина. Она почувствовала острое отчаяние смешанное со страхом одиночества. Ей не хотелось снова заканчивать все ссорой и оставлять все в какой-то неопределенной стадии недосказанности.

— Нет… я, — она опустила голову и потерла переносицу, — я хотела вовсе не этого. Утром я встретила Элларию и я испугалась.

— Она угрожала тебе?

— Я не могу тебе рассказать всего, Оберин. Наша вражда касается только нас самих.

— Так стало быть это вражда?

— Поверь, начала ее не я.

Они немного помолчали. Санса сложила руки на коленях и повернула голову, глядя на петляющие садовые дорожки, которые терялись в изобилии изумрудной зелени.

— Так в чем заключается твой страх? — Вопрос этот заставил вновь посмотреть на принца.

— Помнишь наш разговор, который состоялся в Дорне, — начала девушка, решая, что сегодня скажет все. Дальше пусть сам Оберин решает, нужно ему это или нет. Она больше не хочет прятаться, молчать, заниматься самообманом, этим девушка занималась в Королевской Гавани, потому что хотела выжить, а в Дорне ей более не угрожает опасность, ведь она жена Красного Змея, которого боится почти большая часть воинов в Семи Королевствах, хотя и за Узким морем его также знали и уважали большая часть искусных и грозных воинов, каких там только можно сыскать. Поэтому Санса более не будет молчать и подстраиваться под кого-либо, пора взрослеть. Если Оберин не ответит взаимностью на ее чувства, то тогда она будет думать о завоевании Севера и о том, как вернуть себе Винтерфелл.

— Я знал, что ты вернешься к этому разговору, — сказал Мартелл.

— Иначе нельзя, — Старк сцепила руки в замок. — Мне надо с тобой объясниться, чтобы более не было недосказанности.

— Санса, я не дурак, я понимаю все твои чувства, я понимаю, почему ты потребовала от меня верности.

— В таком случае, зачем же ты тогда спрашивал меня, что мной движет?

— Всякому предположению и догадке свойственно сомнение.

— Так ты просто сомневался?

— Именно.

Хотелось бы и разозлиться, да вот только не на что. Санса лишь выдавила из себя какую-то грустную улыбку. После того, как они сблизились с Оберином, она часто стала забывать, что этот человек знает жизнь гораздо лучше ее, гораздо лучше может распознать обман, лесть, скрытую злость… и другие эмоции вроде любви. Видимо северянка так сильно тянулась к нему и пыталась быть с ним на равных, что просто забылась в этой непонятной игре.

— Ты сомневался в том, что я действительно полюбила тебя?

Он шумно выдохнул воздух, взгляд его стал каким-то разочарованным, но Роза Севера решила продолжить, дать ему понять, что именно вызвало в ней такие чувства.

— Ты помнишь, как я жила в Королевской Гавани? — Санса поддалась чуть вперед, садясь на самый краешек скамьи. — Я жила в вечном страхе, никому не верила и не доверяла, а когда умер мой брат, на которого я свято надеялась, верила, что он приедет в столицу и заберет меня из этого кошмара, до меня дошло понимание, что никто никогда меня не защитит! Никто никого не защитит, я осталась в этом мире одна.

— Так ты увидела во мне героя и своего спасителя, и поэтому решила ответить на мое якобы благородство любовью?

Старк проигнорировала колкость, которая проскальзывала в словах мужа.

— Не стоит полагаться, что я сразу увидела в тебе спасителя, — не осталась в долгу она, — я поняла, что тебе действительно можно и стоит доверять только тогда, когда я выехала за ворота Красного замка. Но даже несмотря на это, прошу тебя, пойми, я увидела в тебе своего спасителя, потому что ты действительно меня спас и защитил — это правда! Многие пытались это сделать: отец, брат, лорд Тирион и…

Северянка невольно замолчала, вспоминая ту ужасную ночь, когда вся Черноводная была охвачена зелеными и ослепляющими языками пламени, ночь, когда воздух был пропитан запахом гари, крови и пота, ночь, когда отовсюду слышались крики сражающихся и умирающих воинов. Когда к ней в покои завалился пьяный Пес, который пытался ее убедить в том, что она должна отправиться с ним, что он может помочь ей вернуться на Север. И он мог, спустя время, после долгих раздумий, Санса понимала, что Сандор выполнил бы свое обещание, даже ценой собственной жизни. Но в ту ночь она была так напугана, что не могла мыслить трезво и поэтому поспешно ответила отказом.

— И это пытался сделать тот, чей плащ ты до сих пор хранишь? — Оберин внимательно посмотрел на нее. — Кому принадлежит этот плащ?

— Уж явно не Джейме Ланнистеру, — неопределенно ответила Старк.

— А кому?

— Тебе это так действительно важно?

— Ты же доверяешь мне, Санса, неужели тебе сложно ответить.

— Почему тебя это так интересует?

— Потому что я хочу действительно убедиться в том, что этого человека нет в твоей жизни.

Девушка понимала, что принц просто-напросто пользуется ее доверием, однако, раз он так хочет узнать правду, то почему она должна молчать?

— Этот плащ принадлежал Клигану…

— Что?!

Санса решила оставаться спокойной даже несмотря на то, что Оберин едва ли не подскочил с места и теперь смотрел на нее так, словно она являлась человеком, который испортил ему всю его жизнь.

— Младшему брату Горы, — спокойно добавила она.

— Да хоть двоюродному! — зло выплюнул Красный Змей, поднимаясь на ноги. –Насколько надо быть глупой и доверчивой, чтобы доверять такому человеку как он!

— Какому человеку? — Санса вскинула голову и с вызовом посмотрела на мужчину. — Человеку, который пытался меня защитить, человеку, который даже ослушался короля и не стал избивать меня, как это делали все эти чертовы прихвостни Джоффри!

— Человеку, который был таким же прихвостнем Ланнистеров, человеку, о котором ходит не менее дурная слава, чем о его старшем брате! — рявкнул Оберин в ответ. — Вы оказывается и не такая уж благочестивая, принцесса Мартелл, раз путаетесь с такими людьми.

Гора оставил слишком глубокую рану, раз принц до сих пор, даже после его смерти, так реагирует на все семейство Клиганов. Санса и не ожидала, что после своего признания услышит адекватных слов. Оберина слишком сильно злило одно лишь упоминание о чем-нибудь связанное с Горой и его младший брат не являлся исключением.

— Что-ж я путаюсь с мужчинами у которых дурная репутация, ты путаешься с такими же женщинами. Видимо мы действительно стоим друг друга!

Она поднялась на ноги, поправляя подол платья и чувствуя себя полностью разбитой и опустошенной. Старк никак не ожидала, что их отношения с Оберином так испортятся, не ожидала, что они испортятся сами собой, без вмешательства той же Элларии, его дочерей или еще каких-то там любовниц.