— Миледи… простите, принцесса Санса, — принц Доран внимательно посмотрел на нее и уголки его губ растянулись в улыбке, — извините, что не оказал должного приема.

— Все нормально, Доран, главное, что теперь мы дома, — подал голос Оберин. Он наклонился к брату, чтобы обнять его. — Ты писал мне, что чувствуешь себя лучше.

— Я не хотел тебя беспокоить, к тому же, я смотрю поединок не прошел даром, — принц внимательно посмотрел на Красного Змея, — ты теперь хромаешь и на один шрам у тебя больше.

— За каждую победу приходится чем-то жертвовать, — отозвался Мартелл, — главное, что я отомстил за нашу сестру.

Доран лишь кивнул и снова перевел взгляд на Сансу, которая, по какой-то причине не могла отвести от принца глаз. Они были похожи с Оберином и одновременно с этим, сильно отличались друг от друга: если от ее мужа сразу чувствовалась какая-то невидимая опасность, властность и сила, то от Дорана веяло спокойствием и каким-то апатичным умиротворением.

— Теперь я понимаю, почему мой брат решил связать себя узами брака, — Доран улыбнулся шире, — вы невероятно красивы, Санса.

— Благодарю, — тихо пробормотала девушка, щеки ее залились маковым цветом.

— Я очень рад приветствовать наследницу Винтерфелла, одну из дочерей лорда Эддарда Старка. Ваш отец был очень честным и благородным человеком, весть о его смерти расстроила меня, — сказал Доран.

— Вы знали моего отца? — осмелев, задала вопрос Санса.

— Да, не могу сказать, что мы близко с ним общались, но все же, он всегда производил хорошее впечатление. Очень жаль, что такие люди как лорд Старк страдают от несправедливости, которой он подвергся в Королевской Гавани.

Почему-то от этих слов стало легче. Санса видела, что принц говорит это все искренне, а не просто потому, что обязан поддержать светскую беседу. Может хоть в Дорне на нее не будут смотреть как на дочь предателя? Может хоть тут она не услышит грязных слов, способных осквернить память ее отца, матери и братьев?

— Должно быть вы устали с дороги, — произнес Мартелл-старший.

— Санса, ты должна отдохнуть, — сказал Оберин, поворачиваясь к жене, — я побуду с братом немного.

— Вечером состоится ужин, — предупредил Доран, — наша семья большая, все хотят познакомиться с Розой Севера.

Старк снова, непонятно от чего, покраснела и кивнула. Арео приказали провести миледи до покоев. Оберин проводил хрупкую фигуру молодой жены взглядом, а когда она ушла с террасы, с хитринкой посмотрел на брата.

— Роза Севера? Слухи дошли и до Дорна.

— За последний месяц я только что и слышал ваши имена: «Санса Старк и Оберин Мартелл», «Красный Змей и Роза Севера».

Мартелл сел в кресло, которое стояло по левую сторону от Дорана.

— Признайся, — принц внимательно посмотрел на младшего брата, чуть сощурив глаза, Оберин невольно напрягся, такой взгляд брата ему никогда не нравился, потому что он не предвещал ничего хорошего, — тебе всегда нравились такие: голубые глаза, белая кожа…

— И рыжие волосы. — Мартелл решил не отрицать очевидного. — Рыжие женщины — прекрасны, я никогда не мог устоять, есть в них какая-то прелесть.

— И какая прелесть есть в Сансе, помимо красоты?

— Она очень умна, нежна, а главное, она оказалась на удивление храброй девушкой, а главное стойкой. Если бы ты только знал, как Серсея и покойный король Джоффри измывались над ней.

— Как? — с интересом спросил Доран.

— Так, что мне оставалось удивляться, как она выжила после всех побоев.

Мужчина замолчал, переводя задумчивый взгляд с Оберина на шумный город под ногами. Конечно слухи о юном короле Джоффри ходили неприятные, но так издеваться над столь хрупкой девушкой… Доран понял, что Ланнистеры не изменились с годами. Как было раньше, так и сейчас в их семье царит тщеславие, жестокость, высокомерие. Хорошо хоть Серсея отправила свою дочь — принцессу Мирцеллу им на воспитание. Девочка растет невинной, нежной и прелестной, как подобает настоящим принцессам.

— Она потеряла всех, Оберин, — начал Доран, — у нее не осталось никого и она оказалась в еще большей дали от дома. Теперь мы ее семья, она одна из Мартеллов, ты должен сделать так, чтобы Санса забыла о тех горестях, которые пережила. Надеюсь, ты понимаешь, что брак несет собой некие обязательства?

— Не начинай, — недовольно выпалил Красный Змей.

— Никаких борделей, шлюх, мужчин, проще говоря, никаких измен и надеюсь, следующие твои дети будут рождены в браке, а не от непонятных женщин, — сказал Доран, не обращая внимания на недовольство брата. — Если ты продолжишь жить так как раньше, позор ляжет, прежде всего, на Сансу, а не на тебя, потому что все будут думать, что она плохая жена.

Оберин лишь отмахнулся. Конечно он все это понимал, но и представить себя в роли примерного мужа не мог.

— Где Эллария? — поспешил перевести тему мужчина.

— В Водных Садах. Злится и проклинает тебя. Арианна, Тристан и Мирцелла должны приехать после полудня, им тоже не терпится увидеться с твоей женой и… — Доран внезапно замолчал и Оберин тут же почувствовал неладное.

— Что случилось?

— Ничего, просто кое-кто решил вернуться в Дорн, на время, я полагаю.

— Кто?

— Мелларио.

Вспомнив все беды, которые были непосредственно связаны с этим именем, Мартелл почувствовал злость.

— Пусть катится в Норвос, — зло процедил он.

— Оберин, послушай…

— Она не должна тут быть! — твердо изрек принц, вскакивая на ноги. — Она бросила тебя, когда ты оказался в таком тяжелом положении, когда ты заболел и тебе нужна была поддержка. Она уехала, зная, что ты будешь от этого страдать, за это время не написала тебе ни одного письма! А теперь она является в Дорн, прекрасно понимая, что ты будешь защищать ее, потому что все еще любишь.

— Мы оба пострадали от этого! — поспешил вмешаться Доран. — Я отобрал у нее детей и я считаю, что это самая большая глупость, которую я совершил в жизни, тем более не обдумав всей ситуации как следует. Мелларио будет здесь столько сколько потребуется. Прошу прояви терпение, не ради меня — ради своих племянников.

— Постараюсь, но ничего обещать не могу, — проговорил Оберин и стремительно, под печальны взгляд старшего брата, покинул террасу.

***

Ей выделили покои с большими окнами, проникая через которые, солнечные лучи заливали палаты золотым светом. Из них не был виден шумный и пыльный город. Санса вышла на террасу и посмотрела на большие барханы горячего песка Дорна, теплый сухой ветер подул ей в лицо и девушка с какой-то тоской подумала о том, что этот край очень отличается от всех остальных уголков Семи Королевств.

Она выросла среди холода, снега, тенистых лесов и северных ветров, последние же года, до отъезда в Дорн, она провела в солнечной, цветущей и утопающей в зелени Королевской Гавани. Но эти пески Дорна казались ей крайне негостеприимными и она никак не могла к ним привыкнуть.

Санса почувствовала еще большую тоску по дому. Ей хотелось почувствовать ледяное дыхание ветра, увидеть снег, что мягко укрывает землю, пройтись по коридорам Винтерфелла… Правильно ли она сделала, что согласилась на этот брак, тем самым, еще дальше оказавшись от дома?

Когда к ней пришли ее служанки, Старк их отослала, понимая, что никого не хочет видеть и ей надо побыть одной. Девушка открыла сундук, в котором лежали вещи привезенные ей еще из самого Винтерфелла.

Она достала шкатулку, в котором лежал медальон с изображенным на нем лютоволком. Украшение было сделано из почерненного серебра и когда Сансе только подарили его, она не особо восхищалась им, но теперь девушка понимала, что у нее нет ничего дороже этой вещи. Дальше пошли книги с ее любимыми песнями и сказками, которые ей еще наизусть рассказывала старая Нэн. Последняя вещь особенно привлекла внимание Сансы, сердце ее затрепетало, а руки задрожали, когда она достала окровавленный белый плащ. Пятна крови на нем потемнели, а сама ткань, которой предназначалось быть белой, посерела от грязи и пыли, от плаща пахло гарью, однако, выбросить его Старк никогда не посмеет.