— Он твой король! — вспыхнула Серсея. — Не стоит говорить о нём, как о капризном ребенке…

— Он и есть капризный ребенок, сестрица, — парировал Бес, — власть испортила его. Точнее, это ты позволила власти ещё больше испортить Джоффри. С самого начала ты позволяла ему творить всё, что только заблагорассудится. Ты первая узнала о турнире и даже не подумала о том, чтобы уговорить Джоффри не проводить его.

К небольшому удивлению Тириона королева не проронила ни слова, молча делая глоток вина. Ланнистер понимал, что Серсея знала всё это и, возможно, уже жалела о некоторых упущениях.

— Мы немного задолжали Железному Банку, по вине, кстати, лорда Бейлиша. Насколько я знаю, он должен явиться к концу свадьбы, чтобы лично поздравить короля, — продолжил Тирион. — Этот вопрос надо решить как можно быстрее, потому что тот, кто не платит банку, не засиживается долго на Железном Троне.

— Вы же разрешите это? — спросила Серсея, стараясь придать голосу непринужденность. Хотя на самом деле услышанные новости заставили её нервничать, потому что она не понаслышке знала, что с Железным Банком шутки действительно плохи.

— Куда уж денемся, — с небольшим недовольством произнес Тирион.

Серсея уставилась на чашу, которую держала в руках, обдумывая новости, услышанные от брата, и завтрашний турнир.

— А кто-нибудь из знатных лордов будет принимать участие в турнире? — поинтересовалась женщина, внезапно обнаруживая в себе расположенность к беседе, пусть и с младшим братом, которого она откровенно недолюбливала.

— Лорас Тирелл, вероятно, Григор Клиган, который прибыл в Королевскую Гавань, чтобы вместе с Джейме отвечать за безопасность короля, кто-нибудь ещё… Честно говоря, все списки в моем кабинете, и я не старался их запомнить, — ответил Тирион.

— А Оберин Мартелл не изъявил желания?

— С каких пор тебя интересует принц Оберин?

— С тех самых, как ты сказал про Григора Клигана. Мартелл не упустит возможности убить его.

— Просто взять и убить у него не получится, существуют законы.

— Можно подумать, ты не знаешь своенравных Мартеллов, особенно нрав младшего братца принца Дорана!

— Я смотрю, твоя нелюбовь к Мартеллам не утихла?

— Она не утихнет никогда.

— О боги, Серсея, неужели можно злиться столь долгое время на Мартеллов только из-за того, что из-за них ты не смогла согреть Таргариену постель?

Женщина сердито посмотрела на младшего брата, недобро сверкнув изумрудно-зелеными глазами. Поднявшись с софы, королева-регент подошла к столику, на котором стоял кувшин с вином, и наполнила свою чашу и ещё одну чашу для Тириона.

— Ты весьма любезна сегодня, — проговорил Бес, принимая чашу из рук сестры. Серсея демонстративно отпила вина первой, показывая, что её любезность не вызвана попыткой отравить брата.

— Это одна из причин, — честно призналась женщина, садясь обратно. — Одна сцена в саду, которую я наблюдала сегодня, заставила невзлюбить меня Оберина ещё больше.

— Неужели он сорвал твои любимые гиацинты? — усмехнулся Тирион, отпивая вина.

— Как бы он не покусился на кое-что более запретное, чем на мои любимые цветы, — мрачно сказала Серсея, не придавая значение шутке карлика.

— Более запретное? Это так сладко звучит, что я невольно сомневаюсь, что в Красном замке действительно есть что-то такое, что не каждому доступно, — продолжал острить Бес, гадая, что же такого натворил принц Оберин Мартелл.

— Такое в замке имеется, могу даже поспорить с тобой на десять золотых драконов, что ты и сам заглядывался на это… запретное, — самодовольно произнесла Серсея.

— Охотно спорю с тобой! — принял вызов Тирион.

— Санса Старк.

— Отдам тебе деньги завтра на турнире.

Серсея лукаво улыбнулась, отпивая вина.

— Поражена твоей честности.

— Ну, была бы ты мужчиной, ты бы тоже заглядывалась на Сансу, поверь мне. Юный, ещё никем нетронутый цветок. Она молода и прекрасна, тут даже нечего добавить. Значит, Оберин Мартелл обратил свой взор на юную Старк?

— Да, я видела их в саду.

— Принц Оберин пользуется не только славой скандального дуэлянта, он ещё и весьма образованный человек и ценитель женской, да и не только, красоты. Санса Старк — покорная, робкая и холодная, для него весьма… необычна, — сказал Тирион, — не стоит удивляться тому, что он обратил на неё внимание.

— Неужели он хочет затащить в свою постель девчонку, которая годится ему в дочери? — с неким недоверием спросила Серсея.

— Поверь, он и не таких затаскивал в свою постель, — Бес, весьма озадаченный, поставил чашу с вином на стол и поднялся на ноги, — я присмотрю за Сансой, раз уж тебя так обеспокоил этот случай.

— Я всё ещё планирую выгодно выдать эту девчонку замуж, чтобы от неё была хоть какая-то польза, — отозвалась королева.

Тирион почувствовал лёгкое раздражение от этих слов. Сансу ему всегда было жаль, и он, по возможности, старался защитить её от нападок Джоффри и Серсеи. Бес считал, что такое невинное создание просто не заслуживает такого обращения.

— Я тебя понял, сестрица. Спокойной ночи.

***

Она сама не понимала, что с ней творится, но впервые ей хотелось быть неописуемо красивой. Красивой не потому, что так того хочет жестокий король, которому нравилась её красота, а для самой себя, возможно…

Санса снова решилась надеть платье на южный манер. Погода была жаркой и, естественно, для Шаи, она сослалась на обычную практичность, мол, в такую жару затянутый потуже корсет только навредит самочувствию, а длинные рукава и темные ткани и вовсе будут неуместны.

Это нежно-голубое платье было легким и невесомым и чем-то напоминало то белое платье, которое ей подарила Маргери. Оно обнажало острые лопатки, тонкие руки, выгодно подчеркивало цвет глаз и оттеняло рыжие волосы, которые Шая собрала в незамысловатую прическу, отпустив пару прядей, что обрамляли лицо. Свой наряд Санса дополнила скромным ожерельем с бесцветными камнями, что ей опять же подарила Маргери.

Старк стояла перед зеркалом, немного испуганно разглядывая себя. В отражении зеркала она видела девушку, может, ещё и казавшуюся юной, но всё-таки перед ней уже была не та девочка, которая выехала за ворота Винтерфелла в Королевскую Гавань, как ей казалось, целую вечность назад. Санса впервые поняла, что она действительно красива. Она и раньше слышала комплименты, но всё равно не считала, что действительно блещет красотой, и принимала все похвалы по поводу её внешности как обычное проявление вежливости к юной леди.

Старк дотронулась до своего лица, подступая к зеркалу ближе. Даже сам вид был не настолько несчастный. Откуда пошли такие перемены? Что же так резко заставило её добровольно хотеть наряжаться и выглядеть чуточку счастливой? Что заставило её всерьез задуматься о женской истинной красоте и стараться быть похожей на пусть и не женщину, но на взрослую расцветшую девушку?

Бросив кроткий взгляд на столик, на котором аккуратно лежали листы пергамента, Санса вспыхнула маковым цветом, а затем резко развернулась, чтобы не видеть ни зеркала, ни листов со стихами.

Внезапно её душой завладело беспокойство: что если кто-то другой так же заметит эти перемены? Девушка сразу же представила проницательный взгляд Серсеи, который, наверное, способен прожечь насквозь. Наверное, Санса не боялась так даже Джоффри, как его мать.

Стук в дверь прервал все размышления. Старк не успела опомниться, как в комнату вошла Маргери, считая, что ответа ждать не следует, губы её растянулись в легкой улыбке. Естественно, Тирелл прямо с порога начала высказывать свои восхищения по поводу внешнего вида подруги.

— И для кого это ты такая красивая сегодня? — спросила Маргери. Санса тут же опустила взгляд и поэтому не заметила, как недобро сверкнули глаза невесты короля, у которой уже были предположения по этому поводу.

— Ни для кого, — ответила Старк, — просто на улице жаркая погода, пришлось выбрать наряд на южный манер.

Тирелл лишь шире улыбнулась, а Санса, в силу того, что слишком доверяла девушке, не заметила, насколько на самом деле фальшива эта сладкая улыбка.