Он стал ярче, резче, словно больше и объемнее. Впереди, не веря своим глазам, побледнев, стоял Дилан с кинжалом в руке. Потряхивая головой, будто бы думал, что то, что он видит перед собой, это наваждение, он прохрипел:

— Как это возможно?

Скосив глаза, я наткнулась на огромную, удлиненную, черную чешуйчатую морду, и не веря в происходящее, прошептала:

— Возможно…

Вернее мне показалось, что я прошептала, на самом деле Дилана едва не сдуло на несколько метров вперед. Где-то, уже ближе, чем до этого, ещё раз протрубили рожки, на этот раз требовательно, словно созывал на построение. Горизонт совсем посветлел, раннее утро, как и положено, вовремя спустилось на землю.

— Как ты это сделала? — Дилан уже не шептал в изумлении, его накрыла безобразная истерика, какая часто случается с неуравновешенными экзальтированными барышнями.

Как говорить в таком состоянии и не сметать собеседника?

Примерившись, я попробовала прошептать и кажется, у меня это получилось:

— Боги умеют прощать, разве не ясно? А раз им подвластно это чувство, то и тебе не стоит продолжать вариться в собственных кошмарах. Тифон за все ответит, я тебе обещаю.

Дилан пыхнул ненавистью:

— Ты так ничего и не поняла!

К сожалению, я поняла даже больше, чем мне бы хотелось.

Жаль я не вижу себя со стороны, одно ясно, тело у меня было черное, с вкрапления золотых линий, по крайней мере, именно так выглядели мои мощные лапы в количестве четырех, длинный хвост с золотым острым гребнем и огромные кожистые крылья, контролировать которые было довольно сложно. Они словно жили своей жизнью, не подчиняясь доводам разума, и пару раз с силой хлестнули, меня же, по голове.

Дилан понял, что я собираюсь быстро разобраться со своим новым обликом и взлететь, чтобы поторопиться к началу боя и взревев, бросился на меня с кинжалом. Отреагировать я не успела, он двигался слишком быстро для моего неповоротливого тела, к которому я еще не привыкла, и попытался с ходу вонзить мне острие в шею. Ничего не почувствовав, я с интересом выгнула шею и спросила:

— Ну как успехи?

— Ты не протыкаешься!

— Мне жаль, но тут я ничем тебе не могу помочь, у драконов очень толстая шкура, тебе надо было запастись заговоренным мечом.

— Можешь, — рассерженно зашипел Дилан и пнул меня ногой, чего я тоже не ощутила, — сейчас же вернись обратно в человеческое тело!

Какой быстрый.

— Не могу, — сочувствующе сказала я бывшему другу, — не знаю как, да и не хочу, ты же сразу меня убьешь.

Обхватив голову руками, Дилан неистово закричал:

— Я тебя боготворил, считал тебя невинной жертвой проклятого Тифона. А ты? Как ты могла меня обмануть? Нельзя так издеваться над преданным, чистым сердцем и извлекать из благородных поступков корыстную выгоду!

— Нельзя? — с сомнением протянула я.

— Нельзя!

Ну и ладно, нельзя, так нельзя, тем более мне пора.

Я сосредоточилась на своих ощущениях и попыталась настроить слаженную работу крыльев. Получалось плохо, но все же кое-как синхронность начала проскальзывать.

— Я не могу тебя отпустить!

С этим громким заявлением маг отпрыгнул на приличное расстояние, бросил кинжал и принялся призывать силу. Огненный Щит, он у него всегда получался бесподобно, даже камни плавились, вряд ли даже шкура дракона сможет выдержать прямое попадание. В любом случае проверять не хотелось, да и как не прискорбно было признавать, но оставить его в живых я не могла. Если бы имелся хоть один шанс, что он не станет преследовать меня и тех, кто мне дорог, не говоря уже обо всем остальном, я бы отпустила его, хоть это и не правильно. Но глядя в безумные глаза, жаждущие смерти всех и вся, поступить иначе было не возможно.

Я закрыла глаза и прежде чем он закончит свое заклинание, выдохнула. Смотреть на это не было никаких сил, поэтому открыла я их, только простояв минуту. Дилана не было, только выжженное магическим драконьим пламенем кусок земли и черные опалины вокруг. Хорошо, что он не успел осознать, что произошло, и не почувствовал боли. Драконье пламя еще называют — милосердным, оно стирает одним лишь прикосновением.

Черные слезы скатились по продолговатой морде и упав в изумрудную траву, с шипением тут же впитались в землю, а потом показалось несколько ростков бурого оттенка, которые быстро росли и заполнив собой несколько саженей земли, превратились в красно-черные цветы, отдаленно напоминающие розы. А Шеш оказывается у нас еще и романтик.

За горизонтом протрубил третий гонг. Вот-вот начнется наступление, все уже на позициях и ждут лишь приказа.

Тяжело переступив лапами новую клумбу и не оглядываясь на то, что я только что совершила, я взмахнула несколько раз крыльями и не ощущая никакой радости перед полетом, оторвалась от земли.

Все тепло, которое недавно мне удалось урвать, Дилан забрал с собой.

Раньше, я часто представляя себе свой первый полет. Выдумывала самые разные эмоции, которые могла бы при этом испытать. И сейчас, чувствуя себя скорее откормленной гусыней, чем изящным первородным существом, мое непропорциональное тело неслось в сторону ставки Великого Кнеза. Лететь мне помогало скорее желание, чтобы весь этот фарс, ужас, чудовищная ошибка, закончились как можно скорее. И остановиться уже было невозможно.

Войско, которым командовал Тифон, я узнала его по знакомым штандартам и развевающимся на ветру знаменам, насчитывавшим не меньше двадцати тысяч боевых единиц. Впереди на изготовке, застыли обычные солдаты, крепко сжимающие мечеломы, с помощью которых собирались обезоруживать противника. Оборотни не спешили менять ипостась, не желая подставлять беззащитную спину под удары мечей и копий.

Отряды объединенной армии Артаненйна были поделены и расставлены так, что почти окружили ставку Булата, которого мне так и не удалось увидеть. Подлетая ближе, я увидел, что дед как обычно решил выделиться. Он смешал отряды эльфов с людьми, а в центр каждой коробки поместил драконов, как будто хотел, чтобы Падшие отсиживались за спинами атакующих. Воины с нетерпением ждали приказа начать, не потому, что всем уж так хотелось пролить кровь, но ожидание сводило с ума сильнее. Суровые лица окаменели, а у тех, у кого были опущены забрала, были видны только остекленевшие глаза.

Εсли оборотни и хотели сбежать, то у них бы ничего не вышло. Понимая, что этот бой станет для них последним, а союзнические силы ринуться потом по Тьялирру вглубь герцогства, а там и до Мандебура подать рукой, решили умереть достойно. Они сами расчистили поле, убрав все деревянные постройки, и выстроились в боевые порядки. Что ж, их всех ждет большой сюрприз, потому что боя сегодня не будет или мне придется лично спалить часть тех, кто хочет повоевать.

Не заметить такую крупную красавицу как я, не могли и надо отдать должное, никто не запаниковал. Первым на меня обратила внимание сотня Эстридсена, находящаяся рядом с личным отрядом Тифона, хмуро вглядывающегося вперед. И только потом меня увидели все остальные. По стройным рядам пронесся дружный вздох изумления, что со стороны моих соотечественников или людей короля, так и со стороны двуликих. Моя сотня начала выкрикивать приветственные слова, думая, что мое появление это хороший знак, мол, я посланница огненноглазого Шеша, который вдруг решил вспомнить про своих детей.

Повинуясь торжественному моменту, вперед, на мощном вороном коне в богатом попоне, выехал сам правитель Падших Тифон. Он был облачен, как и все драконы в черные доспехи и держал в руке штандарт рода. С противоположной стороны, без шлема, в простой кирасе не самой лучшей работы, сжав челюсти так, что скулы побелели, выехал Рогнар. Наверное, он единственный, кто не смотрел в мою сторону. Он знал, что я должна была снять многовековое проклятие с драконьего племени. И догадывался, что именно я сейчас кружу над полем и ищу место для посадки.

Где-то внутри неприятно кольнула обида, но я быстро заставила ее замолчать. Он ведь тут совершенно не при чем: оборотень не знает, что меня похитили, что мой уход не был добровольным. Наверное, он сейчас думает, что я добилась, чего так хотела и вернулась к деду под крыло. Взревев от негодования и злости на абсурдность происходящего, я спикировала вниз, приземлившись аккурат между командирами двух армий. Кони испуганно шарахнулись от меня в стороны, но мужчины все же сумели кое-как привести их в чувство. Чтобы скрыть свое замешательство и попытаться отыграть хоть что-то в свою пользу, Тифон поднял свободную руку вверх, надменно произнес, усилив голос магией, чтобы его речь слышали все, хотят они того или нет.