— Что происходит, Кэролайн? — возмутился Клаус, вставая. — Да ты ещё кровожадней, чем я!

— Видимо, у нас намечается серьёзный разговор, дорогой, — усмехнулась она, тоже вставая, — пошли домой.

Она телепортировалась в замок, даже не ожидая его согласия. Демоница недовольно поморщилась, окидывая взглядом разрушение и бардак, но в зале был сохранён диван, кресла и, естественно, его полки с излюбленными бутылками алкоголя. Что ни говори, мужик есть мужик: всегда разрушит в гневе всё, но не тронет особо дорогое себе.

— Завтра всё восстановишь как было, — Кэролайн присела на диван с бокалом мартини, — зеркала в первую очередь.

— Сама теперь можешь восстановить, дорогуша, — недовольно заметил он ей, подходя к полке, на которой в ряд стоял его излюбленный бурбон. Демон выбрал себе одну из бутылок и развалился в кресле, смотря на неё скучающим взглядом, ожидая её ответа.

— Ты разрушил наш дом — тебе и восстанавливать, дорогой, — сладко ответила ему демоница, чувственно пригубив сладковатую жидкость.

— С каких пор, позволь узнать, он стал твоим? — удивлённо заметил Клаус. Она чувствовала его раздражение от неизвестности, и это было словно бальзам на душу. Так же и она три месяца не знала, что он делает помимо воскрешения чёртовых душ, которых нужно было в наказание оставить в небытии.

— Всё твоё — моё, а моё — твоё. Возражаешь? — игриво улыбнулась демоница.

— Ты наглая до невозможности, любовь моя, — Клаус отсалютовал ей бутылкой, но всё же взмахом руки восстановил огромные зеркала, от которых она просто приходила в неимоверный восторг.

— Тебе это нравится, демон. — Она также отсалютовала ему бокалом.

— Ты вернулась, чтобы пилить меня? — тихо спросил Клаус. — Тебя это возбуждает? Быть первой? Меня не устраивает такой союз, чтобы ты знала.

— Знаю, — театрально вздохнула демоница, — и не хочу. Я хочу, чтобы ты был «почти» прежним.

— Ты шутишь, Кэролайн? Это не смешно! — взвился Клаус, сдерживая себя, чтобы не свернуть ей шею. Три месяца он старался ради неё, тушив в себе свои принципы, ломая себя ради неё. Эти месяцы казались ему вечностью. Не было даже времени, чтобы наблюдать за ней из-за её же капризов и требований, и сейчас она сидит, вполне уверенная в себе, говоря ему, что желает его прежнего! Где справедливость?

— Не шучу, — она насупилась совсем по-детски, — ты создан таким изначально, дорогой. Богами был создан мир, потом ещё один, но только намного слабее нынешнего, творился беспорядок — и они создали нас с тобой. Те духи, которых ты успел отправить по ту сторону, наложили заклятие, чтобы скрыть меня от тебя, опасаясь двух карателей, но они совершили ошибку, скрыв меня, так как я была балансом между справедливостью и смертью. Боги наказали их в отместку, подсунув тебе Женевьев, вызывая в тебе ещё большую ярость. Ты убивал без разбора в угоду богам, ну дальше ты сам знаешь, что было. Теперь мы можем с тобой вместе вершить достойный суд. Есть законы, созданные изначально богами, которые необходимо соблюдать. На твоём плече есть метка в виде треугольника, такая же, какая образовалась у меня, когда я обрела сущность карателя. Первое предупреждение на бессмертном — клеймо, которое ты видел у вампира, а затем — смерть. Правосудие над бессмертным должно быть совершенно только после этого чёртового клейма, и раньше ты не мог ставить его без меня.

— Могу я предположить, что ты узнала об этом сразу же, после своего первого раза три месяца назад? Но узнав всё это, ты выжидала, терпела, мучила меня в ожидании. Как думаешь сама, каково узнать, что ты всю свою вечность был игрушкой двух сторон?

— О-о-о, не драматизируй, дорогой, — иронично улыбнулась она, вставая и подходя к одному из зеркал, — я так же пострадала, как и ты, а может, и больше, но я же не ною. — Кэролайн окинула себя взглядом, и на смену кожаной куртке и джинсам с сапогами на высокой шпильке приняла тот самый облик, что Клаус ей навязал перед комнатой пыток. — А у тебя определённо есть вкус, дорогой. — Демоница удовлетворённо улыбнулась своему отражению, краем глаза наблюдая за его реакцией, но он продолжал сидеть с невозмутимым видом, что само по себе бесило её.

— Почему ты не пришла ко мне сразу же, после того как узнала? — упрямо спросил Клаус, стараясь не обращать внимания на её соблазнительный вид, и видят боги — это ему с трудом удавалось.

— Чёрт тебя побери, Клаус, — возмутилась Кэролайн, притопнув ногой от раздражения, — обязательно нужно задавать мне вопросы, ответы на которые я не знаю? — Она повернулась опять к зеркалу и просверлила его недовольным взглядом через него, на что он послал ей чувственную улыбку, вызывая этим в теле дрожь. Демоница нервно убрала непокорный локон за ушко. — Не знаю, ясно?

— Всё ты знаешь, любовь моя, — вмиг оказываясь рядом с ней, прошептал он ей,— означает ли это, что я прощён? — Клаус обнял её за талию и посмотрел ей в глаза через зеркало.

— Не совсем, — выдохнула демоница, чувствуя, как тело заполняет приятная истома.

— Как это? — Он нежно прикусил ей плечико.

— Ух, у меня будет много условий, дорогой, — произнесла она, наслаждаясь его прикосновениями.

— Всё, что пожелаешь, любовь моя, — согласился он, запуская руку ей под платье.

— Войди наконец в меня, — простонала демоница, — а там я составлю список… потом…