– Налево, командир, – сказал Брайант, когда инспектор подошла к верхним ступенькам лестницы.

Комната располагалась в передней части дома и была самой большой из всех спален. Два окна делали ее просторной и полной воздуха. Под левым располагалась полутораспальная кровать, застеленная покрывалом с силуэтами зданий на Манхэттене. Под другим окном стояла маленькая кроватка, застеленная розовым бельем с цветами.

Ким представила себе, как мать и дочь вдвоем успокаивают друг друга поздними вечерами, но тут же отбросила эту мысль в сторону. Расследованию она не поможет.

– Я начну с этой стороны, командир, – предложил Брайант, указывая на заднюю стену, вдоль которой стояли два шкафа и туалетный столик.

Стоун кивнула и открыла верхний ящик столика.

Они работали в полном молчании, пока Брайант не позвал ее.

В левой части шкафа, под стопкой джемперов, лежал пакет, наполовину полный презервативами.

– Изыми их, как вещественные доказательства, – велела Ким.

Хотя они и не помогут будущему расследованию, не хотелось бы, чтобы их нашла Одри, разбирая вещи дочери. Это вызовет у нее мысли, от которых не будет ничего хорошего.

Брайант достал из кармана пиджака пластиковый пакет и черный маркер.

– Черт побери, – выдохнула инспектор, посмотрев на перекладину для вешалок.

В дальнем левом углу висела одежда с предыдущего места работы Келли – две синие юбки и две пары изящных черных брюк. Здесь же были блузки с длинными рукавами и два пиджака, в которых девушка ходила в свой предыдущий офис. То, что эти вещи все еще висели в шкафу, говорило о том, что молодая женщина надеялась изменить свою жизнь.

Затем шли пушистые пижамы и платье. Ким легко представила себе, как Келли, уютно устроившись на кровати, читает сказку четырехлетней Линди. Рядом располагались кроссовки, джемперы и джинсы.

И, наконец, с правой стороны на перекладине висела еще одна короткая юбка и три топа, похожих на тот, который Ким видела на мертвом теле.

– Что ты сказала? – переспросил Брайант.

– Вся жизнь на одной перекладине.

Стоун подумала, возвращаясь к кровати и заглядывая под нее, что Келли была хорошей девочкой. Под кроватью она увидела лишь несколько пар обуви и пару сумочек.

Ким подняла матрас и нашла под ним небольшую книжку. Она взяла ее и пролистала. Это была записная книжка, предназначенная для записи хозяйственных расходов.

В начале книжки стояла сумма в 1000 фунтов, записанная как исходящий остаток. Цифра почти в две тысячи была указана как проценты по кредиту.

Стоун присела на край кровати и просмотрела суммы и даты. В первый месяц еженедельно вносились суммы от восьмидесяти до ста фунтов.

После того как сумма указывалась слева, она вычиталась из общей суммы справа. Ким продолжила изучение книжки и заметила, что шесть месяцев назад еженедельные взносы увеличились в среднем до двухсот фунтов. Детектив быстро подсчитала, что девушка уже выплатила 2750 фунтов, а ее задолженность составляла еще больше восьмисот фунтов.

Стоун присвистнула. Ничего себе процентики…

Келли Роу была должна кому-то уйму денег, и Ким хорошо представляла себе, кому именно.

– Пока ничего, – сказал Доусон, положив трубку после разговора со службой социальной опеки.

– Они обзвонили врачей, практикующих малую хирургию, а также стационары одного дня, но надежды мало. Обычно это работает лишь если младенец только что родился. Сам найденыш еще в больнице – его обследуют, но на теле нет ни синяков, ни повреждений.

– И никаких полезных следов, – добавила Стейси.

С этим Доусон согласился. Ребенок выглядел упитанным, здоровым и ухоженным. Вплоть до того момента, как его бросили перед полицейским участком в морозную ночь. И от этого факта никуда не денешься.

Сержант рассматривал каждую женщину на записи камеры с бензозаправки, расположенной в миле от полицейского участка. Ребенок мог принадлежать любой из них. Она может быть любого возраста, комплекции и относиться к любой социальной группе. Работающей или не работающей. И Кевин не понимал, как им удастся сузить круг подозреваемых.

Он услышал, как Стейси громко вздохнула, и в этот момент зазвонил его телефон.

– Говорите, – ответил сержант, увидев, что звонят из участка.

– Доусон?

– Привет, Фил. Что случилось? – спросил Кевин дежурного сержанта.

– Ты где? – в свою очередь спросил тот.

– Мы в Седжли, проверяем…

– Сейчас это не важно, – прервал его Фил. – Где бы вы ни были, вы нужны мне здесь и прямо сейчас.

– А это не может подождать?

– Доусон, мне надо, чтобы ты немедленно вернулся в участок. У меня здесь три бабы, которые несут какой-то вздор по поводу брошенного ребенка.

– Ну так запиши их показания, и мы… – Доусон нахмурился.

– Не пойдет. Они не хотят уходить. Каждая из них утверждает, что она – его мать.

Ким стряхнула снег с ботинок на коврике, лежавшем при входе в кафе. Народу было не очень много, и она мгновенно увидела того, кто ей был нужен.

– Отпусти, Брайант, ты чуть руку мне не вывихнул, – сказала Стоун, кивая в сторону прилавка.

Сержант закатил глаза, а она направилась к столику у окна и, отодвинув стул, села.

– Мистер Лорд, надеюсь, что я вам не помешаю.

Тот оторвал глаза от телефона и окинул ее ледяным взглядом.

Стоун улыбнулась, заметив его недовольство. Любое неудобство, которое инспектор могла доставить этому человеку, означало, что она хорошо делает свою работу.

Сейчас Каю Лорду было двадцать семь лет, и он занял пост главаря многонациональной банды в Холлитри два года назад, после того как предыдущий главарь попал в тюрьму за покушение на убийство.

Его манера одеваться с тех пор претерпела серьезные изменения. Исчезли джинсы с низким поясом и худи с капюшонами, столь любимые его приспешниками. Кай Лорд был одет в стильные брюки и белоснежную рубашку. На нем не имелось никаких драгоценностей, за исключением дорого выглядевших часов на левом запястье.

Восхождение Лорда на вершину власти было хорошо продумано и четко осуществлено: он завоевывал лояльность отдельных членов банды до тех пор, пока не выдался подходящий момент, – и в итоге стал единственным наследником.

За два года у власти Лорд свел к минимуму участие группировки в насильственных преступлениях и сконцентрировался на том, что приносило реальные деньги, – на наркотиках и проституции.

Семь месяцев назад Ким вызвали к постели четырнадцатилетнего мальчишки из Холлитри, который впал в коматозное состояние, после того как получил на халяву порцию наркотика от людей Лорда. Именно тогда инспектор узнала, что банда бесплатно раздает наркотики, чтобы подцепить на крючок подростков, пока те еще совсем зеленые.

В конце концов ей удалось уговорить двух свидетелей, чтобы те дали показания против Лорда, но в этот момент один из его «шестерок» признался в том, что дал мальчишке эту дозу. Королевская служба преследования[12] радостно зафиксировала его показания, зная, что свидетели Ким против самого Кая Лорда, вполне возможно, не доживут до суда. Стоун боролась со Службой, пытаясь отправить за решетку настоящего наркодилера, но четырнадцатилетний Джексон Бут умер, и ей пришлось согласиться, что кто-то должен ответить за его смерть.

Так что пока Льюис Харт, которому был двадцать один год, мотал семилетний срок за непредумышленное убийство, настоящий убийца сидел в кафе, уплетая свой завтрак.

Кроме этого, он был виноват в том, что четверо его холуев жестоко избили Доусона. Так что можно было с уверенностью сказать, что Ким очень хотела, чтобы этот отброс общества провел остаток своих дней в казенном доме Ее Величества.

– Назовитесь, – произнес мужчина голосом таким же глубоким, как и цвет его кожи.