Эта книга посвящена жизни и трудам Эндрю Борда (ок. 1490–1549) – удивительного человека, жизненный путь которого был полон крутых поворотов и неожиданных событий.

Выходец из среды нетитулованного мелкопоместного дворянства, выпускник престижного Винчестерского колледжа, он становился то студентом Оксфорда и Монпелье, то доктором медицины, пользовавшим сильных мира сего, то монахом сурового Картезианского ордена, то тайным правительственным агентом, то путешественником, объехавшим всю Европу и Северную Африку, то известным сочинителем, автором полдюжины литературных трудов.

Он добился определенного положения в обществе, но дни свои кончил в тюрьме, куда попал за якобы организацию борделя в своем доме для священников округа.

Борд интересен не только per se[1], но и тем, что, несмотря на неупорядоченность своей жизни, сумел написать ряд сочинений, которые стали первыми английскими книгами по выбранной им тематике: путеводитель по «странам христианского мира и вокруг них» с первой в мире записью цыганского языка, труды по домостроительству и предсказаниям. К ним следует добавить сочинения по правилам здорового образа жизни и диетологии, по домашней медицине, астрономии и некоторые другие. Написанные не университетской латынью, а родным языком, эти труды были доступны широкой читательской аудитории и завоевали большую популярность.

Еще при жизни и много лет спустя Борда называли в Англии «Весельчаком Эндрю» (Merry Andrew). Историки в большинстве своем сходятся на том, что это прозвище он получил из-за того, что, выступая как популяризатор медицинских знаний на рынках и других местах скопления людей (что было в обычаях времени), он сопровождал свои рассказы шутками, присказками и забавными историями. И в наши дни это прозвище в солидных англо-русских словарях является синонимом шутника, балагура, шута.

К сожалению, портрет Борда не сохранился, и неизвестно, существовал ли он вообще. Те оттиски с деревянных гравюр, которые издатели помещали в его книги как вроде бы запечетленный образ автора, представляют собой продукт чистой фантазии, равно как и портрет Борда красками, сделанный в начале XIX века.

Многие наблюдения, медицинские рекомендации и рецепты Борда вызовут у читателя улыбку: но будьте снисходительны к автору, памятуя, что их «возраст» перешагнул четыре с половиной столетия; что, по словам Фрэнсиса Бэкона, veritas filia temporis (истина – дочь времени); что «один век может судить другой век, но человек может быть судим только его веком».

Чтобы как-то «оправдать» Борда (хотя он и не нуждается в оправдании), я поместил рядом с отрывками из его книг цитаты из трудов авторитетных авторов (в основном, XVI века), писавших на ту же, что и он, тематику: они, главным образом, заимствованы из сочинений Томаса Элиота (ок. 1490–1546), Уильяма Буллейна (ум. 1576), Томаса Когэна (ок. 1545–1607), Томаса Моффета (1553–1604) и Уильяма Воана (1575–1641). Кроме того, желая «приблизить» читателя к XVI веку, дополнил основной текст книги Приложениями, содержание которых связано с некоторыми вопросами истории, культуры и быта англичан Тюдоровской эпохи.

Библиография работ о жизни и творчестве Борда весьма скудна, причем они «распределены» во времени неравномерно: в XVI–XVII веках его имя редко упоминалось в литературе, и лишь в следующем веке появилось несколько его биографий, страдавших неточностями, во многом повторявших друг друга и включенных авторами в виде глав в книги более общего содержания. Пожалуй, единственным источником, заслуживающим доверия, является очерк жизни и трудов Борда, написанный викторианским литератором Ф. Д. Фэниуэллом¹ и предваряющий изданный им в 1870 году том основных сочинений нашего героя.

В прошлом и настоящем веках цитаты из трудов Борда можно довольно часто встретить в книгах по истории медицины, диетологии и этнографии; кроме того, сравнительно недавно появилось две интересные статьи английских исследователей Кэти Шренк и Роберта Меслена, посвященных отдельным сочинениям нашего автора.

Однако подробная биография Борда, включающая изложение и анализ его трудов, отсутствует, и хотелось бы надеяться, что лежащая перед читателем книга в какой-то мере восполнит этот пробел.

Книга адресована широкой читательской аудитории, и, в целом, не требует от читателя подготовки, выходящей за пределы школьных курсов. Не премину, однако, процитировать известного историка и философа Робина Д. Коллингвуда: «Чтение любых историй требует определенного терпения, более или менее вознаграждаемого удовольствием». Автор книги был бы счастлив, если время, затраченное на ее чтение, компенсировалось хотя бы скромным удовольствием.

Работая над рукописью, я обращался к многочисленным литературным источникам и старался следовать Даниилу Заточнику, который «..яко пчела, падая по различным цветам и совокупляя медвяны сот… по многим книгам набирая сладость словесную и разум, и совокупих аки умех». Читателю судить, насколько автор «умех совокупих», и я буду искренне признателен всем, кто не сочтет за труд сообщить мне по адресу polunovy@ mail.ru свои замечания и указания на допущенные неточности и другие погрешности.

Книга написана от первого лица, поскольку «называть себя в печатных изданиях «мы» имеет право только президенты, редакторы и больные солитером» (Марк Твен).

Все переводы с английского языка раннего Нового времени выполнены автором, если не сказано обратное. Я не стремился к аутентичности перевода, мне лишь хотелось как можно ближе передать сущность оригинала.

Хочу выразить искреннюю благодарность за поддержку и содействие в работе Александру Юрьевичу Полунову, Валерию Владимировичу Шилову, Андрею Ивановичу Козлову, Игорю Александровичу Савкину и особенно Владимиру Сергеевичу Макарову, одарившего автора радостью общения с ним и оказавшего неоценимую помощь советами и переводом наиболее «темных» мест в книгах Борда.

Как всегда, моя любовь и признательность Нине Алексеевне Полуновой – первому читателю, суровому и объективному критику всех моих книг.

В графстве Западный Сассекс, на одном из невысоких холмов, возвышающимся над живописной долиной, которая орошается водами нескольких неспешных речушек, в XVI веке стоял небольшой особняк³, названный его владельцами «Холмом Борда»⁴. Здесь около 1490 года родился мальчик, которого назвали Эндрю – вот почти и все, что более или менее достоверно известно о начале жизни нашего героя⁵. Можно предположить, что он вышел из среды джентри – нетитулованного мелкопоместного дворянства.

Впрочем, еще известно, что у него был старший брат, выпускник Парижского университета и доктор богословия, которого звали Ричард и который с 1520 года занимал место викария[2] церкви в Певенси (деревня, расположенная в двадцати милях от «Холма Борда» и в пяти милях от залива Певенси Бэй) и обладал в этой деревне значительной недвижимостью. Убежденный католик, он во время Реформации эмигрировал из страны (это произошло около 1540 года), сказавши, что «предпочел бы быть разорванным дикими лошадьми, чем согласиться с уменьшением, хотя бы на йоту, власти римского епископа (то есть, римского папы. – Ю. П.)».