Принято считать, что основное преимущество мануфактуры перед ремесленным производством заключалось в разделении труда: здесь рабочий не готовил изделие с начала до конца, а выполнял только одну производственную операцию, зато в этой операции его движения становились автоматическими, достигая наибольшей точности и быстроты, и производительность труда повышалась. Однако, например, в текстильном производстве в этом отношении ничего не менялось: и прежде пряли одни (обычно женщины), а ткали другие.

Изменения заключались в другом: когда с развитием рынка продукции стало требоваться гораздо больше, появилось много технических усовершенствований, повышавших производительность труда.

Этот технический прогресс, знаменовавший переход к мануфактурному производству, в Европе начинался дважды. XII–XIII вв. Ф. Бродель даже называет «первая промышленная революция». В это время в разных отраслях стало широко применяться мельничное водяное колесо, появились сукновальные, лесопильные, бумажные мельницы. Применение сукновальных мельниц в шерстяной промышленности имело такое же значение, как механизация ткацкого и прядильного производства несколько веков спустя.

Этот технический подъем опирался на революцию в земледелии: массовое осушение болот, расчистки леса под пашню, освоение заливаемых морем побережий, окончательную победу трехполья и развитие продуктивного товарного животноводства.

Экономический рывок Европы рухнул спадом в XIV–XV вв., похолоданием, голодом, «черной смертью». Население Европы сократилось. Упал рыночный спрос, подорожали рабочие руки, отвоеванная у леса пашня снова зарастала лесом.

С XVI в. промышленный рост возобновился, достигая невиданных прежде масштабов. Теперь, кроме рассеянной мануфактуры, все чаще появляется централизованная. В Голландии уже действовали централизованные текстильные предприятия, в горнорудных промыслах Германии были заняты тысячи рабочих. На предприятиях по изготовлению часов в Женеве одни рабочие делали стрелки, другие – пружины, третьи – корпуса. Такое же разделение труда практиковалось на оружейных предприятиях.

Водяное колесо совершило переворот в металлургии. До этого металл выплавляли в открытых печах-горжах с ручными мехами. В этих печах металл получался в виде тестообразной массы, которую потом расковывали молотами. Теперь к мехам подключили водяное колесо, дутье усилилось, повысилась температура в горне и оттуда потек жидкий чугун.

Сначала не знали, что с ним делать и называли «свинское железо»: ведь железо обрабатывалось ковкой, а чугун ковать нельзя. Потом обнаружили, что если получать в доменных печах чугун, а потом переделывать его на железо, то металла можно получать больше и обойдется он дешевле, хоть производственный процесс и разделился на две операции. Нашлось применение и для самого чугуна – из него, например, можно было отливать пушки.

К этому времени относится и революция в военной технике – победа огнестрельного оружия. Поскольку пули легко пробивали рыцарские латы, феодальная рыцарская конница потеряла прежнее значение. Потерпев поражение в экономике, феодалы терпят поражение и в военном деле.

Среди остальных изобретений следует выделить появление бумаги и книгопечатания. Для написания книги на пергамене из телячьей кожи требовалось истребить целое стадо телят, а нужное для этого количество бумаги получалось из кучи тряпья. Книгопечатание же позволило тиражировать бумажную книгу во множестве экземпляров, сделало ее дешевой, доступной широкому кругу людей и способствовало распространению всякого рода знаний. Это был взрыв информации.

Важнейшей предпосылкой расцвета мануфактурного производства стали Великие географические открытия и рождение колониальной системы. В обмен на колониальные товары, которые стали мощным потоком поступать в Европу, требовалось все больше европейских промышленных изделий. Теперь уже не надо было ограничивать производство, чтобы обеспечить работой всех ремесленников, и цеховые регламенты теряли прежнее значение. К тому же приток драгоценных металлов, которые в конечном итоге оказывались в руках предпринимателей, обеспечивал необходимые капиталы для организации крупных предприятий. Кроме того, «революция цен» понизила реальный уровень заработной платы, а дешевый труд повышал прибыли.

Рост промышленности – рост потребления продовольствия. К тому же цены на сельскохозяйственную продукцию в результате «революции цен» выросли, как и на другие товары. И сельское хозяйство стало весьма рентабельной товарной отраслью производства. Ф. Бродель называет этот период «время великой перестройки» крестьянских жилищ. Примитивные хижины сменяются добротными домами с застекленными окнами, с мебелью, оловянной посудой, драпировками. Крестьяне стали потребителями промышленных товаров.

Таково было сочетание факторов, вызвавших мануфактурный расцвет Европы.

Но Европа не шла в капитализм единым строем. Вперед вырвались Англия и Нидерланды. Первые буржуазные революции произошли не случайно именно в этих странах. Основой явилось разрушение феодальных структур и переход к товарному сельскому хозяйству, что и ускорило развитие мануфактурной промышленности.

Правда, первоначально очаги буржуазией экономики возникли в итальянских городах Генуе, Венеции, Флоренции, но буржуазный прогресс не охватил всю Италию, не охватил сельское хозяйство страны, остался изолированным, а перемещение торговых путей в результате Великих географических открытий нанесло удар по этим островкам буржуазной экономики и затормозило развитие.

Франция, Испания, Португалия отличались устойчивостью феодальных порядков, переплетенных с общинными отношениями в деревне, косностью натурального крестьянского хозяйства. Это затормозило нарастание буржуазных явлений в экономике.

В странах Восточной Европы устойчивость феодальных отношений усиливалась феодальной раздробленностью и сохранением традиционных порядков средневековых городов. Капитализм сюда приходил извне, с Запада. Следствием стал особый путь втягивания сельского хозяйства в рыночные отношения, «второе издание крепостничества».

Человека, который впервые ввел в социально-экономическую литературу термин «политическая экономия», звали Антуан Монкретьен, сьер де Ваттевиль. Он был небогатым французским дворянином времен Генриха IV и Людовика XIII. Жизнь Монкретьена наполнена приключениями, достойными д’Артаньяна. Поэт, дуэлянт, изгнанник, приближенный короля, мятежник и государственный преступник, он кончил жизнь под ударами шпаг и в дыму пистолетных выстрелов, попав в засаду, устроенную врагами. Впрочем, такой конец был для мятежника удачей, потому что, будь он захвачен живым, не миновать бы ему пыток и позорной казни. Даже его тело по приговору суда было подвергнуто поруганию: кости раздроблены железом, труп сожжен и пепел развеян но ветру. Монкретьен был одним из руководителей восстания французских протестантов (гугенотов) против короля и католической церкви. Погиб он в 1621 г. в возрасте 45 или 46 лет, а его «Трактат политической экономии» вышел в 1615 г. в Руане. Не удивительно, что «Трактат» был предан забвению, а имя Монкретьена смешано с грязью. К сожалению, случилось так, что главным источником биографических данных о нем являются пристрастные и прямо клеветнические отзывы его недоброжелателей. Эти отзывы несут на себе печать жестокой политической и религиозной борьбы. Монкретьена честили разбойником с большой дороги, фальшивомонетчиком, низким корыстолюбцем, который якобы перешел в протестантскую религию только ради того, чтобы жениться на богатой вдове-гугенотке.

Прошло почти 300 лет, прежде чем доброе имя Монкретьена было восстановлено, а почетное место в истории экономической и политической мысли прочно закреплено за ним. Теперь ясно, что его трагическая судьба не случайна. Участие в одном из гугенотских мятежей, которые были в известной мере формой классовой борьбы бесправной французской буржуазии против феодально-абсолютистского строя, оказалось закономерным исходом жизни этого простолюдина по рождению (отец его был аптекарем), дворянина по случаю, гуманиста и воина по призванию.