Уровень смертности среди молоди достиг критических отметок. И таким образом, представители самого свирепого вида, порожденного эволюцией, начали постепенно вымирать.

Монстр, что выслеживает китовую акулу, – самка мегалодона, причем беременная, которая вот-вот должна родить. Внутри ее раздувшегося яйцевода находятся детеныши, каждый длиной от четырех до семи футов и весом до тысячи двухсот фунтов. Недокормленные своей огромной мамашей, которая отчаянно пытается найти пищу, акулята вынуждены заняться каннибализмом: крупные детеныши пожирают своих не столь удачливых более мелких братьев.

В результате помет, изначально насчитывавший тринадцать детенышей, сократился до восьми.

Пасть самки, слегка приоткрытая для протока океанской воды, застыла в дьявольской ухмылке. За этой самодовольной маской прячутся бритвенно-острые треугольные зубы с зазубренными, как у ножа для мяса, краями. Длина самых крупных зубов в верхних передних рядах достигает шести-семи дюймов, а их ширина у корней – четырех дюймов. За чудовищными резцами вдоль линии челюсти расположены ряды загнутых внутрь пасти резервных зубов, которые готовы заменить поврежденный или утраченный. В верхней и нижней челюсти находятся соответственно двадцать четыре и двадцать два ряда зубов, а сами челюсти настолько огромные, что способны целиком захватить и перемолоть небольшого слона.

Охотница плывет, совершая волнообразные движения, ее похожая на артиллерийский снаряд голова постоянно поворачивается из стороны в сторону. Вода проникает в ноздри мега, омывая обонятельный орган, умеющий определять различные химические примеси в океане. Обоняние у хищницы настолько острое, что она может обнаружить мельчайшую капельку мочи или крови в объеме воды, по величине равном озеру.

Сенсорные клетки, расположенные вдоль боковой линии мега, предназначены для регистрации флуктуаций в океане на значительных расстояниях. Внутреннее ухо акулы улавливает вибрации звука, источник которого находится за много миль от нее. Глаза, черные и холодные, наделены способностью видеть даже в непроглядной тьме.

И наконец, у мега имеется орган чувств, отвечающий за рецепцию электрических сигналов.

Нижняя часть морды самки усеяна черными порами. Это ампулы Лоренцини – заполненные желеобразным слизистым веществом капсулы, которые настроены на изменения напряженности электрических полей в морской воде. Природа будто сочла, что умения видеть, слышать, обонять и чувствовать добычу мегалодону явно недостаточно, а потому наградила его еще и способностью улавливать слабые электрические разряды, генерируемые сокращениями сердечной мышцы и плавательных мускулов китовой акулы, бившей хвостом по поверхности моря за много миль отсюда.

Для голодной самки и ее нерожденных детенышей биение сердца китовой акулы – это словно звонок на обед.

Самка мегалодона стремительно идет на сближение, ее спинной плавник на шесть футов торчит из воды, разрезая, точно лезвием, поверхность моря. Пасть самки открывается, огромное рыло выступает вперед, верхняя челюсть, как на шарнирах, раздвигается, обнажая ряды жутких зубов.

Внезапно самка делает крутой вираж, все ее первобытные инстинкты взбудоражены. Прямо под китовой акулой возникает самец. Почти на треть меньше, чем зрелая самка, самец тем не менее куда более проворный и агрессивный охотник; его присутствие в этих водах – прямая угроза для неуклюжей самки и детенышей в ее утробе.

Почувствовав брошенный ему вызов, возбужденный самец еще сильнее бьет хвостом и пулей выскакивает на поверхность. Разевает пасть, выдвигает вперед верхнюю челюсть, показывая ряды узких треугольных зубов.

Бездушные черные глаза закатываются в глазницы – еще секунда и…

Бабах!

Море взрывается, ошарашенная китовая акула выпрыгивает из пенной волны, из вспоротого брюха бьют фонтаны крови, изувеченное тело бьется в острых зубах убийцы.

В какой-то леденящий душу момент верхняя часть туловища самца мегалодона словно зависает в воздухе, а затем и хищник, и добыча боком падают в море. Китовая акула конвульсивно дергается, пытаясь освободиться.

Не желая выпускать свою жертву, самец мегалодона, точно бешеный пес, мотает конусообразной головой. Зазубренные верхние зубы пропиливают плакоидную чешую толстой шкуры китовой акулы, вырывая кусок плоти весом тысячу фунтов.

Самец мегалодона продолжает кружить под водой в ожидании, когда жертва испустит дух.

Беременная самка держится на почтительном расстоянии. Ноздри размером с грейпфрут вдыхают едкий запах моря, голод буквально вгрызается во внутренности самки, с нетерпением ждущей объедков.

Куски кишок китовой акулы проплывают мимо, их тут же пожирают стаи рыбы-хирурга и макрели, падальщики устраивают себе пиршество из остатков плоти и тканей, хрящей и запекшейся крови.

Проходят часы. Наступает ночь, но насытившийся самец отказывается покидать свою добычу.

Беременная самка оставляет место кровавого пиршества перед рассветом. Два дня и две ночи она продолжает свой путь на восток, питаясь лишь мелкой морской живностью вроде черепахи и продолжая затрачивать огромное количество энергии на поиски пищи.

На третий день, после полудня, умирающая от голода исполинская акула оказывается возле подводного хребта у тропического острова…

Залив Тампа, Флорида

Настоящее время

Двигатель заглох, и я понял, что попал в беду. Я пнул ногой аккумулятор… Ничего. Тяжелый лексановый носовой обтекатель «Эбис глайдера» тонул, болтаясь вверх-вниз по поверхности, словно пробка. Глядя в пучину подводного каньона залива Монтерей, я увидел, как из тени возникает конусообразная голова самки. Исходящее от нее холодное призрачное сияние парализовывало.

Ужасная пасть открылась в предвкушении еды – меня!

И тогда я разъярился, схватил рычаг аварийного всплытия, повернул его против часовой стрелки, а затем потянул на себя, взорвав топливо миниатюрного подводного аппарата. Мое тело, удерживаемое ремнями безопасности, с силой откинуло назад, когда подводный аппарат торпедой рванул вниз – прямо в раскрытую пасть моего самого страшного ночного кошмара…

Звонок телефона заставляет его отвлечься, возвращая в реальность. Джонас Тейлор снимает чертову трубку, стараясь удержать ее в руке:

– Что?

– Э-э-э… Мистер Тейлор?

– Слушаю.

– Сэр, это Росс Коломбо.

– Не знаю я никакого Росса Коломбо.

– Из «Американ экспресс». Мы говорили на прошлой неделе. – (Господи!..) – Сэр, мы до сих пор не получили платеж. Тот самый, который, как вы меня уверяли, был отправлен по почте.

У Джонаса моментально подскакивает давление.

– Послушайте, Расс…

– Росс. Сэр, вы отправили чек?

– Конечно отправил. Поверить не могу, что вы до сих пор его не получили. Я вот что вам скажу: позвоните на следующей неделе, если чек так и не придет.

– А не могли бы вы назвать номер чека?

– Этим занимается моя жена. А ее нет дома. Почему бы вам не позвонить ей на следующей неделе?

Джонас швыряет трубку. Звездный рисунок скринсейвера исчезает, и появляется текст. Чертовы коллекторы!..

Тейлор делает глубокий вдох. Смотрит на монитор компьютера.

Именно Терри подала мужу идею засесть за мемуары. С точки зрения Джонаса, это было пустой тратой времени, последней отчаянной попыткой вернуть себе былую славу. Но, как ни крути, жить на что-то нужно, а некогда щедрый поток предложений выступить с докладом давным-давно иссяк.

Джонас, посмотри правде в глаза, ты вышел в тираж – одним словом, ты – это вчерашние новости. Ты никогда не был настоящим ученым, и ты уже слишком стар, чтобы пилотировать глубоководные аппараты. В твоем возрасте, с твоим послужным списком самое большее, что тебе светит, – это помощник менеджера в забегаловке с фастфудом.

– Заткнись! – приказывает себе Джонас, собираясь удалить последний абзац, но текст упорно не желает исчезать.