Много хлопот доставляли гигантские пауки. Добраться до их туловищ сначала никак не получалось: крокодила встречали многочисленные твердые ноги, усыпанные мелкими, но острыми шипами. Пойманные пастью конечности хрустели, плющились и размочаливались в зубах, но перекусить или оторвать их не удавалось. Опираться на поврежденную ногу паук не мог, но все равно угрожающе мотал ей перед мордой крокодила, грозя угодить в глаз. Только после того как больше половины лап удавалось повредить, появлялась возможность вонзить зубы в мягкую плоть.
Многолапые звери, покрытые густой шерстью, порой превышали размерами самого крокодила, но всякий раз черный ящер побеждал.
Днем Соломон чувствовал себя прекрасно: ему казалось, что во сне он борется со злом, а это куда более приятное занятие, чем наносить жуткие раны беззащитным людям.
Диана улыбалась ему при каждой встрече и порой заговаривала первой. Соломон все собирался пригласить ее на ужин или просто на прогулку, но, помня о неудачных попытках, не спешил.
<p>
</p>
Этой ночью ему противостояли огромные гусеницы. Множество маленьких ножек заканчивались острыми коготками, а крошечные ранки от них жгло огнем. Кажется, твари были ядовитыми. Некрепкий панцирь многоножек с хрустом лопался в крокодильих зубах, пасть наполнялась едкой горько-соленой жидкостью.
Каждая гусеница в отдельности не представляла опасности, но дьявольских созданий оказалось слишком много. Соломон слабел: видимо, действовал яд. Врагов становилось все больше, и они побеждали.
Выручил второй крокодил, появившийся неизвестно откуда. Неожиданный союзник разбросал гусениц, и вдвоем они быстро покончили с извивающимися тварями.
На этом сон закончился.
<p>
</p>
Утром Соломон еле поднялся. Голова раскалывалась, во рту стоял отвратительный привкус.
Диана, едва, взглянув на него, повесила на дверь музея табличку "Закрыто" и спросила:
- Ты завтракал?
Соломон промолчал, едва справившись с подступившей тошнотой.
- Тогда пошли.
В знакомом заведении сидели только они вдвоем. Навес закрывал от солнца, под ним гулял приятный ветерок. Кислое вино отбило отвратительный привкус, боль в голове исчезла.
- Ну, как тебе? - спросила Диана.
- Что? - не сообразил Соломон.
- Быть крокодилом.
Мужчина все понял.
- Так это ты спасла меня ночью?
- Да, я тоже крокодил, - невозмутимо ответила красавица. - Ты кем был до того, как приехал сюда?
- Вором, - честно ответил Соломон, ощущая себя где-то между сном и явью.
- А я... Можно я не буду говорить?
Диана подозвала официантку и сделала заказ.
- Я уезжала отсюда, но вернулась: в одиночку вне острова не выжить - крокодилу нужна пара.
- И ты ждала, пока я не стану ящером?
- Я надеялась... Знаешь, у тебя детский взгляд. Ты большой и сильный, лицо у тебя мужественное, а смотришь, как ребенок.
В тот день они так и не вернулись в музей.
Ночь ошеломила. Диана дарила и принимала ласки то неистово, то нежно и вкрадчиво. Скромная покорность уступала место бесстыдной похоти - казалось, с ним не одна, а несколько разных женщин. Любовники угомонились далеко за полночь, а во сне они бились вдвоем, защищая друг друга.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Первая ночь на корабле выдалась на удивление спокойной. Соломону опять приснилось, что он крокодил, но тварей оказалось совсем немного - вдвоем они быстро расправились с хилыми пауками и немногочисленными гусеницами.
- С кем мы воюем по ночам? - спросил он у Дианы.
- Думаю, это людские пороки.
- А почему на корабле их меньше, чем на острове?
- Здесь мы имеем дело только со своими грехами и дурными мыслями. Наверно, это правильно, ведь каждый должен быть крокодилом прежде всего для самого себя.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Распрощаться с Гильдией несложно - нужно только отдать ей все, что у тебя есть. Соломон безропотно расстался и с деньгами, и с домом, и с дорогими вещами.
Они поселились в дешевом отеле, где Диане предложили должность администратора. Соломон начал искать работу, ведь мужчина должен приносить деньги в дом.
У служебного входа в театр висело объявление: "Требуется помощник гримера".
"В сорок лет пойти работать мальчиком на побегушках?" - подумал Соломон и все-таки вошел в дверь. Гримером оказался настолько древний дедушка, что рядом с ним и сорокалетний мужчина выглядел мальчишкой. Высокий, худой и сутулый старик, несмотря на возраст, ходил легко, делал все быстро, а к жизни относился по-доброму.