— Поехали по домам, Огден? Мне завтра рано вставать, да и тебе пора отдохнуть.
Младший кивнул и вместе они вышли из кафе.
***
Машина остановилась перед домом, и Макс повернулся к Огдену.
— В следующую субботу поедем снимать швы. Я позвоню. Доброй ночи, Огден.
Огден внимательно посмотрел в лицо Макса. Он не жалел, что все сказал, по крайней мере, теперь брат знает все. Зубы с силой сжались, и он сразу почувствовал во рту привкус крови. Младший улыбнулся, стараясь казаться не таким взволнованным, и капелька крови выступила из ранки на краю губы.
— Доброй ночи, Макс. Спасибо за хороший вечер.
Младший отстегнул ремень, тронул ручку двери, но в последний момент развернулся к брату, и коротко, почти по-детски, коснулся губами его щеки, около уголка губ. Не дожидаясь реакции Макса, он вылетел из машины и почти побежал к подъезду.
Макс внутренне вздрогнул, Огден поцеловал его, как в детстве, когда ему было четыре года, а Максу десять, и родители, смеясь, наблюдали за этим. Только с тех пор многое изменилось и они уже далеко не дети.
***
Зайдя к себе домой, Макс устало стянул одежду, отправляясь в душ. Сейчас нужно просто лечь спать. Впереди у него целая рабочая неделя и время все обдумать. Из головы не выходил внезапный разговор с Огденом. О чем он вообще думает, его маленький глупый брат? Чего он вообще ждал от Макса и как теперь представляет их отношения? Он все-таки его брат, а не парень, с которым они играли в детстве.
Но главный вопрос сейчас был в другом — что ему теперь делать? Его младший братец влюблен в него, а значит им не стоит больше видеться — лучше сразу вырезать эту любовь, как опухоль, чем долго лечить сладким отравляющим лекарством. Конечно, это он сможет сделать профессионально — снова бросить Огдена в трудную минуту, как и восемь лет назад. Неизвестно тогда, что младший с собой сделает — вскроет вены, подсядет на иглу или будет предлагать себя каждому встречному.
Засыпал Макс с мыслью, что не сможет оставить брата, только не в этот раз. Старший должен быть всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки, в любой момент готовый помочь. Он отгородит младшего от неприятностей и плохих парней и со временем развеет его детские фантазии, уверив, что его любовь братская, ничего больше.
Нет, он не может бросить Огдена сейчас. Он вообще не сможет его больше бросить.
В эту ночь ему приснился Огден. Младший улыбался успокаивающе и нежно, неожиданно встал перед Максом на колени, расстегнул ширинку и взял его эрегированный член в рот.
========== День 5. Гей-бар ==========
Сумерки накрыли город, спрятали крыши строений, провода и деревья. Окна ближайших домов тускло светились, словно глаза неизвестных чудовищ. Огден снова рисовал. Металлический плафон настольной лампы отбрасывал на стол жёлтое пятно света. Младший лениво встал, чтобы приоткрыть окно, потому что ночь выдалась тёплая. Он подошел к балкону и увидел среди фонарей силуэт в длинном темном пальто. Мужчина курил, пуская облака серого дыма в небо. Интересно, кого он там ждал так поздно?
Уже в постели, Огден вспомнил, как брат касался его запястий, и перед глазами возникла картинка, яркая и бесстыдная: как он сосёт член брата, лаская его у основания связанными руками.
Сонливость пропала, словно её и не было. Огден спустил бельё и встал на колени, обхватывая напряженный член ладонью и яростно дроча, забирая пальцы свободной руки в рот, а после проникая в зад, уже на грани оргазма осознавая, что в красках представляет, как его трахает Макс. Он кончил бурно и громко и, обессиленный, лег, вытянув перед собой липкие руки. Дальше был поход в душ, новая простыня и рисование до четырех утра непристойных порнографических сцен с участием его и брата.
В обед Огдена разбудил звонок Макса. Сонный, он ответил ему, с трудом поняв из короткого разговора, что брат скоро приедет.
Огден умылся, поел хлопьев с молоком и, когда раздался звонок в дверь, побежал открывать, впуская брата в квартиру и говоря, что соберется очень быстро.
Несколько минут постояв в прихожей, старший все же прошел в комнату. В квартире Огдена порядок, только на столе разбросаны листы изрисованной бумаги. Макс подошел ближе и, не задумываясь, взял в руки рисунок, на нем были изображены два парня, занимающихся сексом. И в следующую секунду старший понял, что они очень похожи на него и Огдена. Младший что, представлял как Макс его трахает?..
Отчего-то вместо растерянности и отвращения старший ощутил возбуждение и тепло, разливающееся по венам, дыхание участилось, он и не заметил, как жадно заскользил взглядом по рисункам, словно стараясь запечатлеть их в памяти. Черт возьми, как же на них похоже и как красиво нарисовано. У Огдена действительно талант.
Еще до их последнего разговора, такие рисунки шокировали бы Макса, но сейчас он хотя бы был подготовлен морально. Делать вид, что старший ничего не понял, было бы глупо, как-то прокомментировать — лишний раз смутить младшего.
Положив рисунок обратно на стол, Макс прошел в ванну и, включив холодную воду, плеснул ее в лицо, пытаясь уверить в себя в том, что то, что произошло, было вполне ожидаемо.
Он должен дать понять Огдену, что все нормально, что нет ничего страшного в его рисунках и мыслях. Что это естественно для него и вместе они справятся.
Да уж, Огден может выбить из колеи. Перед глазами все еще стояли рисунки, такие реальные — их голые тела, трахающиеся на кровати, на столе, на подоконнике, на полу. Огден на коленях, отсасывает у брата, прямо как тогда.
Когда Максу было шестнадцать, парни в его дворовой банде рассказывали, что у них уже давно было с девочками — и минет и секс. Может быть они и врали, и Макс тоже не отставал — придумывал разные истории про первый сексуальный опыт. У него даже была девочка на примете, которая «была бы не прочь» отсосать. Но он не мог перед ней облажаться, сначала нужно было потренироваться на ком то. И Макс без труда выбрал жертву — его раздражало, что мама больше любит послушного милого младшего братика, чем его. К тому же Огден немного был похож на девочку.
Когда, полностью успокоившись и взяв себя в руки, старший вышел из ванны, Огден был уже одет.
— Черт, Макс, — выдохнул испуганный Огден, едва дыша от стыда, его серые внимательные глаза ясно выделялись на покрасневшем лице. — Мне так жаль. Я должен был все убрать. Я…
С досадой младший почувствовал, что слезы подступили к глазам, а в горле застрял невыносимо мерзкий комок, мешая дышать и думать. Он с силой вгрызся в свои не успевшие зажить губы. Его рисунки… это был очень стыдный секрет. Как можно было так облажаться?!
— Не волнуйся, все нормально, — старший внимательно посмотрел на брата, находящегося на грани истерики. — Ты можешь обсуждать все это со мной. Все, что тебя тревожит. Мы же братья, — на этой фразе Макс сделал особый упор, лишний раз напоминая Огдену об их родстве, между строк взывая к его разуму, — вместе мы найдем решение.
Протянув руку, он взъерошил волосы на голове Огдена в дружеском жесте. Так он мог потрепать брата в детстве, если бы хоть немного обращал на него внимание.
Уже в машине, сжимая руль и смотря на дорогу, Макс осознал, что в его голове все еще крутятся образы с набросков.
«У Огдена славная, узкая задница. Мне так нравилось заниматься с ним сексом. Он такой чувственный…» — всплыли в памяти слова Артура.
Почему-то Макс вспомнил обнаженное, натянутое как струна, тело брата, плавную линию спины в прогибе, кожу, блестящую от влаги, перекатывающиеся мышцы под ней.
******
В уже знакомом кабинете врач снимал Огдену швы — нарезал и резко выдергивал нитку. Это было совсем не так страшно, как казалось — мерзко, немного больно, но переживаемо.
«Черт побери, — подумал Огден — в этом мире почти все переживаемо, что не приводит к смерти».
Среди запаха спирта и бинтов, среди белых масок и латексных перчаток, Огден вспоминал о выставке Хельнвайна, билеты на которую лежали в ящике его стола. Он лежал, морщась от боли, и думал о том, как появляется такое искусство. Наверно, оно рождается из больших страданий.
