Они могли общаться часами, при этом не говоря ничего существенного. Они одинаково комфортно как беседовали на самые откровенные темы, так и сидели в полной тишине. Или это всё просто из-за чувств к Йену? Микки понятия не имел. Он просто надеялся, что Галлагер захочет остаться его «другом», или кем он там ему приходился, когда узнает правду.

redmarine15: знаешь, это может быть наша последняя переписка

fuckthepopo247: почему ты так думаешь?

redmarine15: ну, мб после этого мы будем пользоваться мобильниками?

fuckthepopo247: ахахахахах

fuckthepopo247: ой, так ты это имел в виду?

redmarine15: ну да

redmarine15: а что ещё

fuckthepopo247: неважно, забей

redmarine15: ну лан…

redmarine15: ну так что

redmarine15: какие фоточки прислать сегодня?

***

Той ночью Микки не мог заснуть. Он всё перебирал в мозгу возможные исходы их встречи на бейсбольном поле. И плохой вариант концовки никак не получалось выкинуть из головы.

В чём Микки был уверен точно, так это в том, что перед этим с Галлагером надо поговорить. Сначала нужно убедиться, что между ними всё нормально, а потом уже загонять всё в пизду ещё больше. Вот поэтому он и стоял ранним жаворонком перед «Kash and Grab» в пятницу утром, причём настолько ранним, что эта дырень, гордо именующая себя магазином, ещё даже не была открыта.

— Микки? — Галлагер был очень огорошен этой неожиданной встречей. Микки не винил его; он никогда не выбирался из дома в такую рань.

— Ты чего тут делаешь? — спросил Йен, поднимая металлические ворота и отпирая дверь. Микки вошёл в магазин вслед за ним.

— Надо поговорить. — Он смотрел, как Галлагер включает свет и настраивает кассовый аппарат. Все движения были отточены до мелочей — парень выучил процесс открытия магазина как таблицу умножения.

Микки прокашлялся.

— Поговорить о вчерашнем вечере. — Уточнил он.

Галлагер прервал свой утренний ритуал, встретившись с Микки взглядом.

— Может, не надо? — Опасливо спросил юноша, съёживаясь.

— Чего не надо?

— Не надо говорить об этом… Может, просто представим, что ничего не было и снова станем друзьями?

Ну что ж, это было неожиданно. Микки и так не представлял, что собирается сказать, или что собирается услышать в ответ, но, если бы представлял, то точно не это. Он-то просто хотел убедиться, что между ними не будет никакого напряга. Всё действительно так просто? Пацан что, и правда не будет задавать вопросы, с чего Микки так спокойно ко всему отнёсся?

— Не знал, что мы перестали быть друзьями, — ответил он, ухмыляясь.

Йен воспринял это как согласие и разулыбался, а лицо его из смущённо-красного быстро возвратилось к нормальному оттенку.

— У меня сейчас есть дела, — продолжил Микки. — Встретимся в обед?

— Не могу, — разочарованно ответил Йен. — Я уйду сегодня пораньше. Встречаюсь с тем парнем, помнишь?

— А, точно…

Микки мог поклясться, что видел сожаление на лице Галлагера, когда уходил.

***

У него оставалось всего несколько часов на панику, и чем больше он об этом думал, тем больше сожалел о своём предложении.

В 4 часа, Микки решил не идти.

Да, он тряпка и ссыкло. Но он не мог допустить, что Галлагер оборвёт с ним всё общение, едва взглянув, кто пришёл на встречу. Он решил, что лучше просто оставаться друзьями и всегда иметь Йена под боком, чем нырнуть с головой в омут и рисковать не общаться с ним вовсе.

***

Микки, казалось, видел, как медленно мимо него тянется время. Он лежал дома на кровати, игнорируя чувство вины, пронизывающее всё его существо.

— Эй, ошибка природы. Чем займёшься вечером? — Спросила Мэнди, без стука заглядывая к нему в комнату — хотя он и не ожидал, что она постучится.

— Ничем. Ты разве не будешь тусить с Галлагером?

— Нет, он же встречается с тем парнем сегодня, помнишь? Решила дать ему свободу сегодня ночью, на случай если у них всё пойдёт хорошо, — ответила она со слабой ухмылкой.

У Микки желудок вверх ногами перевернулся, а Мэнди просто продолжала болтать, ничего не замечая. Вообще, он хорошо относился к сестре: у неё стальные яйца, на улице она смело постоит за себя — настоящий Милкович. И при этом она умудрилась заиметь доброе сердце — далеко не по-Милковически. Но ещё она периодически так тупила из-за своей невнимательности, что хоть вешайся.

— Он был так взбудоражен, что пошёл в этот парк пораньше. Потом должен написать мне и рассказать, как идут дела. Ну так что, пицца или китайская еда?

Ну конечно, Галлагер пошёл пораньше. Йен, ты безнадёжен.

— Я не голоден, — пробурчал Микки. Он бросил взгляд на часы. 19:12.

— Ладненько. Дай знать, если передумаешь.

— Ты можешь просто съебаться с моей комнаты? — Вдруг выпалил парень.

Мэнди нахмурилась.

— Боже, да чё с тобой такое?

— Просто отъебись! — Закричал он и швырнул в неё первым, что подвернулось под руку, и это был будильник.

Девушка захлопнула дверь, а Микки смотрел на обломки будильника на полу.

***

Один из плюсов лета — на часах полдевятого, а за окном всё ещё светло. Микки был в парке, и медленно-медленно перебирал ногами, подбираясь к бейсбольному полю. Каждый шаг всё больше приближал его к тому, что, как он знал, было большой ошибкой, которой так и не получилось избежать.

Галлагер сидел на скамейке запасных. Слава Богу, он всё ещё здесь. Подойдя ближе, Микки смог разглядеть его лицо. Там, казалось, присутствовали все эмоции, существовавшие на свете, но печаль, несомненно, над ними главенствовала. Микки почувствовал себя полной сукой. В конце концов, это он был причиной такой бесконечной грусти.

Рыжий, наконец, заметил его.

— Это Мэнди растрепала, где мы с ним встречаемся?

— Чё-то типа того, — Ответил Микки, усаживаясь на скамейку рядом с ним.

— Зачем ты пришёл? Хочешь поглумиться, что мой интернет-приятель-педик меня кинул? — Он видел, как глаза у Йена стремительно наполняются влагой, но знал, что тот не заплачет. Йен не был слабаком; это было одно из качеств, которое нравилось Микки больше всего. Может, Галлагер и гей, но он не педик. Он с Южного Чикаго, родился там и вырос.

Микки закусил губу. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Не имел понятия, с чего начать. Знал только, что всё это — его вина, и что придётся всё это разгребать.

— Почему ты думаешь что я буду смеяться над тобой? — Йен только пожал плечами, опустив голову, и Микки продолжил говорить. — Я тоже встретил кое-кого в Интернете, так что я понимаю тебя.

Йен удивлённо вскинул голову, но Микки не замолчал.

— Понимаешь, не все могут пиздеть о том, как им постоянно хуёво. Но с незнакомцем говорить легко, даже легче, когда он тебе начинает нравиться.

— Так и что? Вы с ней встретились? Или она тебя отшила как в моём случае?..

Микки громко рассмеялся.

— Бля, ну Галлагер… Ты тупишь почти как Мэнди. — Сказал он, качая головой.

— Чё? — Спросил Йен, смешавшись.

— Ты собираешься заставить меня вот так всё прямо сказать, да?

— Что прямо сказать?

Микки вновь покачал головой. Он встал и обвил пальцами забор вокруг скамейки.

— Я играл тут в младшей лиге, когда был ребёнком. Турнули с команды, за то что нассал на первую базу.

— Я помню, — Донёсся ответ из-за спины. — Тогда Фиона впервые сказала мне с братом держаться подальше от Милковичей. — Он тихо рассмеялся и встал рядом с Микки. — Тренер тогда капец взбесился…

— Точно, — медленно проговорил Микки. — Мы были в одной команде.

— И…?

— И, до тебя до сих пор не дошло.

— Мик, ты несёшь какую-то чушь.

Окей, так не получается. Микки вздохнул.

— Твоя сестра не говорила тебе остерегаться меня. Она говорила остерегаться Милковичей. Во множественном числе. Знаешь почему? Мы опасны. Не связывайся с моим батей; это мой батя свяжется с тобой. Он торгует наркотой и оружием, предоставляет алиби и у него больше чем просто кучка грязных копов в рукаве. И никто его пальцем не тронет — все боятся. И твой чмошник-бывший Кэш — один из этих «всех».