- Ната, Гилберт, перестаньте. Надо думать, как всё исправить, а не цапаться друг с другом.

- Если бы твоя сумасбродная сестрица не встряла, ничего исправлять бы не пришлось!

- Зачем он тебе? Ты его не любишь! Видеть его мучения невозможно! Сердце болит за него!

Тут и у Ольги сдали нервы. Она прикрикнула на обоих спорщиков. А после тихо пробормотала:

- Я долго наблюдала и не вмешивалась, хотя теперь понимаю, что надо было. Если бы вмешалась я, до такого не дошло бы… – вздохнув, Украина продолжила: – Гилберт, к каждому заклятью есть способ отмены, если тот, кто его наложил, жив. Я, конечно, поищу, но ничего не обещаю. На поиски могут уйти месяцы и даже годы. Если вообще удастся что-то отыскать. Да и способ может оказаться неприемлемым.

- Что значит «неприемлемым»?

Повисла пауза. Гилберт нервно провёл рукой по волосам. Вся эта белиберда с магией, приворотами-отворотами, заклятьями и прочей хренью ему уже порядком надоела. Хотелось закрыть глаза, подождать секунд так десять, открыть – а всё как обычно. Без помешанной сестрицы Брагинского и её грёбанной «защиты».

- Это зависит от того, к кому эта дурёха обратилась. Если к одному из высших языческих божеств, то может потребоваться… жертва.

- Какая ещё жертва?! Я никого убивать не стану!

- Это не обязательно связано со смертью! Это может быть что угодно. Тем более это пока не точно. Может, всё безболезненно пройдёт. Или даже само собой образуется. Всяко бывает.

- Без тебя Ване будет лучше, – упрямо буркнула Наташа.

- Ты думаешь, раз он забыл меня, так для тебя путь свободен?.. Чёрта с два я позволю тебе его заполучить! – сорвался на неё Гил. Как оказалось, сделал он это зря, так как Беларусь выглядела потрясённой, будто ей самой до этого подобная мысль в голову не приходила.

- За… заполучить?

- Хватит подкидывать ей идеи! – всполошилась Ольга, обеспокоено глядя на сестру. – Гилберт, ты пока подумай, реши для себя, сможешь ли ты в случае чего пожертвовать чем-то ради Ванечки. Или лучше начать всё с чистого листа с кем-то другим. Нет! Не говори сейчас! Обдумай всё. Я позвоню, если что-то узнаю.

Хлопнула входная дверь. В прихожей раздались шаги, и вот уже Россия зашёл в гостиную, удивлённо взирая на своих визитёрш.

- Оля? Ната? А вы что тут делаете?

- Ой, Ванечка. А мы в гости зашли.

- Так я же дверь запирал.

- Да? А мы…

- У нас ключ запасной под вазой. Он вечно их теряет, – подсказал Гилберт.

- Так под вазой взяли. Ты нам сам говорил так делать.

- Да? Хм… не помню… может, чаю хотите? Или кофе?

- Братик… – до Наташи, видимо, только теперь дошло, что её дорогой старший брат свободен и может стать её целиком и полностью. Ольга, верно расценив ситуацию, схватила сестру за руку и силой потянула в сторону выхода.

- Нет-нет, нам с Наташей уже пора! Увидимся.

Россия проводил сестёр взглядом и немного нахмурился.

- Странные они какие-то. О, вот ты где. И как я мог про тебя забыть? – Иван тепло улыбнулся, глядя прямо на Гилберта, и тот от неожиданности едва не пролил на себя кофе. Но уже в следующий момент Гил понял, что адресована радость была отнюдь не ему, а забытому Брагинским на спинке дивана телефону.

- Конечно! С техникой дак мы сюсюкаем, нежничаем, а как на меня внимание обратить, так хрен мне!

Со злости Байльшмидт швырнул кружку об пол, и та разбилась вдребезги. Неожиданный громкий звук привлёк внимание Ивана. Собиравшийся было уходить из гостиной, он вдруг развернулся и ошарашено уставился на осколки.

- Что за… Наверное, Оля или Ната поставили на край. Хотя, они же, вроде, не пили ничего…

- Вань, ну же! Это я. Заметь меня уже.

- Ладно, к чертовщине не привыкать.

- Сволочь ты, Брагинский.

Вот и началась его жизнь невидимки. Гилу было сложно наблюдать за Ваней, ничего не предпринимая, поэтому за несколько дней незримого присутствия Гилберт выяснил:

1). Прикосновений Иван не чувствует. Совсем. Никаких. Нигде.

2). Вещи, которые Гил брал в руки, также стирались из памяти России, но стоило их отпустить, делались видимыми (проверено на десятке разбитых тарелок и запущенной в голову Брагинскому книге).

3). Во сне Иван бормочет. Иногда это имена стран, которым определённо надоело жить.

4). На фотографиях Гилберт тоже «пропал». На всех, которые Пруссия выставил вокруг своего сожителя, пока тот спал. Реакция проснувшегося и удивленного Брагинского позабавила бы его, если бы не злость от очередной провалившейся попытки.

5). Ванька до бреда суеверен. Оставленное на кухне подношение домовому было со злости отпнуто в стену, и на обоях красовалось пятно от молока.

6). Записки Россия тоже не воспринимает. А наткнувшись на них, тупо смотрит, видя, но не осознавая, после чего выбрасывает, стирает, смывает и так далее, в зависимости от того, где и как они были оставлены.

Но самым апогеем стало то, что в один из дней Гилберт вышел из дома, а обратно попасть не смог. Ключа на положенном ему месте не оказалось – после того странного визита сестёр Брагинский от него избавился. Ошарашенный Гилберт долго бился в дверь, но бестолку – Иван его не слышал.

- Так ты меня теперь и домой не пустишь?.. Я что, должен на улице ночевать?! Брагинский! Я тебе это потом припомню… Вань… открой… пожалуйста…

Всхлипнув было, Байльшмидт осёкся и разозлился сам на себя. Ну уж нет! Великий же не баба какая-то, чтоб реветь из-за такой херни. Нужно было действовать. Но как?..

Судорожное составление плана действий прервал звонок мобильника. Гилберт торопливо вытащил его из кармана, едва не уронив в снег, и с надеждой взглянул на дисплей. Звонила Ольга.

- Нашла?

- И тебе привет. В одной из книг описывается способ, но я не уверена, что…

- Говори уже! – нетерпеливо перебил её пояснения Гил, принимаясь нервно шагать под окнами дома и пытаясь заглянуть внутрь. Брагинского видно не было.

- Вам нужно заново познакомиться.

Гилберт от неожиданности даже остановился.

- Ты шутишь?! Он меня не замечает, Оля! Совсем! Никак!

- И не заметит, – спокойно продолжила Украина. – Нужно повторить обстоятельства вашего знакомства. Когда вы впервые встретились?

- На Чудском. Ты предлагаешь мне собрать войско и устроить второе Ледовое Побоище?

Ольга смолкла. Послышался шелест перелистываемых страниц. Должно быть, она заново перечитывала найденный ритуал в поисках более простого пути решения проблемы.

- Думаю, важен момент первого соприкосновения ваших тел, – ответила она наконец. – Как он впервые к тебе прикоснулся? – Гилберт вспомнил. Гилберт поёжился. Гилберт выругался. – Что-то не так?..

- Выловил из озера, когда проломился лёд.

- О, – за этим восклицанием последовала пауза. – Знаешь, я думаю, он должен снова спасти тебя от утопления.

- То есть, чтобы всё стало как раньше, я должен прогуляться по тонкому льду и искупаться в прохладненькой водичке, не предпринимая попыток себя спасти, ожидая, пока он сам меня не заметит? – нервно подытожил Гил. Идея казалась ему сущим бредом, и скрывать это он не собирался.

- Кхм… в общем, да. Только это не вернёт всё на круги своя, а всего лишь даст вам возможность познакомиться заново.

- Чудно! Нет, правда – всегда мечтал о подобном! Мне, видишь ли, скучно жилось, никак не мог придумать, чем наши с Ваней отношения разнообразить, а тут такой незаурядный шанс начать всё с начала!

- Гилберт, – одёрнула его Украина, почувствовав, что тот начинает истерить. Ещё бы тут не истерить – практически на самоубийство толкают. Ведь если этот способ не сработает, исправить ничего будет уже нельзя, за неимением исправляющего.

- Ладно, ты-то тут не при чём. Извини. И как же я должен поступить, чтобы он меня не только увидел, но и вспомнил?

- Э… кхм… – по голосу Украины было слышно, что она мнётся, не решаясь произнести последнюю часть ритуала. Как же Гил устал. Нервы были уже ни к чёрту. Да ещё и Брагинский в окне замаячил с мешком для мусора. Вот он – шанс попасть домой!