- Вы знаете её?

- О да, знаю, она моя бывшая подруга.

- Почему вы так выразились, будто он изменяет ей, а не вам?

- Потому что, - улыбка становится шире, - я забрала его у неё, когда съехала с катушек.

- Вы говорили с Гарри?

- Зачем?

- Но ведь это ваши отношения, и в них есть третья сторона.

- Думаете, стоит поставить точку? – улыбка уходит с губ так же быстро, как и появилась, а на лбу пролегла задумчивая морщинка.

- Вам не нужно ставить точку. Это ведь ваши чувства, ваша семейная…

- Нет никакой семьи, доктор, нет никакой любви. Только плотская, и то порой я теряю и её. А ещё эгоистическое желание, чтобы он был рядом и не оставлял меня одну. Иначе я сдохну.

- Что вы имеете в виду в своих последних словах? – Александра отрывается от блокнота, пухлые губы дрогнули, а зелёные глаза расширились, отражая немой страх и волнение.

- Вам полную литературную расшифровку этого слова? – Гермиона морщится и облокачивается обратно на спинку.

- Вы понимаете, что это заявление может вынудить меня сделать определённые действия по отношению к вам?

- Запрятать в дурку?

- Мисс, прошу, выражайтесь компетентнее, это на вас не похоже.

- Ах да, я отошла от своего канона, и совсем не соответствую вашим представлениям, простите, доктор, - тон голоса сменился моментально. Вновь вернулась та самая тихая смиренная пациентка, что стала мягче и даже добродушнее внешне. Лицо будто преобразилось вмиг, пряча те дикие острые черты лица, что выражали одну дикость и злость.

- Гермиона, пожалуйста, послушайте меня, вам стоит для начала всё обсудить с Гарри, да, возможно, напоминаю, что, возможно, вы являетесь его якорем, из-за чего он не двигается вперёд. Но вам стоит поговорить и вы должны, - она делает акцент, - должны всё ему рассказать. И решить, что делать вам дальше.

- Отпустить его? – Гермиона смотрит на свои колени и прячет кулаки в карманах зелёного кардигана.

- Я думаю, он скорее отпустит ту девушку, нежели вас. У вас, конечно, неординарные отношения, но бороться стоит, и это будет полезно для вас, вы сможете отвлечься в который раз от вашего состояния.

- Вы так думаете? – девушка, недоверчиво косится на доктора проглатывая слова с тем, что она каждый драный день и ночь рвёт на себе кожу мысленно.

- Я уверенна, вы просыпаетесь каждый день, вы продолжаете дышать, вы приходите на наши сеансы, вы говорите, а значит ещё живёте, - Александра тянется через узкий столик и доброжелательно касается колена девушки, - прошу вас не отчаиваться, Гермиона, вы прекрасная девушка, вы сильнее чем думаете, просто вам нужна помощь и вы не должны от неё отказываться. Скажите мне вот ещё что, мы с вами давно об этом не говорили.

Слова доктора почему-то не тронули ни одну клеточку её гнилой души, они впитались и ненужным грузом упали в прожорливую пустоту, что так удобно устроились в ней. Она ожидала, какого угодного очередного вопроса от своего психотерапевта, но никак именно этого. Об одном упоминании она лишалась, какой-либо возможности дышать и мыслить. Ей становилось внутри невыносимо больно и зябко. Она не любила все разговоры, касающиеся именно его.

- Тот мужчина, о котором мы с вами так давно не говорили, вы ещё что-то чувствуете к нему? Я отчётливо помню, что эта тема приносила вам мучительную боль, но нам необходимо об этом сейчас поговорить.

«Ну, так и какого чёрта ты об этом заговорила, раз, знаешь?» мысленно девушка уже вгрызалась ей в шею зубами, прогрызая сонную артерию, и слушала предсмертные хрипы.

- Ничего не чувствую, доктор, - противовес своим мыслям отвечает Гермиона, - я очень устала, можно мы на сегодня закончим?

Александре остаётся лишь согласно кивнуть и пожать холодную ладонь своей пациентке. Сняв в вешалки пальто и шарф, девушка попрощалась и вышла, оставляя женщину с неприятным осадком на душе. Впервые их разговор был таким эмоциональным и таким коротким. Все предыдущие сеансы длились по два часа и больше, Александре поначалу приходилось тянуть из девушки всю историю клещами. В какой-то момент доктор прониклась симпатией к этой девушке и сопереживала ей, не каждая бы смогла пережить подобное. И не следовало, конечно, привязываться личной симпатией к пациенту.

Выходя уже из-за дверей небольшого типичного дома, где принимала Александра, Гермиона кивнула прислуге и спустилась по лестнице вниз к винтажному металлическому забору. Как только пальцы коснулись холодных прутьев, девушка замерла и огляделась по сторонам. Было необычайно тихо. Дорога пустовала, не одной машины, воздух будто застыл, а мир погрузился в гиблую тишину. Высокие здания, словно серые изваяния, возвышались над этим миром внизу, заключая в своё серое кольцо.

Что-то было не так.

Всплеск сильной магии. Она ощутила её сразу же, стоило ступить за ворота. Палочку девушка опрометчиво оставила дома, и почему именно в такой момент?

- Попалась, пташка, - раздаётся знакомый голос со стороны, девушка быстро поворачивает голову, всматриваясь в фигуру мужчины.

Собственной персоны Струпьяр, она думала он погиб ещё во время войны. Оступившись назад, девушка сжала концы шарфа, она быстро огляделась по сторонам и увидела ещё три фигуры идущие к ней.

- Палочку не захватила, грязнокровка? – ухмыляется егерь, вынимая свою палочку.

- Мне хочется с ней поиграть, - кричит другой пожиратель, его лицо она не сразу узнаёт.

- Долохов, успеешь ещё наиграться, - голос схожий на рык звучит прямо за спиной и она застывает, ей несложно узнать его обладателя.

Оборотень Фенрир Сивый. Сердце готово пробиться наружу, взгляд карих глаз скользит по местности, ища возможность убежать и скрыться хотя бы во дворах. Как только когтистая лапа оборотня пытается опуститься на её плечо, она срывается с места и бежит в ближайший двор, пытаясь как можно быстрее перебежать дорогу.

- Мелкая, - рычит оборотень, захватывая когтями лишь воздух.

- Далеко собралась?! – кричит Долохов, и бежит за ней, вместе с другими егерями, нанося магические удары и заставляя жертву вилять из стороны в сторону, резко останавливаться и отстраняться от заклятий.

Когда заклятие ударило по ногам, Гермиона вскрикнула и упала на землю, больно, ударившись ладонями и, к тому же приложилась скулой об бордюр. Перед глазами всё поплыло, череп пронзила дикая боль, всхлипнув, она вновь попыталась подняться, но была резко остановлена верёвками, что обвились вокруг её лодыжек, один из самых быстрых егерей довольно скалился и уже тянул её к себе магией, волоча по заснеженной земле.

- Нет! - кричит она переворачиваясь на спину и пытается высвободить ноги.

- Она у меня! – кричит он.

Вдруг по всему периметру раздаются хлопки и какие-то шелестящие звуки. Словно что-то пытается пробиться к ним, но тщетно. Гермиона не сразу понимает, что происходит, но ей достаточно этого момента, чтобы выхватить палочку из рук невнимательного егеря, что отвернулся оценивая источники шума.

- Ступефай! – кричит она, парня отшвыривает в сторону, а непослушная палочка, выскакивает из рук обжигая пальцы.

Зашипев от боли, девушка быстро развязывает ослабевший узел и вскакивает с земли.

- Это мракоборцы! Девчонку хватайте и валим! – даёт команду Фенрир, оборачиваясь к невидимому барьеру, - у нас пятнадцать минут, через этот барьер они не пройдут!

- Не дайте ей выйти за барьер! - Струпьяр вместе с Долоховым возвращают своё внимание к жертве и срываются с мест, тем самым почти окружая её с двух сторон.

Гермиона быстро оглядывает расстояние до ближайшего укрытия, молясь лишь на своё везение, она срывается с места и бежит к ближайшему строению, оббегая машину, поскальзывается и уже готова вновь поздороваться с асфальтом, но ловко была поймана в чьи-то крепкие руки. Она буквально впечаталась лицом в чью-то грудь по инерции вжимаясь всем телом и ощущая кончиком носа, мягкий мех мантии, замирает.

Она клянётся, что почувствовала среди мужского одеколона лёгкий отпечаток мяты.