- НЕТ!
Вот они в библиотеке, Драко просит её остаться. Вот они в спальне, вот он произносит ей вслух предложение уехать. Гермиона кричит и извивается на стуле. Тело обжигало и ломало, словно кости шевелились и пытались выбраться из своих положенных мест от природы. Голова разрывалась. Хотелось подавиться собственным языком и больше никогда так не кричать. Горло раздирало, а глаза словно обливали раскалённой лавой. Руки въедались сильнее в веревки, верно, не веревки в кожу, а наоборот. Оставляя кровоподтёки. Жгучая боль, медленно пульсируя, отступает, оставляя после себя тяжесть и жар. Дрожь и тягучую боль в мышцах, во внутренностях, везде. Она так и остаётся с запрокинутой головой назад и тяжело дышит, открыв рот. Юноша брезгливо кривится, отстраняя палочку от влажного лба пленницы, и быстро отстраняется на пару шагов. Его грудь медленно и тяжело вздымается.
- Нарцисса, как много ты не знаешь о своём сыне, - говорит он, не сводя взгляда с измученной девушки. Нарцисса поворачивает голову и открывает глаза, всматриваясь в спину говорящего. Ей было невыносимо слышать крики, и смотреть было больно, - ах, да, я же не закончил.
Девушка вздрагивает и поджимает ноги, под стул, пытаясь опустить голову, но твёрдый конец палочки заставляет вернуть голову обратно и новая порция боли врывается в её тело, словно разрывая на части. Дорывая и проникая глубже к желаемому источнику. К воспоминаниям о родителях.
Она уже не кричит, только скулит, дрожит и извивается на стуле, словно пытаясь принять удобное положение и прекратить жалящую боль. Когда палочка отстраняется и оставляет после себя след на бледной коже девушка затихает, безвольно опуская голову и слегка прогибаясь в спине. Спутанные волосы выскользают из резинки и рассыпаются по плечам. Она буквально с надрывом выдыхает и помутневшим взглядом смотрит себе на колени. К горлу подступала уже знакомая тошнота, внизу живота предательски скрутило.
Лже-Драко выходит из клетки запирая за собой дверь и заходит уже к другим пленным, его охранники тут же направляют палочку на Нарциссу будто она могла сейчас накинуться на них, заставляя тем самым оставаться в своём углу и не шевелиться.
- Эй, дорогуша, кому вернуть память? Папе или маме?
- Не надо…пожалуйста…они не виноваты ни в чём…
- Как же? – он оборачивается, - они породили такую как ты. Так кого мне выбрать? Решай, или же я верну им обоим память.
- Прошу…делай со мной что хочешь, только не трогай их…умоляю…
- Смотрю, тебе нравится умолять? – в голосе сквозит яд, - Малфоя ты так же умоляла когда лежала под ним. Со мной такое не прокатит. Выбирай!
Нарцисса испуганно оглядела девушку и вернула свой взгляд к юноше, проглатывая все вопросы, что сейчас в ней рвались наружу. Гермиона медленно поднимает голову и шепчет: «Не надо, пожалуйста…» с носа стекала кровь, глаза опухли и покраснели. Но это не остановило юношу.
- Я предупреждал.
Девушке хотелось зажать уши и кричать громче, только бы перекричать крик матери и отца, что сейчас извивались на полу под пытками и носильными обрывками воспоминании. Пытаясь высвободить руки из веревок, она лишь сильнее раздирала кожу в кровь. Нарцисса отвернулась, зажмурившись и не выдержав, зажала уши руками. Когда крики, прекратились, обе фигуры потеряли сознание, погружая темницу в звенящую тишину.
- Приятного воссоединения с семьёй, - он пожимает плечами, пряча палочку за пояс, - приятного время провождения, Грейнджер.
И они выходят, оставляя после себя лишь один факел между двумя нишами, откуда пленники могли спокойно друг друга разглядеть.
Как иронично.
Нарцисса аккуратно уложила мужчину и женщину, подкладывая им под голову свою мантию, сложенную в несколько раз. Затем перевела взгляд на саму пленницу что боролась, молча с веревками так и не подняв головы. Гермиона почувствовала, как что-то горячее потекло по ладоням, скорее всего это была её кровь, кисти горели и приносили жуткую боль, ещё сильнее раздражая от безысходной попытки выбраться. Будто бы её закрыли в маленьком кубе, и воздуха не хватало даже на вдох. Так и сейчас. Чем дольше она прибывала в этом состоянии и позе, тем сильнее её охватывала дикая паника, и вдох застревал где-то в середине грудной клетки. Во рту опять предательски копилась слюна, и уже не сдерживаясь, девушку стошнило на свои же ноги. Она успела лишь раздвинуть колени, выплевывая горькую консистенцию под ноги на пол, пачкая только бедро с внутренней стороны. Вдох получается рваным и хриплым.
Спустя каких-то несколько минут или может быть целый час, девушка перестала бороться и просто вырубилась, опуская низко голову и закрывая опухшие глаза. Нарцисса сидела ближе к ржавым прутьям, прижимая к ним горячий лоб и тоже прикрывая глаза. Как скоро их найдут? И найдут ли вообще? Все другие мысли она оставит на потом, погружаясь в обессиленный сон.
- Гермиона? Доченька?
Жалобный мягкий тон мужского голоса пытается вырвать девушку из цепких пальцев Морфия. Она морщится и тяжело поднимает голову, встречаясь с карими напуганными глазами отца, что сжимал прутья двумя руками, словно пытаясь их раздвинуть и подбежать к дочери, чтобы обнять, прижать к себе и не отпускать ни в коем случае. Чтобы ей не причиняли больше боль.
- Папа? – шепчет она, обжигая свой собственный рот, неестественно горячим дыханием, кажется, у неё поднялась температура.
- Доченька, милая…
Что он мог сказать? Глупо утешить и сказать, что всё будет хорошо? Это маловероятно. Мужчина прекрасно помнил все, что здесь происходило, а вернувшаяся память только добавила боли в сердце любящего отца, который мог только наблюдать со стороны, за тем, как пытают его дочь. Миссис Грейнджер сидела рядом, прижимая ладони к губам, и молчала, качая головой и не сводила взгляда с дочери. Она не могла и слова вымолвить. Гермиона так долго мечтала об этом, так долго желала, чтобы её родители вспомнили, но она никак не желала такого исхода. Но даже здесь она смогла найти в себе сил и улыбнуться родителям.
- Всё будет хорошо, пап, мам…Гарри и Драко найдут нас и вытащат отсюда…я верю в них и вы верьте…
- Мы бы позавидовали вашей надежде, мисс Грейнджер, - заговорила, наконец, Нарцисса вспоминая о сыне, - хотелось бы верить вашим словам.
- Верьте, это единственное что нам остаётся сделать, чтобы не сойти здесь сума.
Родителям девушки хотелось завалить её вопросами, но это было бы очень не уместно. Только не сейчас. Все четверо пребывали в молчании. Вдруг за решёткой возник один старый сгорбленный эльф с двумя подносами еды. Нарцисса нахмурилась, впиваясь взглядом в слугу. Она его явно где-то видела. Мельком. Но, чёрт возьми, видела. Только чьей он семье принадлежал? Просунув два подноса под решётки, он что-то пробурчал под нос и исчез, оказываясь уже в клетке Гермионы. Рядом возник ещё один поднос и повис в воздухе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Эльф брезгливо покосился на грязное пятно под ногами пленницы и, щёлкнув пальцами, очистил его, затем взобрался на её колени и жестом притянул поднос ближе.
- Хозяин сказал, покормить пленницу, слуга должен выполнить приказ, - прохрипел он, зачерпав на ложку кашу и пихая к губам девушки тем самым пачкая их.
Гермиона быстро отворачивается и плюёт в сторону, очищая губы от кусков каши. Домовик недовольно шевелит ушами и вновь подносит ложку к её губам. Вновь плевок и молчаливый протест. Отказ. Домовик спрыгивает с колен и исчезает, оставляя поднос вертеться в воздухе.
В темницу тут же открылись тяжелые двери, озаряя тишину помещения звонким лязгом тяжелых засов. Кажется, те же самые двое пожирателей, что были в прошлый раз, охраняли вход, и сейчас направлялись к пленнице. Позади них ковылял домовик, потирая свои скрюченные пальцы. Девушка напугано дёрнулась и только сильнее поджала губы, когда грубые пальцы в перчатках резко дёрнули её за волосы назад, а другие руки заставляли открыть рот. Вновь молчаливая борьба, только крики отца и матери, что просили оставить их дочь в покое, нарушали и без того мучительную тишину. Тягучая холодная масса ввалилась в открытый рот, и провалилась в глотку, заставляя девушку закашлиться.
