– В общем, да, – задумчиво, как бы припоминая, ответил Анисимов. – Но я вообще-то не слежу, кто куда ходит обедать. У меня и другие занятия есть. Знаю, что Виталий там бывает постоянно.

– Новый художественный руководитель? – уточнил Лев. Он и без того прекрасно это знал, но ему не хотелось показывать свою осведомленность.

– Да, он. Он обычно всегда ужинал там, если в тот день шел его спектакль. Он и вся его бригада. Вадим, Руслан, девочки.

– Кто такой Вадим? – сразу насторожился Гуров.

– Вадим Голубков, режиссер. Из молодых. У нас много приглашенных работает, Виталий сознательно проводит такую политику. Говорит, «чтобы не прокисали в собственном соку». Не все это приветствуют, но… В общем, я в эти дела не лезу. Они – люди творческие, а я – хозяйственник. После того как Виталий начал проводить все эти «коренные реформы», зритель пошел. И соответственно появилась касса. Так что, как директор, я только рад, а в творческие дела не лезу.

– Понятно. Вернемся к вчерашнему вечеру. Вы говорили, что Виталий и его «бригада» имели обыкновение отмечать в «Ковчеге» окончание спектакля. Вчера шла какая-то из его постановок?

– Да. Авторская версия «Фигаро». Спектакль, опера и рок-н-ролл в одном флаконе. Эклектика. Многим нравится. Зал почти всегда полный.

– Здорово, – проговорил Лев, с ужасом представив себе эту «эклектику» в реальности. – Наверное, талантливые у вас актеры. И играют, и поют. Да еще в таких разных жанрах.

– Да нет, у актеров только небольшие реплики из оперных партий. А поют там в основном «файлы».

– Файлы? – не понял Лев.

– Да, это ребята из Колиной группы. «Икс-файлз». Название такое. Они у нас в музыкальной студии верховодят. Экспериментируют. Ну, и в спектаклях их иногда задействуют. Для колорита, так сказать. Публике нравится. А вчера они до спектакля еще на художественной выставке выступали, так что, можно сказать, двойной праздник.

Поняв, о каких именно «ребятах» идет речь, Гуров искренне порадовался, что ему не довелось побывать на «авторской версии» «Фигаро».

«Похоже, на выставке было еще не самое страшное, – подумал он. – Хорошо, что Маша не знает про этот спектакль, а то не миновать бы мне вчера полного курса «экспериментальной» пытки».

– Значит, вчера вечером после окончания спектакля Виталий Берестов со своей «бригадой» отправился ужинать в «Ковчег». В котором часу это было?

– Думаю, около двенадцати. В это время обычно заканчиваются вечерние спектакли. Правда, сам я так поздно не засиживаюсь, но, думаю, приблизительно в это время. А почему вы не хотите спросить самого Виталия? Он вам точнее скажет.

– Дойдет очередь и до него. Как в целом вы можете охарактеризовать Руслана Бойцова? Он хорошо ладил с коллегами? Какой у него был характер?

– Как вам сказать? – Анисимов снова задумался. – Характер у него был… неровный, скажем так. Взбалмошный немного, но ведь творческому человеку это простительно.

– Если не ошибаюсь, он числился помощником режиссера? Это творческая профессия?

– Руслан работал не только как помощник. Он очень активно участвовал в постановках. Особенно когда они придумывали эти свои перформансы. Тут уж все выпендривались кто во что горазд. Оригинальностью хотели блеснуть. И, насколько я знаю, Руслан всегда тоже очень активно участвовал. Так что насчет творческой профессии не сомневайтесь. В театре все профессии творческие, – улыбнулся Анисимов.

– Да, конечно, – поспешил согласиться Лев. – Так, значит, в целом Руслан с коллегами ладил, если даже в постановках участвовал? А вы не в курсе, врагов у него не было?

– Да нет… думаю, нет. Хотя я, конечно, не так хорошо знаю его личную жизнь. Мы общаемся только по работе. Но такого, чтобы явно… нет. Не замечал.

– То есть предполагать, что вчерашнее нападение мог организовать кто-то из коллег, не стоит? – напрямик спросил Гуров.

– Что вы! – вскинул брови Анисимов. – Да я даже мысли такой не допускаю! Как вам в голову пришло? У нас все-таки театр, а не уголовная «малина». Да, конечно, бывают разногласия. Даже ссоры иногда. В большом коллективе мало ли что случается. Но чтобы доходило до поножовщины… даже мысли такой не допускаю.

– Хорошо, не волнуйтесь так. Я понимаю, что для вас подобное предположение звучит как нонсенс, но я должен предусмотреть все варианты. Вы сейчас сказали о ссорах. А вообще в труппе много интриг? Такая разнородная компания… И классика, и эксперимент. Наверное, «заслуженным» не так просто уживаться с молодежью?

– Как вам сказать… – Анисимов опустил глаза и немного помолчал, явно подбирая в уме обтекаемую формулировку. – Нюансы, конечно, были, но… Проблемы мы стараемся решать. Все-таки мы – один коллектив, можно сказать, почти семья. Как и в любой семье, бывает всякое.

Видя, как старательно дипломатичный директор уходит от ответа, Гуров мысленно решил обязательно навести более подробные справки насчет этого «всякого».

«Претензии к парню, похоже, действительно были, – подумал он. – Да и немудрено, ведь он – из новой команды. Если пришел вместе с этим худруком, это еще полбеды, а если «переметнулся» из старого лагеря, тогда ненавистников и завистников у него наверняка хватало».

– Руслан давно работает в театре?

– Да, уже около пяти лет. Но раньше он действительно был, как вы сказали, лишь помощником. А с приходом Виталия развернулся. Нашел родственную душу, как говорится. Ведь раньше у нас никаких экспериментов не было, Борис Петрович перформансов этих не устраивал.

– Борис Петрович?

– Да. Это бывший наш художественный руководитель.

«Вот оно что! – подумал Лев, сразу вспомнив пренебрежительные высказывания блондинки из ресторана. – Похоже, именно об этом «Борьке» и шла речь. И, похоже, не так уж редко бывшего худрука здесь делают «крайним».

– Сейчас он рядовой режиссер, – продолжал Анисимов. – Но Виталий его не обижает. Классический репертуар целиком и полностью в его распоряжении. Подбор актеров, оформление спектакля, музыка. Все это курирует он.

«Да, курирует, – снова подумал Лев. – Только, похоже, охотников полюбоваться на этот классический репертуар не так уж много, соответственно и престиж невысок. Из худруков попасть в «рядовые», это, знаете ли, удовольствие на любителя. Не каждое самолюбие выдержит. Очень многие предпочли бы просто уйти, а этот остался. Значит, деваться некуда. Остался и наблюдает теперь, как какой-то там «лишь помощник» выбивается в неформальные лидеры, а сам он в это время вынужден все дальше уходить в тень. Нет, грязного бельишка в этой «семье», похоже, хватает. И чтобы прояснить ситуацию, видимо, придется-таки в нем покопаться».

Небольшая мизансцена, произошедшая в следующую минуту, только лишний раз подтвердила эту догадку.

В дверь деликатно постучали, и в кабинете появилась эффектная высокая девушка, чем-то напоминающая блондинку, которую он видел вчера в ресторане.

– Виктор Иванович, подпишите, пожалуйста. Это срочно, – сказал она, подавая директору бумаги.

Анисимов черкнул роспись, и девушка направилась к двери.

– Так, значит, вы говорите, что Руслан Бойцов в целом был человек коммуникабельный? – видя, что девушка уходит, продолжил разговор Гуров.

– Бабник он был! Бабник и негодяй. За это и…

Когда полковник начал говорить, девушка замедлила свое движение, с любопытством прислушиваясь. Поняв, о чем идет речь, она обернулась и с азартом выкрикнула свою реплику, по-видимому, не в силах сдержать эмоции.

– Иди, Мила, – с беспокойством проговорил директор. – Скажешь, когда тебя спросят.

– И скажу! – не унималась взволнованная Мила. – Пусть все знают, какой он…

– Иди! – с нажимом повторил Анисимов.

Мила с досадой развернулась на каблуках и, сделав два демонстративно широких шага к двери, громко захлопнула ее за собой.

– Извините, – смущенно стал оправдываться директор. – Это Людмила из бухгалтерии. Она немного… несдержанная.

– Бывает, – сочувственно усмехнулся Гуров.