***

Ночь принесла печаль конунгу. Его верного ярла и друга не стало. Герхард теперь сидел на кровати, обхватив голову руками, и горевал. По-мужски, беззвучно, не жалуясь, не плача. Паола, оказавшаяся с ним рядом в эту ночь, и хорошо помнящая свои переживания, искренне разделяла его потерю, прижавшись к нему, и пытаясь согреть Рыжего своим теплом. Он был ей благодарен за эту молчаливую попытку облегчить его горе.

Утром девушке предстояла ещё одна печальная обязанность — сообщить Олии о гибели хозяина.

***

Тело Криги, облачённое в парадный синий мундир, обшитый серебряным шитьём, как и положено ярлу, венчало верхушку пышно украшенного поминального костра. При этом выражение лица ярла было безмятежным. Казалось, что он не умер, а просто уснул. У серьёзно опечаленного Герхарда от бессонной ночи под глазами пролегли темные круги. Олия, бледная и осунувшаяся, не плакала. Просто стояла и не реагировала ни на соболезнования, ни на сочувствие. Только попросила подругу не отходить от неё. Они так и стояли, прижавшись друг к другу. Герхард подошёл к ним и тоже приобнял обеих, пытаясь утешить и согреть своим теплом.

Наконец, все речи были произнесены, все слезы выплаканы, и горенцы* занялись ровным пламенем. Огонь, потихоньку пожирая тело, помог освободиться душе. И она полетела в обитель Великого Садовника, а пепел развеяли над Гроей, которую так любил Крига Номед — друг, Наставник Герхарда и великий воин.

***

Олия осталась в домейне, ожидая своей участи. И спустя какое-то время конунг вызвал её к себе.

— Проходи, девочка моя, — дружелюбно предложил Герхард. На что Олия усмехнулась и всё же прошла. Он продолжил: — Присаживайся. Как ты?

— Оставь, — ответила она, понимая, что теперь от него зависит её будущее. — Мне опять вернуться в гарем? Или…

— Он тебя любил, малышка, — нежно погладив её по щеке, посочувствовал он. Затем открыл сейф, достал силбумагу, карточку, пластпаспорт. Положив всё перед ней, пояснил, — это твои документы и отпускная. Да, ты теперь — свободна. И вот доверенность на драгоценности, что они твоя собственность. И на карточке кругленькая сумма. Я обещал, и теперь выполняю данное другу обещание. Можешь остаться в домейне на правах свободной женщины. Или поступить, как считаешь нужным.

— Я вернусь в Зерму. — Безучастно ответила она, чувств её лишило горе. Номед не был Ожидаемым, но отчего-то запал в душу. И теперь внутри что-то ныло и щемило, но она сдерживала себя, позволяя себе плакать только в одиночестве.

— Паола расстроится, — удручённо высказался конунг, обхватив её ладони своими руками и поцеловав почтительно кончики пальцев.

— Знаю. Но должна же я вспомнить, что такое свобода, — сдержав слёзы, улыбнулась девушка.

— Тогда послушай меня: когда родишь, сообщи мне, я помогу обязательно. Его ребёнок ни в чём не должен нуждаться. И потом, мне будет спокойней, если я буду следить за тобой, чтобы всё было хорошо. И если что, тут же связывайся со мной. Ты опять под моей защитой. И не переживай, больше тебя никто не утащит.

— Надеюсь, — ответила она и прошла к Паоле, обрадовать и одновременно расстроить свою подругу.

***

Личный прим-флайер конунга взлетел, взяв курс на Зерму. Увозя Олию, Айшу и Киду. Последних — к радости конунга. Хотя слова виртулы пред посадкой его озадачили: «Второй сын станет твоим утешением, но любить ты будешь первого. Второму править, первому нести твой огонь» При этом Герхард решил не пытаться понять её, напрямую виртулы говорят только проклятия. А это, по счастью, не тот случай!

Паола рыдала, но своей подруге она желала самого светлого и большого счастья. И сквозь слёзы радовалась за неё. Надеясь, что и в её жизни наступит свобода.

Комментарий к Время прощаться.

* Нижние врата - шутливое название парадного входа в домейн.

* У неинициированных Моркадо существует регенерация органов. Поэтому выплачивается контрибуция хозяину, в связи со временем, когда Моркадо своих обязанностей выполнять не сможет.

* Горенцы - спрессованные материалы, не токсичные, для ритуальных услуг.

========== Проблемы и решения. ==========

Разобравшись с мятежом и вспомнив про увиденное в Зерме, конунг ощутил необходимость поделиться с элитой своими размышлениями и опасениями. Потому как в этом маленьком государстве зрело нечто большее, чем мятеж кучки властолюбивых негодяев.

Поэтому был объявлен эдельмит*, при котором присутствовали ярлы, альдермены и главы кланов, даже от фон Кольбе. Эдмунд, уже понемногу пришедший в себя, прилетел с приемником, который под его бдительным присмотром принимал дела клана и Грои.

Теперь, когда все расселись, а прислужники обнесли всех напитками и закусками, в атмосфере непринуждённой беседы, где сначала поговорили о курсах на бирже, последних новостях со строек в Коруе и на орбите, а также — стоит ли немного усилить налоговое бремя иноземных агентов, участвующих в подрядах транснациональных компаний гролингов, потихоньку перешли к обсуждению визита в Зерму.

— Так что тебя там так встревожило, Герхард? — Дегустируя вместе с главой клана Рильке торкионский коньяк двадцатилетней выдержки и закусывая его (да простит этикет) икоркой благородных пород рыб, выращиваемых в аквациях Зермы, поинтересовался Эдмунд, в отличие от захотевших сурейского чая со сладостями или легкого вина и фруктов. В общем, настроение у всех было благодушное. Учитывая, что такие собрания всегда заканчивались, после принятия решения, обильным возлиянием и плотным обедом, ссориться или спорить никто не хотел. И именно в этот момент конунг решился поделиться впечатлениями от визита.

— «Встревожило» — не совсем то слово, — начал конунг. — Мне пришлось сделать переоценку многих убеждений, глядя, как там устраиваются наши бывшие рабы.

— Они что там, изобрели новый способ порадовать нас в любовных утехах? — Спесиво улыбнулся представитель клана Фарлагов. При этом откинувшись на спинку кресла, театрально воздел руки вверх и состроил «мечтательное» лицо. В ответ некоторые рассмеялись.

— Это хорошо, что вам весело. Только, думается мне, что веселье закончится, когда хорошо вооружённые и одержимые мыслью отомстить, Меченные внезапно, станут уничтожать нас.

— Это каким же образом? Насколько мне помнится, ещё никто не создал антилокационной аппаратуры, способной помешать нашим средствам засечь любую попытку проникнуть в Грою. Даже одиночные нарушения рано или поздно обнаруживаются. Так что говорить про массовое нападение. Кстати, недавно мы получили блестящее подтверждение моим словам. А Меченные вообще — раса недоразвитых. — Брезгливо оттопырив при последней фразе губу, продолжил Фарлаг, напомнив при этом про мятеж.

— Тогда сначала, ответьте мне на вопрос: когда последний раз «прогулка» окончилась хорошей добычей? — Усмехнувшись и поражаясь, насколько старые кланы никак не хотят перемен, вздохнул конунг. И тут же уточнил. — Я имею ввиду наполненный Меченными солитарий, а не горы аккуратно сложенного откупа, унижающего наше достоинство, как воинов.

— У нас уже давно не было живой добычи, — высказался альдермен бриллы Кадос, и его поддержали все. — Вообще-то складывается впечатление, что их кто-то предупреждает.

— Согласен. Но это значит, что такие «оповещатели» в каждом домейне. — По лицу конунга пробежала тень. — Но пока лазутчик ловко скрывает своё присутствие.

— В том числе и вашем, — злорадно буркнул глава клана Лаусенов.

— Не отрицаю, и пытаюсь выяснить кто это, — согласился конунг. — Но мы отвлеклись от главной темы. Так вот: у нас теперь назрела проблема с получением новых рабов. Зато Зерма концентрирует у себя целый легион этих, как вам кажется, «недоразвитых», — с упрёком посмотрел на Фарлага повелитель. — И что интересно! Зермийцы не ставят на них медицинских опытов, не тестируют био-и химоружие, не гнобят их в урановых шахтах и после того, как уже изрядно потрёпанные радиацией, те впадают в кому, не выбрасывают в резервацию, где у Моркадо идут спонтанные мутации, которые мы даже проконтролировать не можем. Зермийцы не используют их для охоты, вместо животных. Впрочем, зачем продолжать список, и так сами всё знаете.