- Ну уж нет! Какой тогда был бы смысл собирать их вместе? Да еще здесь. В том-то и штука, что пишут они об одном и том же.
- О чем?
- Или о ком. Они сочиняют свои драмы, комедии, поэмы, рассказы, а если прибавить сюда еще и Гумилева, и Давида Самойлова, то и стихи, про знаменитого и злополучного испанского гранда, красавца, обольстителя и забияку...
- Про Дон-Жуана?!
- Совершенно верно. Все эти достойнейшие люди написали про ДонЖуана. Про своего Дон-Жуана... А теперь попробуем объединить только поэтов. И тоже одной-единственной темой.
Афанасий Фет: "Я болен, Офелия, милый мой друг,
Ни в сердце, ни в мысли нет силы...";
Александр Блок: "Я - Гамлет. Холодеет кровь...";
Анна Ахматова: "Ты сказал мне: Офелия, иди в монастырь,
Или замуж за дурака...";
Борис Пастернак: "Гул затих. Я вышел на подмостки,
Прислонясь к дверному косяку...";
Марина Цветаева: "Принц Гамлет! Довольно червивую залежь
Тревожить... На розы взгляни...";
Арсений Тарковский: "В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит..." и так далее.
Ничего удивительного, что завсегдатаи Четыреста Сорок Восьмой тут же решили последовать примеру старших собратьев.
И общего героя тут же определили: круглого, румяного, жизнерадостного, который ото всех ушел. Почти ото всех.
А второй избранник оказался полнейшей противоположностью первому: бел, несмел, уныл.
Объединяло их только одно - любовь к вокалу.
Колобок
1. Колобок - это славное имя
Вызывает умов возмущенье.
Звери злобные. Съеден был ими
Ты, имевший к свободе влеченье.
Голубые глаза и румянец
Все прекрасно в тебе, Колобок.
Но, смертельный исполнивший танец,
Ты навек превратился в лубок.
2. Колобок оставил Бабку,
Колобок оставил Деда.
Хватит киснуть на окошке!
В путь! Да здравствует свобода!
Покатился по дорожке
(Благо круглый, не квадратный)
Хоть и Лисоньке под ножки,
Хоть и Лисоньке на носик,
Хоть и Лисоньке в желудок,
Но свободен он, ребята.
Да, не съела его Бабка.
Не достался он и Деду.
Предпочел утробу лисью
Жизни тихой и домашней.
3. О, колобок, беспечный странник:
Свое отпеть и снова в путь.
Ты вечно мчишься по дорогам
Куда-нибудь, куда-нибудь.
Поешь ты песни не случайно,
Они - судьбы твоей залог.
Пропел и дальше покатился,
Другим пишите некролог.
Но берегись лисы, мой милый,
Она тебя не пощадит.
Ведь выше песен ставят лисы
Свой крокодилий аппетит.
Пьеро
1. Бледнолицый, синеглазый,
Он по свету с мандолиной
Ходит или же над книгой
Низко голову клонит.
Посвящает он сонеты
Синевласой милой кукле
Или же поет куплеты,
Чтобы публику смешить.
Беспокойный дух живет в нем,
Он романтик, он несчастен,
Он любви своей подвластен,
А не мнению людей.
2. Один, один, совсем один,
Душа из мрака, нет свободы,
А плоть из ваты и тряпья,
И рукава длинны, как годы.
3. - Знай, Пьеро, что Коломбина
Нам с тобою не товарищ.
Жизни грустную картину
В серенаде не заваришь...
Но сутулая фигура
Под окном ее маячит.
Знать, красотки шевелюра
Что-то значит, что-то значит.
4. (Полина Барскова, 12 лет)
Моn cher Пьеро, опять встает луна,
Как грош серебряный, как глаз печальной рыбы.
Здесь все в дыму отчаянья и сна.
В беседке тонкой талии изгибы
Затянуты в зеленую парчу.
Не обижайтесь, милый друг. Молчу...
Но все же я клянусь, встает луна,
Вы снова жжете черновик сонета,
И черной тушею ложится лето
На город...
А ваши руки приторно белы,
А ваши ножки кукольно малы.
О, мой Пьеро, как душно и обидно;
В глазах лишь запах этой липкой мглы
Ни ваших рук, ни женщины не видно.
"ЕЛОЧКА" В СТИЛЕ "РОК"
В бурной молодости, плавая на рыболовных судах в Баренцевом море, сочинил поэт Николай Рубцов легкомысленный, веселый стих:
Стукнул по карману - не звенит;
Стукнул по другому - не слыхать.
В коммунизм - таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать...
и т.д.
Таким стих этот и вошел в многочисленные книги поэта (изданные, к сожалению, уже после его смерти).
И вдруг в одной из газет этот же самый стих обнаружился в совершенно новом и, надо сказать, презабавнейшем обличьи: у каждой строчки оказалось ритмическое прибавление, как бы коротенький ироничный комментарий к ней (к строчке):
Стукнул по карману - не звенит:
как воздух.
Стукнул по другому - не слыхать,
как в первом.
В коммунизм - таинственный зенит
как в космос,
Полетели мысли отдыхать,
как птички,..
и так далее, совершенно в том же прелестном духе.
Гениально! И, как все гениальное, - просто. Легким вмешательством в стих можно, оказывается, не только изменить его звучание, его настроение, но даже и сюжет в нем возможно поменять...
- Хорошие-то стихи менять как раз не стоит: жалко.
- А плохих никто не знает. Не запоминаются.
- Но есть ведь стихи, которые знакомы всем с детства. Известные настолько, что непонятно уже, хорошие они или плохие. Взять хотя бы стихи "дедушки Корнея". Или "Зайку".
Взяли "Зайку", попробовали обойтись с ним "по-рубцовски". Получилось крупно, выразительно, трагично:
Зайку бросила хозяйка.
Негодяйка!
Под дождем остался зайка
Бедный зайка!
Со скамейки слезть не мог
Вот это номер!
Весь до ниточки промок,
Простыл и помер!
Обрадовались, решили экспериментировать дальше, для чего и выбрали знаменитую вечнозеленую "Елочку".
Не прошло и получаса, как невинная, скромная "Елочка" обрела вторую жизнь, причем, не только в стихах, но, судя по всему, и в музыке: петь о том, что с ней произошло в новой поэтической версии, на прежний (невинный и скромный) мотив не получилось, а вот "рок средней тяжести" оказался вполне уместен.
Так и спели.
Тем и удовлетворились на этот раз.
В лесу родилась елочка
от елки,
В лесу она росла
без перерыву,
Зимой и летом стройная,
а также
Зеленая была,
как алкоголик.
Метель ей пела песенку
скрипуче:
"Спи, елочка, бай-бай,
Усни навечно".
Мороз снежком укутывал,
как в саван:
"Смотри не замерзай,
а то загнешься".
Трусишка-зайка серенький,
как вторник,
Под елочкой скакал
с подбитым глазом.
Порою волк, сердитый волк,
как Лейкин,
Рысцою пробегал
и цыкал зубом...
И вот она нарядная,
как деньги,
На праздник к нам пришла,
гремя ветвями,
И много-много радости
сквозь слезы
Детишкам принесла
среди развалин.
("Елочку" модернизировали Юля Носовицкая, Зоя Барзах, Дима Давыдов, Полина Козина, Вера Федорова, Павлик Парфентьев и другие).
ЧТО ТАКОЕ ЖИЗНЬ
В большинстве своем слова, которыми мы пользуемся, означают понятия, столь прочно и однозначно вошедшие в наше сознание, в наш обиход, что не возникает ни желания, ни потребности давать словам этим какие-нибудь определения.
- Что такое небо?
Недоуменное движение плечами, рука тычет указательным пальцем вверх: небо - это небо.
- Что такое весна?
- Такое время года, между зимой и летом.
И все понятно и совершенно очевидно и никому не надо растолковывать про молодую торопливую зелень, про первую грозу, про бурные мутные потоки, бегущие вдоль тротуаров, про суетливое снование скворцов на газонах, про бездонное, безукоризненно голубое небо.
Весна - это весна, тут и объяснять нечего.
- Что такое жизнь?
