Точнее, я этот аспект продумал ещё “на берегу” – до того, как срываться из республики в поездку. Мой предшественник вырвался из родных пенатов куда подальше, сильно подозреваю, не совсем самостоятельно – что-то ведь заставило его так поступить… точнее, кто-то. И я даже подозреваю кто. Может, конечно, и не отъезд матери, но шансов на совпадение этих двух событий, как по мне, маловато. Не просто же так магесса свалила не только из королевств, а аж с континента (!), едва отец отправился в свой трагически завершившийся поход. Что-то мне подсказывает, что не стала бы Лилиана Миракийская инициировать одностороннюю процедуру развода с мужем, если бы знала, что у того мало шансов вернуться назад живым. Н-да, семейная драма налицо. Причём семейная драма, ставшая достоянием широкой общественности, раз уж Рахман про неё узнал. К сожалению, практически без подробностей. Как оказалось, благородному сообществу важен был сам редчайший факт развода среди дворян, а на причины, по большому счёту, было наплевать.
На фоне таких вот событий, подробности о которых я, возможно, ещё узнаю, уверен, будет не слишком удивительно, что вернувшийся после полугодового отсутствия наследник поведёт себя… скажем так, высокомерно и отчуждённо. Тем более в республику сбежал от семейного разлада гордый, но бедный младший сын большой дворянской семьи, а возвращается уже фактически полноценный барон верхом на боевой химере и с личным, упакованным в латы по полной программе вассалом. А то, что у меня с собой меньше тридцати золотых монет, так это на моей роже не написано… В общем, момент для возвращения в баронство для меня сейчас едва ли не идеальный, и была всего лишь одна проблема. А именно нужно за время пути или научиться, или “вспомнить” о том, как быть благородным. Не просто таскать геральдический плащ, но стать дворянином. А для этого нужно как можно плотнее взаимодействовать с окружающими людьми, влипать и решать различные ситуации – в общем, делать всё, чтобы получить или восстановить нужный опыт. В том числе, например, пообедать прямо в седле – чем хозяин таверны собрал.
Совершенно незначительная мелочь вроде, правда? Но Арн ведь во время своего пути из королевств в Лид тоже чем-то должен был питаться, и я как-то сомневаюсь, что он всю дорогу довольствовался сухарями и вяленым мясом. Если разговор зайдёт о чём-то подобном, я должен буду что-то ответить. Понятно, что некоторые подобные моменты могли пройти мимо внимания дворянина или забыться, но не все же скопом! А о скольких мелочах я пока даже не догадываюсь, страшно представить. Например…
– Маша, во сколько нам обошлось местное гостеприимство? – убедившись, что хозяин постоялого двора скрылся на кухне, поинтересовался я.
– Двадцать девять медных монет, – отчиталась рыцарь, не отрываясь от своей тарелки. Таскание на себе кучи металла в течение целого дня лучше всяких тренажеров сжигало энергию организма и постоянно напрягало мышцы, потому с аппетитом у девушки никогда проблем не было. Кроме того, я так и не отменил усиление обмена веществ организма дочки кузнеца, полгода назад запущенное мной посредством Печати подчинения – это тоже сказывалось на размере порций. Ушибы и ранения при нашей работе совершенно рядовое явление, и если мне помогала нивелировать получаемый ущерб собственная магия Жизни, то повысить стойкость к повреждениям у напарницы можно было только так. По крайней мере, до тех пор, пока я не овладею своей Стихией по-настоящему, а не на уровне “вкачать как можно больше силы в руку/ногу/тело и надеяться, что всё получится само”.
– Треть серебряной монеты, – машинально повторил я, успев задуматься совсем о другом. Только через пару секунд информация всё-таки достучалась до моего мозга. – Стоп. Сколько?
– Двадцать девять меди, – повторила вассал.
– Это только за комнату или…
– За отдельную большую отапливаемую комнату на ночь на втором этаже вместе с двумя тюфяками, двумя одеялами и лампадой – семнадцать монет, – скрупулезно начала на память перечислять Маша. – За ужин с мясом, железными столовыми приборами и тремя блюдами – три меди, за завтрак – три меди, аренда двух мест в конюшне – пять меди, за зерно для лошадей – еще одна монета.
Я вместо того, чтобы отправить в рот очередной кусок мяса, поднёс его к глазам, чтобы получше рассмотреть. Благо окна в общем зале присутствовали, и в них попадало достаточно света. Хмм… мясо как мясо, и пахнет всё так же вкусно. А вилка слишком массивная, немного грубоватая и с едва заметными разводами ржавчины, но чистая и в общем-то удобная.
– Как интересно… – Тщательно пережевав “шашлык”, я опять-таки не заметил ничего подозрительного: свинина и свинина. – А в таверне в Эрсте тридцатки меди мне, пожалуй, только одному на ужин и хватило бы.
– Там зал алхимлампами освещён, столовые приборы из мельхиора[4] и блюд в ужине минимум пять. – Похоже, я не один заинтересовался местным ценообразованием. – И магией неприятные запахи убраны.
И общедоступные тёплые и чистые туалеты внутри с горячей водой, – добавил про себя я. И персонала раза в три больше, даром, что из рабов – кормить-одевать их тоже надо. Как-то сомневаюсь, что тут заморачиваются хотя бы условно-белыми передниками: вон, владелец бизнеса рассекает в обычной, пусть и относительно чистой одежде.
– У меня была с собой половина серебряной монеты, когда я… ушла из дома, – глухо призналась дочка кузнеца. Раны, полученные при продаже в рабство и после, у девушки давно зажили, оставив на память лишь шрамы и хрипоту в голосе, но воспоминания о былом по-прежнему стабильно портили моему рыцарю настроение. – Соседи за ремонт металлической утвари в последние годы иногда давали мне лишнюю монету. Я оставляла себе, так и накопила… Когда я постучалась в дверь вербовщика, у меня в калите[5] оставалось больше половины. Я за еду больше медяка никогда не отдавала. Иногда хозяева, что пускали на постой, позволяли рассчитаться работой – молот у меня при себе был. Кое-кто осесть у них в деревне после предлагал – своего кузнеца у них не было, а кузню всем миром[6] помочь обещали поставить… Но я даже слушать не хотела.
– Зато ты сейчас оруженосец настоящего барона, а так бы до сих пор долги перед “миром” отдавала, – аккуратно напомнил я. Маша кивнула, с видимым усилием согнала тень с лица – и с удвоенным рвением накинулась на еду. А я… я же словно новым взглядом осматривал всё вокруг. Многочисленные раздражающие нестыковки между уровнем быта в королевствах и в республике после осознания суммы затрат на по-местному шикарный ночной отдых внезапно получили своё исчерпывающее объяснение.
“Разрыв покупательской способности” – так, кажется, назывался подобный эффект на Земле. Это, например, когда гражданин какой-нибудь африканской страны, дома имеющий возможность нормально питаться, видит европейские цены на продукты и приходит в ужас. Хотя казалось бы: тут хлеб и там хлеб, тут мясо и там мясо. Только после этого до некоторых доходит, что европейские зарплаты кажутся заоблачными только тем, кто пересчитывает их на свою местную валюту, сидя дома. И дело не в том, что продавцы, зная возможности своих покупателей, подрисовывают на ценники лишние нолики – хотя и без этого тоже не обходится. Просто цена за что-то на полке, грубо говоря, включает в себя цену самой полки. Аренда и обслуживание недвижимости, гарантированные санитарные нормы, логистика и доступность товаров и услуг – всё это имеет свою цену, и за всё это платит в итоге конечный потребитель. Если ему, конечно, есть чем платить. А если нет… то и получится то, что я наблюдаю сейчас вокруг.
Республика заставляет своих граждан поддерживать определённый уровень жизни, одновременно поддерживая высокие заработки среди подтверждённых профессионалов и задавая как напрямую, так и косвенно высокий уровень трат. Лид может себе это позволить: высокодоходный экспорт и девять десятых любого труда выполняют бесправные, не требующие зарплат и социальных гарантий рабы. В противовес королевства никак, судя по всему, не контролируют уровень жизни подданных, позволяя финансам самостоятельно перераспределяться между кошельками бедных и богатых, черни и благородных. В итоге, похоже, эффект получается такой же: девяносто процентов золота в карманах у десяти процентов населения. Только суммарный объём этого золота на каждую монархию, по моей прикидке, раз этак в десять ниже, чем у республики. Вот и получается то, что получается.
