Они не могли выйти на определённый след. Флэшу не удалось вычислить, с какого устройства был взломан телефон Питера, а Питеру не удалось узнать, откуда появилась ЭмДжей. Казалось, что зацепка витает в воздухе, но она была слишком высоко — они попросту не могли дотянуться до неё. Паркер чувствовал, что он вот-вот найдёт ответы на все мучающие его вопросы, но он будто блуждал в вязкой бесконечности — словно во сне, зная, что за поворотом окажется зацепка. Но поворота не было. И он, снова закрывая глаза, делал глубокий вдох и поддавался своему настроению. Он сделал многое за прошедшие три дня — больше, чем ожидал — так пора и отдохнуть.

В наушниках играла спокойная мелодия. Лампа одиноко горела в спальне, иногда мигая и потрескивая, будто языки пламени в камине, и навевала какие-то воспоминания, о которых Питер и не задумывался раньше. Перед его глазами пронеслись три дня, что он провёл в университете, и все эти три дня казались ему волшебными. Он был романтиком по своей натуре, и сейчас, прокручивая перед глазами все образы, что остались в его голове, невольно улыбался.

Они с Гарри сидят в библиотеке, и на них с потолка льётся загадочный свет, что через витраж на окне принимал разные окраски. Они с Гарри решили задачу по математике совершенно одинаковыми способами. Они с Гарри гуляют по городу, и звучит мелодия, и они пускаются в танец, завоёвывая внимание прохожих. А затем — они обнимаются. Два раза. И оба раза так чувственно, и Питер помнит это так явно, словно это произошло секунды назад. Он влюбился в потенциального убийцу, и что теперь делать — он не знает. Да и не хочет знать. Он просто хочет дать волю своим мыслям и спокойно полежать на кровати.

Он посмотрел в полуоткрытое окно. Тёплый ветер колыхал верхушки деревьев и залетал в комнату, лёгкими касаниями дотрагиваясь до бумажных листов, сложенных в кипу на столе. Но Питер не волновался — они были скреплены воедино.

Потому что когда ты ушёл, словно стена дождя обрушилась на меня. Слышался стрёкот сверчков. Поочерёдно — сначала тихо, по одиночке — а потом всё громче и громче, пока их пение не слилось в единый хор. От этого становилось так спокойно на душе, что Питеру и вовсе не хотелось вставать с кровати. Хотелось просто грезить наяву.

И, пока ты уходил, каждая капля становилась невыносимой болью. А за окном слышались голоса и стук каблуков. Смех девушек — видимо, возвращавшихся с вечеринки. К ним приплетались пара низких, звучных голосов — наверное, парни раскидывались шутками.

Нам должно быть стыдно за всё, что мы с тобой так бездарно потеряли… И неподалёку проезжал мотоцикл. Гремя своим мотором, двухколёсный конь двигался по широкой трассе, оставляя следы: чёрные, на асфальте — шинами колёс; серые, в воздухе — выхлопными газами. И звук этот не умалкивал несколько секунд, пока мотоцикл не скрылся за поворотом.

Потому что когда ты ушёл, словно стена дождя обрушилась на меня… И Питер понимал, что наступила ночь.

***

А Гарри тем временем наблюдал, как его гипс снимают и заменяют обыкновенной повязкой. Было уже девять часов вечера, он успел немного перекусить и принять душ. А потому сейчас его укладывают спать. Было принято решение оставить его на ночь и дать немного витамин, чтобы он хоть чуть-чуть окреп. Он не был слаб здоровьем, но постоянные стресс и недомогание имели своё влияние на его самочувствие. Врач утверждал, что этот пациент никуда не уйдёт, если не переночует в больнице. А уж утром он может идти куда хочет. И Гарри, желая, чтобы эта ночь поскорее закончилась, представлял, как уже завтра снова увидит Эндрю.

И тогда в его голове возник план — такой нехитрый, простой план, который, возможно, дорого ему обойдётся — и он не имел в виду деньги. Однако ему так нравилась та идея, что внезапно возникла в его голове, что он старался как можно быстрее уснуть, чтобы на утро как можно быстрее воплотить её в жизнь.

Да, говорят, что мысли, приходящие к нам ночью, кажутся немыслимыми и рискованными с утра, но Гарри был просто уверен, что эти станут для него шагом к чему-то светлому, в поисках чего он находился уже несколько лет. А потому он, прикрыв глаза, сладко улыбнулся и отправился прямиком в объятия Морфея.

***

Питер, действительно стараясь вникнуть в материал, который ему преподносили, едва старался не сомкнуть глаз. Этой ночью он, хоть и пребывал в спокойном состоянии, не думая ни о каких ЭмДжей, расследованиях, убийствах, всё же не смог заснуть. Он скорее витал в своих мыслях и дремал, но всё, о чём он мог думать, был Гарри. И то, как он на следующее утро снова с ним увидится. Наверное, из больницы его выпишут уже утром? Правда? — надеялся он, ворочаясь с боку на бок. И на утро его надежды оправдались, когда Флэш сообщил ему местонахождение Гарри. Он, забрав все свои вещи, ехал на автобусе по городу, и Питер прямо-таки видел, как он держит в своих руках пиджак и держится за поручень, с перебинтованной рукой и — наконец-то — выспавшийся. Возможно, это то, чего тому так сильно не хватает — хорошего и долгого сна.

И сейчас Паркер ощутил какую-то вибрацию на уровне бедра. Сначала он подумал, что ему показалось, и лучше не отвлекаться на телефон — он и так не может вникнуть в материал — но затем вибрация повторилась. Он, стараясь как можно незаметнее достать мобильный, увидел надпись, что отображал экран блокировки. Сообщение было от Флэша, и по мере того, как он читал его, глаза у него всё расширялись и расширялись. Питер поднял руку. Ох, ну почему он сидел на паре высшей математики? Преподаватель казался ему вредным и противным — ясное дело, он бы не выпустил его с лекции. Даже несмотря на то, что у Паркера были неотложные дела.

— Извините, мистер Джонс, — он прервал того на середине слова. Профессор повернулся, презрительно смотря ему в глаза.

— Что вам, Гарфилд?

— Мне срочно нужно выйти.

— Мало того, что вы отсутствовали вчера без какой-либо на то веской причины, так еще и сегодня хотите удалиться? Что же, вам зачтётся это во время экзамена. Можете идти, куда хотите.

Когда мама Питера говорила тому делать, что он хочет, и отворачивалась, он понимал, что ничего он сделать не сможет — потому что стыд полностью овладевал им. Сейчас же он плевать хотел на слова профессора: он здесь до сессии явно не останется. Удивительно, почему одних работников предупредили, что к ним в университет под прикрытием отправится тайный агент, а других — нет? Было бы намного легче, если бы профессора знали о тайне Питера.

Паркер, схватив сумку, выскочил из аудитории, попутно отвечая на звонок. Уже оказавшись в коридоре, он захлопнул за собой дверь и, облокотившись на неё, медленно сполз на пол.

— Что случилось, Флэш? — его голос казался взволнованным. Питер тяжело переводил дыхание.

— Тут такое дело, Пит, — задумчиво ответил Томпсон, словно обдумывая, как лучше преподнести весть. — Похоже, что Гарри собирается переехать в общежитие.

========== Часть 33 ==========

Питер выскочил из главного кампуса, на всех парах несясь к зданию мужского общежития. Он пробегал мимо кабинетов, студентов и поворотов, и на каждом углу он видел надписи: «В ночь с субботы на воскресенье в Университете состоятся ежегодные танцы! Приглашаем всех-всех-всех!» Видимо, эти объявления развешивали Лиз и её подруги с разных факультетов. Бал наверняка будет ярким, а атмосфера будет царить праздничная. Питер даже думать о нём не хотел. Он и понятия не имел, чем он займётся во время него. События иногда могут приобретать неожиданный поворот.

Сумка била его по бедру, когда он пересекал территорию, стараясь не натолкнуться на других учеников. С неожиданно большой скоростью он оказался за воротами и тут же направился к общежитию. Казалось, все студенты вышли на улицу специально, дабы преграждать Питеру путь — он то и дело просил кого-то подвинуться, а другой раз и вовсе расталкивал их, лишь кидая «простите» — уже не оборачиваясь. Перед ним стояла лишь одна цель — узнать, на самом ли деле Гарри переселяется в общежитие.