- Это получается типа, как рации у милиционеров?

- Да-да, очень похоже на то. Более того, ты можешь по телефону не только позвонить, но и например сообщение отправить. Можешь написать маме: «Я приду через полчаса». А можешь и картинку отослать: щуку поймал, на телефон сфотографировал и маме отправил.

- Ничего не понимаю, как это «на телефон сфотографировал»? И как это «написать маме»?

Тут Николай заметил, как вдалеке от них Федька вылез на берег и пошел к шалашу.

- Кстати, а знаешь, кто вот тот здоровый дядька в трусах, вон на том берегу?

- Ну вы вроде с ним вместе ко мне подходили?

- Да, совершенно верно, вместе. Так вот, это кореш твой, Федька Курочкин. Тоже повзрослевший на тридцать два года.

- Федька? А он что, тоже в прошлое попал?

- Ну да. Кстати, а чего это он с тобой на рыбалку не пошел?

- Так он еще из Москвы не приехал. Но наверно вот-вот приедет.

- А-а-а, - протянул Николай, - понятно.

Тем временем Федька, зашедший в шалаш, и никого там не увидевший, в панике выскочил из шалаша и озирался по сторонам.

- Ладно, Коль, пока, - Николай протянул мальчику руку, - пора мне. Бывай. И помни, что я тебе рассказал про дедушку, про отца.

Мальчик осторожно пожал руку Николая.

- Слушай, а можно еще последний вопрос?

- Давай.

- А московское «Динамо» чемпионом станет?

- Если ты имеешь в виду футбольное «Динамо», то я вынужден тебя огорчить. Не станет. Только Кубок выиграет в 95-м. А вот совсем недавно, в 2016-м и вовсе из высшей лиги вылетит. Правда, уже в этом году опять туда вернется. А вот «Динамо» хоккейное тебя порадует. Гегемония ЦСКА вот-вот закончится, и в отечественном хоккее наступит совершенно иная эпоха. И «Динамо» будет неоднократно становиться лучшей командой России...

Замерзший Федька отбивал чечетку возле шалаша. Его посиневшая кожа покрылась пупырышками, а зубы стучали друг о друга с высокой частотой. Увидев Николая, он ухмыльнулся:

- Явился, не запылился. А я думал, ты уже в 17-м году, гы-гы-гы. Где пропадал-то?

- С мальчиком беседовал. С собой то есть

- Да ты что? И о чем беседовал?

- Да так, - Николай уклонился от ответа. – О жизни.

- О жизни, блин? Ну ты ему не рассказал о том, что его ждет в будущем?

- Рассказал. И теперь он в Кремль поедет.

- Чего? – Федька чуть не упал от неожиданности. – В какой еще Кремль?

- Ну, не в тульский же, в московский. Да, ладно, расслабься, я же не с тобой, а с собой разговаривал. А я всегда более адекватный, чем ты был, если помнишь. Кстати, а тебя на даче пока нет еще. В Москве ты все еще ошиваешься почему-то.

- Чего-о-о?

- Чего, чего. Одевайся давай, а то на тебя уже смотреть страшно.

- Щас, я только пойду в кусты схожу, трусы отожму…

Черемных и Петров уже проехали через город Железнодорожный, миновали Купавну. А за деревней Вишняково, не доезжая Электроуглей, их поджидал очередной сюрприз. УАЗик неожиданно заглох. Петров нецензурно выругался.

- Да что же за день такой сегодня, - в сердцах проговорил он. Попробовал включить зажигание. – Похоже, бензонасос не качает. Может быть, предохранитель полетел?

У Черемных в кармане опять зазвонил мобильник:

- Догадайся с трех раз: кто это звонит? Ну вот, я так и знал – Голубев. Что будем ему говорить? Что мы в пути?

- Нет, уж теперь говори все как есть. Не знаю, как долго мы поломку устранять будем. А вдруг не в предохранителе дело?

- Понял, - Черемных вздохнул. – Да, Александр Николаевич.

- Сереж, вы уже приехали?

- Нет. У нас тут возникла проблема с машиной. Двигатель не заводится. Мы стоим между Вишняково и Электроуглями.

- Вот уж не было печали. А я хотел вам сказать, чтобы вы не рассчитывали на легкую прогулку. По нашим сведениям, в окно проник «попаданец». Его фото сейчас вышлю тебе ммской на телефон. А вообще, я уже сейчас сам к вам выезжаю.

Тем временем Петров извлек из блока предохранителей предохранитель бензонасоса.

- Действительно, предохранитель сгорел.

- Так меняй.

- Поменяю естественно. Но возможно, проблема этим не решится. Предохранитель может снова сгореть. Он же не просто так полетел. Может, что-то с проводкой, может… Одним словом, как бы не пришлось нашу карету в автосервис отдавать. А что, шеф тоже сюда едет?

- Едет. Говорит, что «попаданец» у нас на объекте.

Петров присвистнул:

- Ну и дела. А я-то надеялся просто туда-обратно сгонять. Действительно, сегодня день не задался. Еще и дождь этот.

- О, а вот обещанная Голубевым ммс пришла. Фотография нашего «попаданца». Смотри. Некто Курочкин Федор Иванович…

Федька, уже одевшийся, достал из кармана куртки бумажник. Вынул из нее десятирублевую купюру образца 1961 года, протянул Николаю.

- Слушай, Коль, не в службу, а в дружбу. Может сгоняешь в нашу палатку, а? Водочки бутылочку купишь, а? А то я боюсь, как бы не простыть после купания.

- Опа, а с каких это пор ты меня стал за водкой посылать?

- Да понимаешь, что-то я теперь боюсь к людям выходить. А вдруг эту дамочку встречу, а она меня узнает.

- Ага, протрезвел значит, и осознал весь ужас от содеянного.

Федька картинно приложил руки к груди:

- Да я как-то не задумывался до тебя. А теперь пораскинул мозгами. Вдруг я и в самом деле уже в розыске? Мне теперь от шалаша далеко удаляться нельзя наверно. Здесь-то я в случае чего, сразу раз – и в 2017-й. И ищи ветра в поле, гы-гы-гы. Ну ты сходишь, а?

Николай повертел в руках купюру красного цвета с изображенным на ней профилем Ленина. Его все не покидало чувство нереальности всего происходящего. Казалось, вот сейчас он проснется – и все исчезнет: и Федька, и шалаш, и денежная купюра с Лениным. И очнется он под елкой на пруду в своем времени. Но все оставалось на своих местах и никуда не исчезало.

- Ладно, схожу так и быть. А закусочки взять?

- Возьми. На свой вкус что-нибудь. А еще рекомендую тебе лимонад взять. Ну, или там дюшес какой-нибудь, «Буратино». Это забытый вкус детства.

- А палатка в восемь открывается? Как и сейчас?

- В восемь. А сейчас, - Федька взглянул на свои «Командирские» часы с танком и со звездой, - семь сорок пять. Но в этом времени есть такое понятие, как очередь. И очередь некоторые занимают уже с пяти-шести утра…

Путь от пруда до палатки Николай проделал минут за двадцать. Шел очень медленно, внимательно разглядывая все на своем пути. Нельзя сказать, что за минувшие тридцать два года здесь все кардинальным образом поменялось, но все же.

В его времени стало больше дачных участков, здесь на их месте пока еще шумит лес. Здесь пока не знают, что такое сайдинг и пинотекс, поэтому большинство домиков просто покрашены красками, в основном, зеленых и синих оттенков. Крыши у домиков преобладают шиферные или железные. Профнастил еще не появился, заборчики все деревянные или из сетки рабицы. Высоких заборов тоже пока нет. Ни в одном из домиков естественно нет спутниковых «тарелок».

Возле палатки с надписью «ПРОДУКТЫ» толпился народ. Действительно, в те годы очередь многие дачники занимали очень рано, чтобы быть в первых рядах к открытию в палатке. Продукты в палатку завозились ежедневно, и не в очень большом количестве, поэтому, как правило, часам к одиннадцати-двенадцати, они заканчивались, и палатка закрывалась. Более того, она еще вроде бы и не каждый день работала. Все это Николай естественно за прожитые годы успел подзабыть.

Палатка открылась совсем недавно. Человек тридцать стояло только на улице, наверно еще человек двадцать внутри палатки. Да уж, здесь часа два-три можно «проторчать». Бедный Федька долго будет своего «пузыря» дожидаться.

Николай всматривался в дачников, пытаясь разглядеть среди них своих знакомых. Но ни одного знакомого лица не увидел, хотя может они и были, но сколько же лет прошло. Как говорится: иных уж нет.

Последней в очереди стояла какая-то женщина лет пятидесяти, в серой вязаной кофте.