- Конечно, мой маленький герцог, мы так и сделаем.

Поспать ей удалось не больше, чем пару часов. На рассвете, с грохотом, Федор ввалился к ней в комнату, едва не разбудив при этом Данияра, который сладко посапывал под боком у Сашки. Девушка с трудом оторвала голову от подушки и, сфокусировав взгляд на мечущемся домовом, зевнула:

- Что, уже нашел?

Федор едва не визжал, скребя когтями по полу, но старался делать это тихо:

- Лучше б не искал! Среди тех, кто захотел спастись от пиратов, нашлось несколько аристократов, так они тут же попытались навести здесь свои порядки, а люди по привычке слушают их. Это просто сумасшедший дом какой-то, они прошлись по всему, даже по запасам продовольствия, а про твою охрану сказали, что крестьяне должны сажать картошку, а не пытаться рядиться под воинов и забрали у них оружие!

Сон с девушки как рукой сняло, она тут же оказалась на ногах и едва не ринулась в коридор прямо в ночнушке, но домовой успел вовремя среагировать и вернуть ее обратно, переодеваться.

- Они вообще в своем уме? Почему мои люди отдали им свое оружие?!

Злобно пыхтя и путаясь в подоле длинного небесно-голубого платья, Сашка с трудом натянула его на себя, едва не разорвав ткань на части. Федор пожал плечами и чтобы еще больше распалить хозяйку, добавил:

- Тебе надо это видеть, сразу поймешь, о чем я говорю, у ребят просто не было других вариантов, их же растили в условиях полного подчинения благородным.

- Но ведь эти благородные прекрасно знают, что все, что здесь есть, это мое?

- Они слышали об этом, но не поверили, что какая-то девчонка могут сделать что-то подобное, так что тебе придется немного потрудиться, чтобы поставить их на место и твои люди вряд ли будут помогать тебе в этом, слишком подавлены благородной кровью этих персон.

Александра поджала губы и велела Федору вести ее прямо к ним. Раздражение, злость и усталость, копившаяся последние сутки, требовала выхода, и выйти к аристократам, посмевшим шарить по ее шкафам и комментировать их содержимое, было очень своевременным шагом для облегчения собственного эмоционального фона. Федор, глядя на суровое выражение лица хозяйки, даже посочувствовал юным дворянам: не в свой они огород полезли, ой не в свой.

Оружейные запасы располагалась на втором ярусе, в двух огромных смежных залах. Стоило Саше уверенным шагом приблизиться ним, как вперед выбежал Федор, и самоотверженно прикрывая вход тощим тельцем, умоляюще сложил лапки на груди и жалобно попросил девушку:

- Я тебя умоляю, только без жертв! Острова в опасности, в следующую минуту может понадобиться любой, кто может держать меч, так будь дальновидна, не допусти кровавой порки!

Александра притормозила, хотя собиралась распахнуть окованные железными пластинами толстые дубовые двери и пораженно глядя на зажмурившегося домового, воскликнула:

- Федор, что за трагедия? Я хочу поговорить с господами дворянами, только и всего! Какие еще кровавые жертвы?

Домовой, готовый к тому, что хозяйка начнет с силой оттаскивать его в сторону, а он весь из себя борец и защитник слабых, броситься грудью на амбразуру за жизнь той парочки, что сейчас рассматривает оружие и не знает, какая опасность зависла у них над беспечными головами. Нет, он, конечно, считал, что они ведут себя по-скотски на чужой территории, но больно уж хотелось блеснуть своим героизмом: авось, золотая молодежь будет благодарна и ему, маленькому и несчастному, и в последствие герою что-то да перепадет. Сашка же слишком практична, она просто так дарами не раскидывается, жадина.

- Поговорить! Это теперь так называется? - трагическим шепотом провыл домовой и только потом понял, что именно сказала его хозяйка, - то есть, как это просто поговорить? Что, показательной порки не будет?

Саша смотрела на фамильяра так, как будто впервые его видит:

- Тебе плохо?

Федор, поняв, что разборки отменяются и девушка вовсе не собирается сходиться с дворянами в рукопашную, а значит, его широкие жесты так и останутся без внимания, возмутился. Подбоченившись, он прошипел:

- Значит, теперь к нам может зайти, кто хочет, взять, что хочет и установить свои порядки, а Ее величество будет просто стоять и наблюдать?

Девушка, наконец, поняла, где наступила домовому на хвост и хмыкнула:

- Не кипятись, сначала мне надо на них посмотреть, ты ведь сам сказал, что любой, кто может держать меч, сейчас совсем не лишний? Вот и будем исходить именно из этого.

Не слушая больше возражений домового, Александра вошла в оружейные залы с грацией и изяществом дикой кошки. В первом зале на стенах висели исключительно луки, арбалеты и метательные ножи в разных вариациях и как раз возле одного такого стенда, к ней спиной стояли два подтянутых молодых человека с военной выправкой. Стоило им почувствовать, что от дверей пробежался легкий ветерок, как они с важными лицами, не переставая переговариваться между собой, обернулись. Меньше всего мужчины ожидали увидеть перед собой очаровательную хрупкую девушку, хотя краем уха слышали, что укрепленный подземный город был обустроен по приказу какой-то женщины. Они сочли подобные сказки за дезинформацию и не придали этому значения, присматриваясь к местности уже по-хозяйски, раз уж истинный владелец так и не поспешил познакомиться со своими высокородными гостями. Чтобы женщина да могла сделать что-то путное? Это из разряда пошлых анекдотов, которые не принято рассказывать в приличном обществе.

- Господа? - Александра специально не стала как-то приветствовать их, поскольку это именно они пришли к ней, а не наоборот.

Что один, что второй мужчина, бывший постарше своего оппонента, были сражены Сашкой и под ее прямым царственным взглядом чувствовали себя голыми, словно вывалившимися в помоях. Девушка не делала попыток приблизиться, это было бы нарушением протокола, а Александра собиралась играть на поле этих аристократов в свои игры. Мужчины, не сговариваясь между собой, приосанились, выпятив грудь колесом с таким усердием, что дорогая темная ткань кителей с блестящими нашивками на предплечьях, обозначавшие род, к которому они принадлежали, едва не лопнула по швам.

Качнувшись в сторону девушки, они рассыпались в комплиментах и в ничего не значащих словах. И это про них Федор говорил, что они пытаются подмять под себя ее хозяйство? Сашка едва не фыркнула от презрения, но вовремя спохватилась, и из нее вырвалось только что-то похожее на сдавленное хрюканье. Домовой, наблюдавший эту картину из угла, где на него никто не обращал внимания, прикрыл глаза лапой: более идиотской ситуации было не придумать. Но как ни странно, ни взрослый темноволосый мужчина с орлиным носом и цепкими темными глазами, ни его более юный оппонент, который был даже моложе Сашки, ничего не заметили.

- Откуда в этом захолустье такой дивный цветок? Позвольте, я представлюсь, - тот, что постарше и сноровистей, сделал попытку ухватиться за девичью ладошку, но с императорской невозмутимостью был проигнорирован, отчего ничуть не смутился, - виконт Гирланд фон Тамрез.

Птицеподобный мужчина, почти на две головы выше Сашки, таинственно замолчал, сверкая глазами, как будто его имя должно было все сказать за него. Но она ничего не слышала об этом человеке и предпочла бы еще столько же его и не видеть. Понимая, что никакого впечатления его слова на прекрасную незнакомку не произвели, мужчина тут же преувеличенно бодро затараторил:

- Я решил немного передохнуть на этом острове, пока мой корабль проходил ремонт и уже через пару дней должен был отправиться в империю Золотого Эдраха! Ах, эти гнусные пираты... Простите, леди, я за время своего путешествия отвык от столь блистательного общества, что позволяю себе некоторые вольности... Но я клятвенно обещаю исправиться!

По мнению Александры, если человек свинья, то никакое общество исправить этого не сможет, но говорить этого не стала, сдержалась. Смущенно опустив ресницы и кинув острый взгляд в сторону Гирланда, отчего он едва не схватился за сердце, готовый упасть к ее ногам, девушка чуть повернула голову в сторону юноши, у которого только-только начали появляться усы. Сашка затруднилась с определением его возраст, но сошлась на том, что второму аристократу не больше семнадцати лет. Тот смотрел на нее наивными голубыми глазами, полными влюбленной надежды. Такие парни, воспитанные на рыцарских романах и героических балладах, хоть и чисты душой, но столкнувшись с несправедливостью и жестокостью мира, зачастую ломаются первыми.