Поскорее бы утро.

Гермиона просыпается от головной боли. Видимо, девушка всё-таки задремала. Не выспалась совсем.

Сегодня выходной, суббота, нет уроков со Слизерином. Нет уроков с противным Малфоем.

Она вообще больше никогда не хочет его видеть. Не слышать его. Ничего, что связанно с ним, не хотела.

Он её слабость. Его губы — слабость. А такая слабость ей не нужна.

Единственное, что омрачало её выходные — это патрулирование два дня коридоров школы. Патрулирование с Малфоем.

Что с ними вообще происходит? Почему от его запаха так сводит легкие? Почему, Мерлин, почему?

Так много вопросов, ни одного ответа.

Девушка перевернулась на другой бок, в соседней комнате послышались шаги. Тихий вздох, почти неслышный. Но напряженный слух уловил его. Она представила его сонным, с полуоткрытыми глазами, с взъерошенными волосами, которые тут же захотелось пригладить. Запустить пальцы. Медленно перебирать. Как вчера. При мысли об этом вечере румянцем вспыхивали щеки.

Поцелуй. Его руки. Стол.

Низ живота сладко ныл.

Нетнетнет. Не думай о нем. И о его руках, губах, языке.

Уснуть уже не получится. Она встала и спустилась в ванную. Умывшись, она опять поднялась к себе. За окном стояла прекрасная погода. Тёплая, солнечная. Хороший сентябрьский день.

Девушка надела легкое платье белого цвета, на лицо нанесла легкий макияж и заколола волосы назад. Она спустилась в гостиную, чтобы забрать свой учебник.

Тихие шаги по лестнице. Долгий взгляд на её затылке, спускающийся к лопаткам, пояснице, ягодицы.

Девушка оборачивается.

— Ты что подглядывал? Малфой!

— С ума сошла? Думай, что говоришь, пожалуйста, - такой ленивый голос, только что проснувшийся.

Да она уже тысячу раз сошла с ума.

— Тогда что тебе надо? - вопросительно поднятая бровь.

Трахнуть тебя прямо на этом чертовом столе. Вот что.

— От тебя ничего.

Губы девушки скривились в ухмылке. В глаза бросились красные подтеки на шее слизеринца. Щеки вспыхнули, наполняясь румянцем. Уйтиуйтиуйти. Быстро. Быстро.

— Не забудь про патрулирование, в девять.

Гермиона прошла мимо него, высоко вздёрнув нос. Откуда в ней столько гордости? Гордая, смелая гриффиндорка. Хотя сама же вчера раздвигала ноги, сидя на этом чертовом столе. Послушно отвечала на поцелуи, зарываясь в его волосы. Тонула в его прикосновениях.

Грейнджер, Грейнджер. Что ты со мной сделала. Что мы сами сделали с друг другом.

Мы. Нами.

С каких пор в его лексиконе появились «мы» и «нами»?

Малфой спустился на завтрак. Она светилась в своём платье. Рядом сидели гребанный Поттер и мерзкий Уизли. Тоже улыбались. Улыбались ей. Чертово золотое трио.

Но вы не знаете, что происходит вечерами. Не знаете, как она изгибается от моих прикосновений. Не знаете, ничего не знаете. Никто не знает.

Он почти рычит от своих мыслей. Сжимает челюсти, напрягая скулы.

— Эй, Малфой, с тобой все в порядке? — Блейз, вовремя, а то бы он точно пошёл и разбил Поттеру башку об стену. Об кафель. Не важно обо что. Обо что-нибудь.

Он проследил за взглядом друга, сел напротив, закрывая ему вид на девушку. Малфой шумно выдохнул.

— Да, в полном, — немного отрешенно, почти не соображая.

— Вижу я, — опять понимающий взгляд, через секунду Забини словно забыл об этом и переключился на еду. За это Малфой и любит своего друга за то, что он не давит. Не расспрашивает. Не достаёт.

***

Гермиона пошла вместе со своими друзьями к Хагриду. С начала учебы не заходили к нему. Её любимый друг. Добрый, радушный Хагрид. Сколько добра и тепла излучает одна его улыбка.

Как же ей хорошо. Вместе со своими друзьями. Они пили крепко заваренный чай и играли с Клыком. Милая собачка вилась вокруг молодых людей, терлась о ноги.

Великан рассказывал им истории о похождении в темном лесу. А ещё недавно он водил каких-то ребят на наказание туда, и они были очень похожи на Гермиону, Гарри и Рона. Такая же умная девочка и два её друга — непоседы.

— Гермиона, ты сегодня замечательно выглядишь. Тебе очень идёт это платье, — улыбка украсила лицо лесника.

— Спасибо, Хагрид, — она смущенно опустила глаза.

Девушка отпила ещё чаю, немного обжигая губу.

— О, как же я забыл! Простите меня, ребята! Я должен идти к Дамболдору!

— Без проблем, Хагрид, мы все понимаем, — Рон похлопал его по плечу.

— Да, конечно. Увидимся! — Гарри помахал рукой и все трое покинули хижину.

Они шли обратно, Гермиона закинула руки на плечи парням.

— Когда вы так выросли? Я уже почти не достаю до вас.

— Так ты почти не видишь нас, малышка, — Гарри прижался виском к её лбу, — постоянно где-то пропадаешь.

— Да, Гер, мы скучаем.

— Я тоже, очень — очень.

Парни переглянулись, схватили Гермиону по бокам и как оторвали её от земли, быстро побежав. Двор заполнился звонким девчачьим смехом. Ей было весело. Спокойно. Она не думала о кретине Малфое. Была только она, её два любимых человека рядом и этот миг. Поистине, прекрасный миг.

***

Ровно в девять часов гриффиндорка стояла около входа в гостиную старост. Целый день она провела с друзьями, настроение было просто идеальное. Так что никакой Малфой не сможет его подпортить. Хотя в её жизни стало слишком много заносчивого слизеринца. Она все также стояла в своём белом платье, но захватила с собой кофту. Вечерние коридоры Хогвартса очень холодные.

За спиной раздались тихие шаги. Малфой. Он не сказал не слова, просто прошёл мимо девушки. Даже голову не повернул. Девушка тоже молча отправилась за ним.

Гермиона всегда боялась этой загадочной темноты. Точнее, людей, которые могут находиться в этой темноте. Но сейчас она была спокойна. Мысли занимал только один человек, и он шёл перед ней. Широкие плечи, накаченные мускулы. Этот свитер обтягивал фигуру Малфоя. В этой повседневной одежде он все равно смотрелся идеально. Когда-нибудь он выглядит плохо?

Уже прошло минут пять. Десять. Всё также тишина нарушалась лишь стуком подошв об холодный пол. Ни слова за всё дежурство. Хотя о чём им говорить? Нет ничего общего… Кроме гостиной, пару поцелуев и обязанностей.

О чём интересно он думает? Почему молчит? Где те привычные оскорбления, издёвки? Мерлин, где?

Именно они бы сейчас вернули всё на свои места. Но их не было. Была только эта давящая тишина. Почти разрушающая. Даже шаги стали тихими, а затем и вовсе бесшумными.

— Малфой? — свой голос показался незнакомым, чужим. О Господи, что она собирается ему сказать.

— Чего тебе, Грейнджер? — он остановился, медленно повернулся. Взгляд скользил по её лицу, изучая.

— Я забыла тебе сказать, что профессор МакГонагалл попросила сделать график успеваемости пятых курсов, — молодец, нашла что сказать. Девушка действительно забыла про эту просьбу.

— Так сделай, — его тон был таким безразличным и уставшим, что это разозлило Гермиону.

— Вообще — то, Малфой, это наши общие обязанности, я не собираюсь делать всё одна! Когда до тебя уже дойдёт, что ты тоже староста? — О, как она быстро разгонялась. Уже тяжело дышит и сжимает кулаки. Фурия в чистом виде, — Меня не волнует твой отец, который всё тебе покупает и всё за тебя решает! Тебе придётся выполнять!

Зря, девочка. Зря.

Малфой гневно посмотрел на неё, упоминание об отце не на шутку разозлило парня.

— Не смей говорить о нём! Не смей, сука!

— А что? Это правда, Малфой, ты без него никто! И ты сам прекрасно об этом знаешь.

— Грейнджер, заткнись, — он почти это прошипел, — ты не знаешь ни его, ни меня. Ты нихера не знаешь!

Он сделал шаг в её сторону, она отошла, почти прижимаясь к стене. Резко сократив расстояние между ними, Малфой с силой ухватился за её плечи и впечатал её в стену, прижимая к холодному бетону. Где-то в лопатках и затылке вспыхнула боль, и девушка скривилась от неприятного ощущения. Фигура парня нависла над ней.

Страшно. Больно. Безумно.