========== Глава 4. Два отчаявшихся человека. ==========

Слова, как пули. Маленькие, тонкие, но причиняющие такой болезненный удар. Прямо в сердце. И это убивает человека. Только пули — физически, а слова — морально. И второе гораздо больнее.

Гермиона бы лучше умерла от пули, чем от слов. От его слов.

Да… Отвратительно.

Она закрывала глаза, в голове сразу возникало воспоминание: Она стоит, а он уходит. Смотрит ему в след, оглушенная словами. А через секунду она уже думает о его руках у себя на талии, горячем языке на своей губе.

Губы. Его губы.

Да лучше бы она умерла от авады, чем от его слов. Хотя бы ничего не помнила. Ничего не тревожило бы.

Да, она чувствовала себя так, словно погибла. Ей не хотелось просыпаться. Не хотелось идти на уроки. Даже спускаться в Большой зал не хотелось.

Она встала с постели, тело ломило. Никогда ей так не было обидно от слов Малфоя. Обидно и больно.

Дай, Бог, прожить ей этот день.

За окном было пасмурно, словно погода чувствовала её состояние. Её ужасное состояние.

Не помнит, как дошла в ванную. Как включила кран. Вернулась в сознание, когда лицо окунулось в холодную воду. Девушка долго стояла, поставив руки на раковину и тяжело дыша, пока большие капли воды стекали с щёк.

Гермиона спустилась на завтрак. В горло, которое словно полностью высохло, ничего не лезло. Она тупо смотрела в свою пустую тарелку. В ещё со вчера висках пульсировало.

Она знала, он смотрел. Малфой смотрел на неё. А она не поднимала взгляд. Не готова ко встрече с этими серыми глазами.

Ненависть. Злость. Обида. Эти чувства расползались по её телу, медленно, но основательно. Добираясь до каждой клетки.

— Эй, ты в порядке? — рядом с ней сел Гарри, Рона почему-то с ним не было. В ответ молчание.

Беспокойство Гарри нарастало. С каждой секундой все больше и больше.

— Малфой что-то сделал? Скажи мне честно, Гер.

О, да, сделал. Ещё как сделал. Поцеловал меня, вот что сделал. А потом обидел, жестоко обидел.

— Нет, ничего, — ложь другу — самое ужасное, — просто обними меня.

Гарри обеспокоенно посмотрел на подругу ещё раз, а затем притянул к себе.

Вот что надо было. Не Малфой. А объятия друга. Такие тёплые, родные. То, что нужно. Девушка закрыла глаза, стараясь принять и сохранить как можно больше нежности, заботы Гарри в себе.

— Я так соскучилась, — шёпот куда-то ему в грудь. В ответ — мягкое прикосновение к её волосам. Почти невесомое.

— Выпей чаю, — Гарри налил ей напиток в кружку и протянул тост.

— Хорошо, — она попыталась улыбнуться.

***

Её губы. Он думал только о её губах.

Он сидел за столом с кофе в руках и не отводил взгляд от гриффиндорского стола. И от неё. Точнее не мог этого сделать. Словно какой-то магнит притягивал серый металл его глаз.

Она не ела и не пила.

Поттер, опять этот гребанный придурок Поттер.

Он обнял её. Гладил по волосам. Прижимал к себе.

Как же он ненавидел этого гребанного Поттера. Как же Драко хотел убить его. Нет, не потому что он трогал её, касался, обнимал. А потому что для этого не нужна причина. Просто ненавидел, просто хотел убить.

Ещё со вчерашнего вечера он думал о своих словах. Почему он так сказал? Да потому что по-другому не умеет. Вот почему. Она вызывает в нем такую ярость. Такую злость. Такую бурю.

Он увидел Пэнси, входящую в зал. Она не садится рядом с ним. Отлично, только её общества хотелось меньше всего.

***

Зайдя вечером в гостиную, Малфой с удивлением обнаружил растопленный камин и сидящую перед ним гриффиндорку с книгой в руке.

— Что ты здесь делаешь? — Господи, почему он не прошёл мимо. Почему просто не ушёл в свою комнату. Просто захотелось что-то ей сказать.

— Какое твоё дело, иди куда шёл. Не хочу марать тебя своей отвратительной персоной.

Грубо, обиженно. Голос дрожал.

Самый ужасный звук, который он слышал — дрожащий голос человека. Человека, который скоро не выдержит под натиском своих эмоций и чувств. От этого звука Драко кричит, его душа кричит. Вся его сущность кричит. Раздаваясь эхом по всему телу. Внутри. Снаружи спокоен. Как всегда. Хладнокровен и равнодушен.

— Что тебе вообще от меня надо? То лезешь целоваться, то…

— Я лезу? Если ты забыла, - Малфой нагло перебил, — это ты сама вчера пришла к нам на поле, — тупой довод, неубедительно. Совсем не убедительно. Но не мог же он сказать, что её губы притягивают его, не мог сказать, что её кожа обжигает. Не мог.

Они уже стояли друг напротив друга, яростно испепеляя взглядом. Готовы броситься и разорвать глотку своему врагу.

— Но это ты ко мне подошёл, и это ты меня поцеловал. Это твоя ошибка, не моя.

Господи, да я готов совершать сотни таких ошибок. Сотни, тысячи. Если бы ты только знала…

— Заткнись, Грейнджер, заткни себя и свой грязный рот. И только попробуй ещё раз хоть замахнуться на меня.

— И что же будет? Опять меня поцелуешь? -провокация. Открытая провокация. В глазах её загорелись огоньки.

Он преодолел расстояние между ними в два шага. Страх в её глазах. Шок. Удивление. Прерывистое дыхание девушки. Он наблюдал за быстро меняющимися эмоциями на её лице.

— Узнаешь, — на выдохе, куда-то ей в ухо. Она полностью утонула в этом слове. В этом голосе. В этом запахе.

Они сходят с ума. Они откровенно теряют рассудок. Из-за друг друга.

Он слишком близко. Она чувствует его сбитое дыхание.

Сколько уже они так стоят? Минуту? А кажется, что вечность.

Она неосознанно облизывает губы. Последняя капля самообладания растворилась. Малфой следит за этим движением, а потом его губы накрывают её рот. Сильно, грубо.

Горячий язык проникает в неё, лаская, изучая изнутри. Руки цепляются о нежную кожу девушки. Больно. Но это не имеет значения, совсем никакого значения. Есть только он и его язык в ней. Даже воздух не так необходим, как он сейчас.

Вот, чего не хватало. Её на своих губах. Нет сил сдерживаться. Нет гребанных сил.

Он сажает её на стол, не разрывая поцелуя. Аромат девушки навсегда останется на его коже. В каждой клеточке.

Останови меня, Грейнджер. Сделай что-нибудь. Останови меня, я сам не смогу от тебя оторваться.

Она проводит пальцами по его затылку, шее. Чувствует бедром пульсирующий член.

Он хочет её. Хочет её. Наверное, так, как никого другого.

Гермиона чувствует поцелуи на своей шее, выгибается от удовольствия. Его обжигающие губы оставляют следы на ключице. Она не выдерживает, с губ срывается стон, который так опьяняет.

Никогда она не забудет его вкус, его запах. Его прекрасные руки.

Он возвращается к её губам, жадно упиваясь. Старается запомнить их нежность, их прикосновения.

Им обоим не хватает воздуха. Его руки крепко сжимают её бёдра, прижимая к себе. Ближе. Ещё ближе. Они словно сливаются в одно целое. Она прокладывает дорожку поцелуев от его скулы до шеи, засасывая, целуя его кожу, оставляя красные следы. Его глухие стоны, тело дрожит. Он гладит её тело, залезает под майку. От соприкосновения кожи они оба сгорают. Полностью. Сгорают вновь и вновь.

— Что ты делаешь? — сознание девушки словно включилось, толчок в грудь. Гермиона отворачивает голову, собирая последние части самообладания.

Он отстраняется.

Нет. Нет. Нет. Не уходи. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Вернись. Малфой, вернись. Продолжай.

Она смотрит ему в глаза, он отходит на шаг.

Грейнджер, ты сводишь меня с ума, с моего гребанного ума.

— Тоже, что и ты.

Он разворачивается и уходит. А она смотрит. Снова.

Гермиона поняла, это не его ошибка, это их ошибка. Их слабость. Её и Малфоя.

***

Девушка легла в постель. Щёки горели, губы болели, просто пульсировали от поцелуев. Поцелуев Малфоя. В памяти то и дело всплывали воспоминания вечера. Что же с ней происходит? Почему она позволяет ему? Почему сама его целует? Почему в конце концов ей это нравится?

Сон всё не шёл и не шёл. Гермиона смотрела в темноту перед собой. Она никогда не замечала, какая ночь длинная. Просто бесконечная. Ночь меняет людей. Разоблачает. Снимает маски, оставляя только истинную сущность человека. Все страхи, мысли лезут наружу. Вот и девушка погрязла в вопросах к самой себе, на которых, конечно, не было ответов. Она закрывает глаза, надеясь, что сможет заснуть. И это ожидание сна сводило её с ума. Равным счётом как и тот, что спит за стеной.