Я не замечаю как мы с Гарри поднимаемся на второй этаж. Он заводит меня в ванную комнату и закрывает за нами дверь на замок.

— Нейт растяпа, — говорит он так, словно ведёт беседу с самим собой. — Почему он всегда оказывается виновником какой-то неудачи кого-то?

— Если бы я знала, — качаю головой, смотря на себя в зеркало.

Я нуждаюсь в Гарри Стайлсе больше, чем кто-либо ещё на всей этой планете мог бы нуждаться в нём. Звучит эгоистично, но это правда. Мне необходимо, чтобы он забирал меня после пар, приносил лекарства, когда я болею, звонил по поводу и без, заботился обо мне, терпел меня, и больше всего, мне нужно, чтобы Гарри хотел быть со мной, потому что я хочу быть с ним.

— Красная помада — классика, — Стайлс улыбается так, что моё сердце на пару секунд замирает. Сумасшествие. — Прям как в песне Тейлор Свифт.

Я не ослышалась?

— С каких это пор парни вроде тебя слушают Тейлор Свифт?

— Это криминал? — он поднимает брови, на что я лишь игриво закатываю глаза.

Гарри начинает напевать эту чёртову песню, заставляя меня смеяться так, словно я только что услышала лучшую шутку в своей жизни.

— Прекрати, — я игриво толкаю его в плечо и это действует на него отрезвляюще.

— Тебе идёт красная помада, Джеймс.

Его голос звучит глубоко и приятно. Это рай для моих ушей и ад для моего сердца, но Гарри это простительно.

— Правда?

— Да, — он облизывает свои сухие губы, а думаю лишь о том, какие они на вкус. Когда я превратилась в ту сорокалетнюю дамочку из самого шаблонного романа для тех, кто отчаялся?

Я вижу перед того самого парня, которого не могла разгадать уже некоторое время. Тот парень из розовых пушистых дневников девочек-подростков, в которого они безнадёжно влюблены, и который, может даже, является капитаном футбольной команды, — стоит передо мной. Он — мечта: далёкая, неприступная, скрытная и почти холодная, но такая, чёрт возьми, притягательная.

Теперь для меня понятен смысл фразы «отпустить и забыть», но как можно отпустить того, кто никогда не принадлежал тебе, даже на один чёртов процент?

— Эта майка была единственной вещью в твоём гардеробе, которая подходила для вечеринки?

Сначала я не понимаю, о чём Гарри говорит, а потом перевожу свой взгляд вниз и осознаю, что на мне нет бюстгальтера. Клише.

— Я не хотел тебя обидеть, Джеймс, — начинает пояснять он, но я уже не слышу, думая о том, какой глупой выглядела в его глазах. — Эта майка крутая, но… Забей, — Стайлс запускает руку в волосы и нервно выдыхает.

Он снова всё портит.

— Всё в порядке. Подобная одежда не для меня, — парень кивает, смотря куда-то в сторону. Куда угодно, но только не на меня. — Я не хотела приходить на эту вечеринку.

— Так почему же тогда пришла? — я вижу его в отражении зеркала.

Он смущённо улыбается. Это моя любимая улыбка. В другой жизни Гарри был бы лицом «Gucci», это точно.

— Нейт позвал, — я пожимаю плечами. — Он сказал мне, что ты сообщил ему о вечеринке. Почему ты не сказал о ней мне, Гарри?

Опускаю глаза и чувствую, как он смотрит на меня. Нечего скрывать: мне нравится чувствовать его взгляд, когда я смотрю в другую сторону.

— Обычно ты везде вместе с Роуз. Я подумал, что ты не захочешь прийти.

— Это единственная причина?

Давай же, Гарри, скажи это.

— Да, мне нечего скрывать от тебя, — его лицо приобретает серьёзный вид и от того мальчишеского поведения не остаётся и следа.

— Люди, которым скрывать нечего, об этом не говорят.

Я знала Гарри пять лет как просто одногруппника и четыре года как того, с кем почти каждый день обсуждала всякую ерунду. Мне удалось выяснить о нём то, что больше, чем просто очевидно, но подобраться ближе я не смогла.

— Ты знаешь обо мне достаточно, Джеймс, но делать такие умозаключения — уж извини.

Когда я впервые увидела Гарри, то он был лишь серым лицом среди других серых лиц, но потом я заметила его — тогда меня уже было не остановить: я отчётливо видела все предупреждающие знаки и всё равно влюбилась в него, так что для меня это сплошной позор.

— Снимай майку, — голос Гарри возвращает меня в ту реальность, где уже несколько лет я бегаю за его тенью.

— И остаться без ничего? — я фыркаю. — Нет, уж лучше буду ходить так.

— Я дам тебе свою рубашку, — Гарри начинает расстёгивать свою рубашку зелёного цвета в клетку. — Возьми, — он протягивает мне вещь, оставаясь в футболке «Rolling Stones». — Она чистая.

— И скольким девушкам ты предлагаешь свои рубашки? — говорю я, прежде чем осознать это. — Прости, Гарри, я не имела ничего такого в виду, — я вижу, как он хмурится, но всё ещё протягивает мне рубашку.

— Сказанные слова всегда что-то значат, даже если ты «ничего такого не имела в виду».

Я забираю рубашку из его рук и тихо благодарю. Он отворачивается, так что мне даже не приходится просить его об этом. Его рубашка окутана терпким и притягательным парфюмом. Таким же был и Гарри — притягательным.

— Гарри, — я тихо зову его, всё ещё чувствуя себя виноватой перед ним. Он оборачивается, и его глаза изучают меня.

— Тебе идёт моя рубашка.

Гарри смотрит на меня и видит, что его рубашка идёт мне. Я смотрю на него и вижу все, что когда-либо хотела.

— Ты делаешь мне слишком много комплиментов, — мне хочется провалиться под землю.

— Научись их принимать, Джеймс, — так сладко моё имя из его прекрасных уст ещё не звучало. Я хотела хорошо выглядеть для него, но не хотела, чтобы он это понял. — Я отвезу тебя домой.

— Ты выпил, — замечаю я.

— Пару глотков виски, — Гарри пожимает плечами, словно садиться после двух глотков виски — абсолютно нормально.

Просто киваю, оставляя все фразочки для того момента, когда буду находиться в выигрышном положении, а пока мне остаётся лишь молчать и кивать, как болванчик.

— Пошли, — рука Гарри касается моей поясницы, подталкивая к двери, которую он уже открыл. В моей руке майка, воняющая пивом, в голове — мысли о прикосновениях парня, который жил как водитель, нажимающий одновременно на газ и тормоз.

Мы выходим из ванной комнаты и натыкаемся на Луи, который, вероятно, караулил нас.

— Что вы там делали? — Томлинсон смотрит на меня с недоверием, так что я оставляю слово Гарри, но Луи кое-что добавляет. — И… На тебе рубашка Гарри?

— Нейт разлил на меня пиво. Майка намокла и стала худшей вещью для подобного случая, а Гарри позаимствовал мне свою рубашку.

— Луи, это всего лишь рубашка. Так бы поступил каждый.

— Да, конечно, ты же джентльмен, Гарри Стайлс.

Зеленоглазый хочет что-то сказать, но его телефон начинает звонить и прежде чем скрыться в ванной снова, я отчетливо вижу смятение на его прекрасном лице.

— Джеймс, я хотел бы кое-что прояснить, — начинает Луи, но я перебиваю его так быстро, как только могу.

— Не надо, ладно? Просто забудем.

Мне хочется закрыться в своей комнате, включить «Правильную жену», заказать китайскую еду и провести вечер, обсуждая с Даной грани отношений, с которыми сталкивается героиня сериала, но вместо этого я стою в рубашке Гарри Стайлса под проницательным взглядом Луи Томлинсона.

Стайлс возвращается из ванной комнаты через пару минут.

— Луи, отвези, пожалуйста, Джеймс домой.

— Гарри, ты ведь…

— Извини, Джеймс, но я вспомнил, что у меня есть одно важное дело. Не обижайся, — он сжимает мои плечи в извиняющемся жесте.

— Луи выпил гораздо больше тебя.

— Тогда вызови такси, — он достаёт кошелёк и вручает мне несколько купюр, после чего удаляется.

Мы с Гарри балансировали на грани чего-то, что я ещё до конца не понимала: оба пытались делать вид, что всё как и раньше, но в итоге я оказалась той, кого оставили. Он снова сделал мне больно. Эта боль отличается от той, которую я испытывала раньше, потому что ещё никто не заставлял меня чувствовать себя так унижено.

— Я вызову тебе такси, Джеймс, — Луи смотрит на меня с жалостью, прежде чем достать телефон. Он даже не спрашивает у меня адрес. — Что? — я смотрю на него с удивлением.