– Вижу, – Этне снова улеглась. – Все-таки, вряд ли это новый корабль – скорее, «Раймунд» вовремя выскочил из Ла-Рошели, если не ушел в переход прямо оттуда. И это, кстати, мне нравится еще меньше – где один, там и целый флот. В любом случае, сейчас не так уж и важно, как…
– Как раз это очень важно, – возразил Хаецкий. – Удрали один раз – смогут удрать и в следующий. А потом еще и выскочат в самом неожиданном месте… Такое впечатление, что они как-то смогли ускорить открытие перехода хотя бы минут до пяти, а это очень плохо.
– Втрое быстрее, чем вы, – кивнула Этне. – Да, перспектива так себе… Но в докладе, конечно, обе версии?
– Разумеется, – Хаецкий сел на койку, набрасывая черновик доклада.
Вторая версия действительно выглядела сомнительной, но и отбрасывать ее не стоило – постройка «Ямато», о котором не знали ничего толкового до самого конца войны, была очень показательной в этом плане. И она сулила гораздо меньше проблем, чем первая. До сих пор на переход затрачивалось минимум десять-двенадцать минут, а значит, у врага появилось двукратное преимущество в маневренности, позволяя, как минимум, вывести корабли из-под удара…
– Что меня радует, – неожиданно сказала Этне, – так это то, что за атомную бомбу они пока не схватились. Ладно мы – мы уже привыкли, но вот что будет с аборигенами, если мы начнем тут драться всерьез… Знаешь, как-то не хочется это представлять.
Хаецкий промолчал – возражать он не собирался, да и нечего было бы возразить. И без того непростая задача усложнялась еще и тем, что выполнить ее было необходимо с минимальным побочным ущербом. Мир, не знавший даже химического оружия, слишком серьезно пострадает от атомного… И через несколько лет сам может оказаться врагом Терры. Еще одним – ведь как знать, где еще окопались сбежавшие гитлеровцы и что они там делают… И хотя без Гитлера вся эта сеть рухнет, люди останутся. Злобные, алчные и властолюбивые, а нередко и по-настоящему безумные. Да, где-то их вычистят своими силами, но где-то им удастся закрепиться, и тогда – не через год и не через два, но враги вернутся. И глупо своими руками добавлять к ним еще одного…
Хаецкий отвлекся, почувствовав легкий крен – авианосец менял курс. А секунду спустя пронзительно взвыли сирены…
По тревоге оба разведчика должны были находиться либо при штабе, либо – при непосредственном нападении – за одним из зенитных пулеметов на мостике. Авиации на сей раз не было, зато были подводные лодки – минимум две – от которых «Киев» активно уворачивался. Делать штабу было при этом совершенно нечего, поэтому Хаецкий, недолго думая, выбрался на мостик и встал к пулемету, следя за небом и считая то и дело взлетающие столбы разрывов.
Противолодочный эскорт работал на отлично – атаковать в такой обстановке не смог бы и Маринеско, но немцы явно старались, и корабли то и дело виляли, уходя от очередной торпеды. Пока что не везло подводникам – попасть ни в кого не удалось, но пару раз торпеды промелькнули в воде неприятно близко…
А потом все как-то очень быстро закончилось. Сперва в одном из поднятых глубинными бомбами фонтанов мелькнуло что-то темное, а по воде расплылось радужное пятно, затем эсминцы и корветы перестали метаться вокруг остальных кораблей, подавшись на северо-запад…
– Просто прекрасно, – Хаецкий снял шлем и вернул на голову фуражку. – Как будто мы их приманили тем разговором – что за дурацкое совпадение… И зачем я в сорок пятом курить бросил?
Вопрос был сугубо риторическим, и Хаецкий, тут же про него забыв, сосредоточился на нападении. Для начала – непонятно, откуда немецкие подлодки вообще здесь взялись, а в том, что они именно немецкие, сомнений нет. И не только потому, что больше некому – всплыло достаточно обломков, чтобы попробовать даже опознать потопленную лодку. Но сами по себе они патрулировали этот район, а потом по своему обыкновению собрались всем отрядом, или их кто-то навел – вопрос… Кроме того, никаких радиоперехватов не было, так что как поддерживалась связь, Хаецкий слабо представлял.
– Два вопроса, которые нам зададут, как только закончат полоскать – откуда они взялись и как держали связь, поэтому советую подумать заранее, – Этне сняла шлем и принялась поправлять берет. – Ну как, можно в таком виде на разнос явиться?
– По-моему, Хилленкоттеру все равно, в каком мы виде, если уж он даже «товарища» мимо ушей стал пропускать, – вздохнул Хаецкий. – И я не знаю, как они тут оказались – но подозреваю, что им кто-то подсказал. Ну а связь… Звуковая, надо полагать, иначе придется признать, что все наши радисты разом оглохли. Ладно, пошли – так или иначе, что-нибудь новое узнаем…
Как оказалось, ставить случившееся в вину разведке никто не собирался. Более того, гидроакустики как раз засекли ультразвуковую морзянку перед самой атакой, так что вопрос о связи не стоял. Гораздо больше Горшкова интересовало, как подлодки оказались именно здесь – при том, что в случайность этого он не верил (как и все остальные), а утечек контрразведка не допускала. Хаецкий в этом усомнился, но вспомнил, что под водой бывают слои, в которых звук распространяется на тысячи километров и предположил, что враг нашел такой слой и воспользовался им. Хилленкоттер потребовал подтверждения у физиков – на это ушло минут пять. После чего адмирал просто бросил трубку, не желая выслушивать подробности.
На этом разбор полетов и окончился. Хилленкоттер выдал очередную порцию заданий – ничего неожиданного или хотя бы нового – и отправил напарников прочь.
– Звуковой канал и дальнее обнаружение с его помощью – это, конечно, прекрасно, но я сомневаюсь, что дело в них, – Этне с тоской посмотрела на занятую Хаецким койку, а затем уселась на стул, развернувшись к напарнику. – Мы же оба понимаем, что нас кто-то сдал, причем этот кто-то – из местных?
– Вопрос только в том, кто? – несмотря на то, что в горизонтальном положении думалось лучше, никаких, даже самых бредовых, идей не было. – Круг тех, кто вообще может знать о нашем курсе, очень ограничен, и если среди них есть предатель, то я абсолютно не представляю его мотивов. Да и проверить их будет проблематично… Слушай, а может, мы не туда смотрим?
– В смысле?
– Ракета-разведчик. Была у меня такая мысль, и Горшкову она тогда показалась занимательной… Но Королев заявил, что пока и самолетов хватит, а максимум лет через пять будет орбитальный фоторазведчик.
– А наци такой не могли создать? Вряд ли, конечно, но…
– Вот именно – вряд ли, – Хаецкий закрыл глаза. – Да и не надо таких сложностей. Я почти уверен, что утечка идет либо через кого-то из советников Вильгельма, либо через англичан. Причем в Германии им даже особенно напрягаться не надо – достаточно поднять досье, найти нескольких человек, которые с одинаковым усердием работали на оба рейха – и вперед. Кто-нибудь, если не все, согласится и здесь…
– А с Англией что не так?
– То, что это Англия, – Хаецкий открыл глаза и сел. – Тебе эта проблема неизвестна, поскольку в твоем мире Англия совершенно другая, но этот мир – почти копия моего, а в нем англичане всегда любили решать свои проблемы на континенте чужими руками. И в том числе – заигрываниями с врагом за спиной союзника, одна мюнхенская глупость чего стоит…
– Мюнхенская глупость?
– Ну или мюнхенский сговор – как ни назови, умнее не станет, – раздраженно дернул плечом Хаецкий. – Десять лет назад, в тридцать восьмом, Гитлер решил, что уже можно, и попытался заграбастать Австрию. Поскольку ему это удалось без проблем, то аппетиты выросли и он накинулся на Чехословакию. Чехи обратились к Англии и Франции, но Чемберлен и Даладье у них за спиной просто сдали Чехословакию, а Чемберлен еще и имел наглость заявить, что он принес мир нашему поколению… И почти ровно год спустя началась война. Но и тогда англичане ухитрялись делать вид, что все в порядке… Пока Гитлер не сожрал Францию чуть больше, чем за месяц, а англичане оттуда удрали, побросав все. Вот тогда – да, они взялись за дело всерьез, да и то, зачем-то же Гесс рванул в Англию… А до того они так и пытались за спиной у союзников проворачивать дела. И могу спорить, что и здесь англичане ничуть не лучше.
