Все изменилось, когда Ррил начал работы над воскрешением Юлия. Да, им повезло, и ему, и Ррилу – один не будет одинок в этом постапокалиптическом мире, другой может продолжить свои исследования и усовершенствовать методы работы, потому что один из фрагментов органики, найденных роботами, действительно принадлежал другому человеку. Хагу не сомневался, что он принадлежит Юлию, ведь в момент смерти в непосредственной близости находился только он. Конечно, чудовищные ураганы, бушевавшие над Землей почти двадцать миллионов лет, могли смешать их останки с останками других пассажиров злополучного самолета, даже с останками обитателей испарившегося океана, но Хагу хотелось верить в свою удачу. Даже после того, как она сыграла с ним такую шутку…
И теперь, глядя как возникает в емкости с голубоватым раствором скелет, как он покрывается плотью и обрастает кожей, Хагу начал осознавать реальность происходящего. Если Юи окажется прежним Юи, то… не может же один и тот же сон, да еще и столь невероятный, привидеться сразу двоим! Но пока старый друг спит там, под искусственной водой, ему остается только ждать и надеяться. И вести неспешные, степенные разговоры с пришельцем. Сородичи Ррила тактично сохраняли дистанцию, видимо для того, чтобы человеку не было неуютному одному среди чуждых существ, так что они по-прежнему проводили почти все время вместе. Ррил работал, а Хагу наблюдал и расспрашивал обо всем – о Вселенной, о расе Ррила, о корабле… Когда речь зашла о корабле, Ррил ответил, что мало знает по этой теме, и лучше бы Хагу спросить пилота, Юзу. При этом Ррил мысленно поморщился, что крайне удивило человека – до сих пор все пришельцы, виденные им, находились в прекрасных отношениях друг с другом. Оказывается, и они могут не ладить между собой. «Увы, - печально подтвердил Ррил, и Хагу уловил среди скорбных интонаций рассерженные нотки. – Не все считают значимым соблюдение общественных норм». Хагу удивился вторично: оказывается, среди пришельцев тоже есть смутьяны. Ррил не понял, что означает «смутьян», но поинтересоваться не успел. Был ли Юза достаточно близко, чтобы почувствовать их мысли о нем, или это вышло случайно, но двери лаборатории разошлись, пропуская инженера пилотных устройств.
Юза отличался от прочих пришельцев даже внешне. Он был массивнее своих тонких, изящных, казавшихся невесомыми соплеменников, словно был больше похож на человека, вернее жителя планет с гравитацией. Черты его лица были грубее, резче, что в сочетании с более массивными надбровными дугами придавало его лицу свирепое выражение. И волосы у него были глубокого красного цвета, хотя все виденные Хагу до сих пор пришельцы были беловолосыми. Смерив человека пронизывающим взглядом, Юза повернулся к Ррилу, но тот погрузился в работу, склонившись над панелью репродуктора. Тогда пилот снова устремил свой взор на Хагу. Наконец, красноволосый пришелец спросил рыжего человека:
«Разговаривать хочешь?»
- Да не особенно, - ответил Хагу.
После этого на полчаса в лаборатории воцарилось молчание. Потом Юза так же молчаливо вышел вон, оставив массу свежих впечатлений Хагу и раздражение Ррилу. «Он всегда такой? – поинтересовался Хагу у рассерженного ученого. «Да. К сожалению. Но ему хотя бы хватило ума в этот раз не заговаривать о фотосинтезе». Хагу уже знал, что для пришельцев обычный прием пищи был просто ритуалом, одной из важнейших частей их социальной жизни, т.к. для поддержания жизни служили вовсе не совместные обеды, а фотосинтез, осуществлявшийся поодиночке. Впрочем, кровные родственники, близкие друзья и влюбленные фотосинтезировали вместе, это было специфической формой интимности. Сопоставив обрывки сердитых мыслей Ррила и его замечание, Хагу понял, что Юза набивался Ррилу в друзья, настаивая на совместном фотосинтезе. Какие, однако, специфические проблемы во взаимоотношениях у пришельцев… Но у Хагу пока что были и другие заботы помимо исследования особенностей частной жизни новых знакомых – уже завтра пробудится Юи! Новые надежды, новые страхи…
Завтра пришло и слишком быстро, и слишком медленно – Хагу уже истомился ожиданием, но так и не придумал, как сообщить Юлию ошеломляющие новости. Хагу-то, который скитался по белу свету, как опавший лист, гонимый ветром, не особенно тяготился потерей всех своих знакомых и боевых товарищей (работа такая была, все же – каждый день мог стать последним, это понимали все), да и всего человечества в целом, т.к. не был так уж сильно к этому человечеству привязан. А у Юлия было немало дорогих сердцу друзей, были родные, а теперь… Теперь не будет ничего, кроме пустынной Земли, заселенной чужой расой, и Хагу, который конечно весельчак и большой затейник, но вряд ли может заменить целое человечество. Так думал бывший наемник, глядя как убегает из контейнера раствор. Он стоял возле репродуктора один – Ррил сидел в кресле управления в дальнем конце комнаты, так что Юлий сможет увидеть его только когда встанет на ноги. Хагу попросил пришельца об этом, на всякий случай, а Ррил немедленно согласился – второму человеку будет спокойнее увидеть знакомого и только потом его, Ррила, шестикрылого инопланетянина с нечеловеческими глазами. Ответственный миг наконец наступил.
========== 5. Мысли и чувства ==========
Из темного сна его вытащило чувство. Это было так странно и не привычно, что он позволил чувству себя подхватить. А дальше все закружилось и начало сплетаться, как в каком-то диком сне. Попытался пошевелиться - не смог, было нечем. Пока что. Там, в этой тишине, в которой он уже привык, где не надо ни думать, ни чувствовать, не нужно вообще ничего, вдруг появилась мысль. Она оказалась столь странна и непривычна для опустевшего сознания, что разогнала пелену перед внутренним взором.
“Эй, чувак, что ты сделаешь первым делом, когда очнешься?” - весело ухмылялось нечто с того конца пустоты. Юлий расширил зрачки, до одурения пытаясь вглядеться и увидеть, кто же там? Но никого, эта игра происходила в его сознании.
- Чего-чего? Ты еще кто такой?
“Твой внутренний голос, или называй меня как хочешь, глюком я являюсь.”
Лаконично, черт возьми. Кем же еще ты можешь быть? Волей-неволей, а память начинала просыпаться, словно скованный подо льдом ландыш искал путь к свету. Свету ли? Может быть, лучше просто спать?
- Видимо, поздно. - Пытался ухмыльнуться парень. Только вот лица и тела, чтобы это сделать, у него не было.
“Пока ты тут болтаешься в межмирьи, я тебе кое-что расскажу и покажу. А как очнешься, тебе захочется это сделать.”
- Сделать что? Да вообще - какого черта я тут болтаю с… со своими глюками?
“Это не совсем глюки, приятель. Просто есть вещи, которые ты не поймешь, например как тот факт, что ты умер, но тебя воскрешают. Ты этого не поймешь, но постарайся вести себя нормально и не закатывать истерик, когда увидишь.”
- Для моего персонального глюка ты говоришь много такого, чего я не знаю, не знал и знать не смог бы.
“А верно. Я не совсем глюк твой. Я общий глюк базы данных.”
- Я ни-чер-та не понимаю.
“А и не надо. Ты, главное, смотри… Я проследил за тобой и нашел некую связь, потому хочу, чтобы _его_ возродил именно ты.”
- Кого-его?
“Смотри!”
Юи замолк, хоть не произнес и ни слова. А перед взором поплыли картинки… металл, генераторы, паяльные аппараты, компьютеры, техника… Что за бред? Он видел голубоглазого мужчину, разводящего руки в стороны, а позади него гремел отголосками разрывающихся снарядов взрыв. Хотелось выругаться и надавать глюку хороших пендалей, да как это сделаешь-то? Без рук и ног? А потом он увидел его. Он был столь совершенен, столь красив, что Юи, не особо-то ценивший технику, словил себя на мысли, что хочет его. Безумно хочет…
“Так уж вышло, дружок, что день твоего рождения и день твоей смерти совпали с двумя великими людьми. Один был плодом воображения одного моего безумного приятеля. А второй, как ни странно, сумел сыграть этого безумца так, что об этом заговорил весь мир. Но это было около двадцати миллионов лет назад. Потом, благодаря вот таким вот штукам, конечно, и не только им, мир был погружен в хаос.”
