На заднем дворе находились дворовые постройки: поварня, хлебня, пивоварня, погреб с погребищем, баня с предбаньем, хлевы, амбары, конюшня и жилье для челяди, которая не была вхожа в палаты. Лицевая сторона палат состояла из трех самостоятельных частей: посередине находились сени, с одной стороны которых были покоевые горницы, а с другой – горницы приемные, в том числе и большая, пиршественная. Фасад палат был украшен каменной резьбой, да такой красивой, что просто загляденье. Спирка, ценитель прекрасного, даже поцокал языком от восхищения.

– Точно продешевили… – злобно процедил сквозь зубы Волчко.

Только он один смотрел на палаты Марфы Борецкой с ненавистью. Его прошлая жизнь – до того, как он стал членом ватаги, – была темна, как «вода в облацех». Может, он был разбойником и грабил проезжих на дорогах или просто зарезал кого, – про то не знал даже Некрас Жила. А расспрашивать о прежней жизни у калик перехожих считалось дурным тоном. Ежели кто хочет исповедаться перед сообществом, то милости просим, ну а коль рот закрыл на замок, то пусть его. На том свете всем придется держать ответ, там попытают с пристрастием, – не отмолчишься и не соврешь.

Немного помедлив, Некрас взял в руки подвешенный на цепочке молоток и постучал в калитку, прорезанную в высоких дубовых воротах.

– Гуф, гуф! – раздался в ответ басовитый собачий лай.

– Меделяны, – со знанием дела прокомментировал Ратша. – Зверюги еще те… Быка с ног сшибают. Попадешься им – вмиг разорвут.

Огромные меделянские псы – весом до семи пудов и ростом с теленка – была потомками привезенных из Италии молоссов и русских лоших[54] собак. Их разводили даже князья, ими гордились, их дарили важным персонам и покупали за немыслимые деньги. Меделяны были хорошими сторожами, но в большей мере они служили для забавы – не знавших страха псов напускали на медведей. Травля была жестокой забавой, но именно она была основной профессией меделянских собак.

Калитка отворилась, и на калик перехожих с подозрением воззрился привратник, расфуфыренный по случаю пира, – в суконном кафтане-чюге с медными пуговицами, новых портках и красных сапожках.

– Чего надобно? – спросил он строго, вздернув вверх козлиную бороденку.

Голос у привратника был надтреснутый, дребезжащий, совершенно не соответствующий его грозному виду.

Некрас сразу понял, отчего страж боярских ворот так неприветлив – он не увидел слепцов и гусляра, которые топтались позади него и Ратши. Жила быстро сдвинулся в сторону, и взгляд привратник потеплел.

– А-а, понятно… – Привратник улыбнулся. – Меня предупредили… Входите, люди добрые, – милостиво сказал он, и калики, сопровождаемые собачьим лаем, зашли на подворье. – Якушка! – позвал он кого-то.

На его зов прибежал шустрый паренек – мелкий в кости, кудрявый, как ангел, и развязный, словно бес. Увидев калик перехожих, он тряхнул русыми кудрями и весело сказал:

– Знатно-то как! Таперича среди приглашенных на пир только юродивого не хватает.

– А ты рот-то свой закрой! – грубо оборвал его привратник. – Иначе когда-нибудь в пыточном подвале вырвут твой глупый язык. А насчет юродивого, так на себя позырь… скоморох несчастный.

– Ужо закрыл. Простите, люди добрые, ради Христа! И ты, Селята, прости меня, окаянного! – Якушка начал кланяться, довольно искусно изобразив угрызение совести, хотя его небольшие круглые глазенки искрились смехом.

– Згинь отсель, бесово отродье! – громыхнул Селята неожиданным басом. – Определи калик перехожих в людскую, пущай там обогреются и немного обождут. Как боярыня прикажет, так сразу веди их в горницу. Уразумел?

– Всенепременно, твоя милость. Уразумел. А то как же… – И, оборотившись к ватаге, бесцеремонно бросил: – Топайте за мной, соколики. Тока держитесь подальше от собак. Фу-фу! Укоротись! – прикрикнул он на ближнего меделяна, который пенился от злобы и рвался с цепи. – Вишь, как растявкался…

Пес умолк, с сомнением разглядывая ватагу. Конечно же платье калик перехожих сильно отличалось от богатых одежд гостей боярыни, хотя они надели обновки, и меделян никак не мог взять в толк, с какой стати ему не разрешают облаивать этих подозрительных людишек. Они и по внешнему виду и по запаху совсем не отличались от кусочников, которые часто терлись у ворот боярского подворья, прося милостыню.

Людская была довольно просторной. Она находилась в подклети. В ней стоял густой человеческий дух, который исходил от полатей, прикрытых изъеденными молью звериными шкурами. Полати были просторными, занимали третью часть людской и примыкали одной стороной к печи, горнило которой было закрыто деревянной заслонкой, – чтобы не терять тепло. У слюдяного оконца прислонился стол, подле него стояли лавки, и изрядно продрогшие калики перехожие с облегчением уселись, потому как неожиданно почувствовали усталость, особенно слепцы. Что ни говори, а городские улицы – не битый шлях, по которому можно идти с утра до вечера без особой устали. Особенно утомляли бесконечная толкотня и городской шум и гам.

– Кваску не желаете? – вежливо поинтересовался Якушка.

– Как твоей милости угодно, – осторожно ответил Некрас Жила, опасаясь какого-нибудь подвоха со стороны кудрявого херувима, и продолжил не без хитрецы: – Однако и винца доброго не мешало бы принять для сугреву…

Он уже сообразил, что Якушка у боярыни Марфы Борецкой исполняет роль шута – как это принято у немцев[55]. Поэтому от него можно было ждать чего угодно.

Но атаман ошибался. Якушка не стал ерничать и, тем более, не пытался как-то уязвить калик перехожих. Ведь их пригласили на пир по указанию самой хозяйки, а сие значило многое. Обычно на гостьбе[56] у Борецких присутствовали веселые скоморохи, но ни в коем случае не калики перехожие, навевавшие своими песнопениями тоску, печаль и серьезные мысли. Значит, боярыня удумала что-то важное, поэтому обижать калик нельзя ни в коем случае. Иначе точно быть Якушке поротым на конюшне, несмотря на его шутовские «привилегии» и доверительные отношения с боярыней.

Якушка оказался добрым малым. Вино принесла дворовая девка, и калики перехожие быстро разлили его по кружкам. Некрас с удовлетворением похлопал себя по животу, звучно отрыгнул, и не без похвальбы подумал: «Ратша неправ… Ничего я не продешевил. Наоборот – выиграл. Быть на пиру у Марфы Борецкой – ого-го, мало кому дано. Честь-то какая… Теперь наша ватага будет нарасхват. А значит, и денга в мошне зазвенит».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.