«Пузатый пароходик надрываясь…» Пузатый пароходик надрываясь, Едва-едва карабкался вперед, Дрожащей мачтой черных туч касаясь, Надеялся на праведный исход. Давно не ремонтированный, старый Мотор его неистово стонал, И капитан фелюги, добрый малый, Святых всех по ранжиру расставлял. А шторм крепчал, кренился челн отважный, Черпал одним, потом другим бортом И вдруг накрыт был в одночасье дважды Крутой волной с многоэтажный дом. Все кончено, пробили его склянки, Коварства океана не унять, Но что я вижу, у консервной банки Силенки есть, он вынырнул опять. Затарахтел уставшими поршнями, Забил винтом по вспененной волне, Черпая воду низкими бортами, Пошел к мелькнувшей в тучах синеве. Какое чудо, где взял вдохновенье, Чтоб, не имея сил, еще идти, Удачи тебе, утлое творенье, Спокойных волн, счастливого пути! «Секундная стрелка кружится, кружится…» Секундная стрелка кружится, кружится, Как будто куда-то стремится ввинтиться. Бредет, спотыкаясь, ни шатко ни валко, А мне, если честно, ее очень жалко. Тиктачит, тиктачит и в праздник и в будни, И ночи и дни ее тусклы и нудны. А я люблю плавать, ходить и летать, Работать до пота, грибы собирать, Костер на опушке, шашлык с коньячком, С утра пробежать по росе босиком, В ночи затеряться с любимой своей, И сердце расплавить в мартене страстей, Ржаной черный хлеб, да с парным молоком, И ездить в машине люблю с ветерком! Пусть стрелка бредет по стезе круговой, И время бурлачит с трудом за собой. У каждого в жизни свое назначенье, Проявим к любому любовь и терпенье. «Есть в лексиконе много слов…» Есть в лексиконе много слов Больших и дорогих для всех: Жена, Отечество, Любовь, Восторг, Надежда, Дети, Смех. Отдельно в каждом смысл весум, Но как бы их ни чтили мы, Они сыпучи как песок Без ключевого слова – Мир. «Страна плохих дорог – дурной пример!..» Страна плохих дорог – дурной пример! Но мы-то приспособились, как видишь. И даже носимся превыше всяких мер, И трезвыми, и даже можем выпить. Хорошие дороги – это власть Над расстояньем, жизнью, скоростями! А нам на это вроде наплевать, Вместо дорог обогатились сами. Куда полудороги заведут, В какую пропасть суждено свалиться? Другие честно строят и живут, А нам рай на дорогах только снится. Неужто нам самих себя не жаль, Неужто не хотим мы стать другими? На лицах у водителей печаль, В глазах мольба – вернуться бы живыми. «А у нас опять стреляют…»
А у нас опять стреляют. Потеряв престиж и власть, Несговорчивых сметают, Чтобы кресло их занять. На охоте увлеченье, На войне – большая честь. Но как киллер – нет прощенья, За бессмысленную смерть. Что за логика ребячья — Из-под солнца, да во тьму. Попадешься, как ни прячься, Иль на мушку, иль в тюрьму. Интересно – знала б мама, Что сынок преподнесет, Стала, б ждать мирского срама, Или сделала б аборт? «Я подданный поэзии…» Я подданный поэзии, Живу во власти рифм, И сердце бьется весело, В стихах чеканя ритм. Пишу о том, что чувствую, О тех, кого люблю, Ищу чудинку чудную, Слов музыку ловлю. Чтоб вспыхнули зарницею Мои стихи страстей, Чтоб был бы звонкой птицею Настрой души моей. Чтобы людей задорили Пьянящей новизной, Чтоб в каждой строчке спорили И с жизнью и со мной. «А в Питере белые ночи…» А в Питере белые ночи, Закат ясноглаз, как рассвет, Не хочется спать, между прочем, Как там, где ночей таких нет. Зажил мир во власти светила, Свет плещет с утра до утра. И, кажется, время застыло, И не было вовсе вчера. Забыты обиды, просчеты, Гуляй, загорай, веселись! Распахнуты настежь ворота В беспечную светлую жизнь. Пьянят нас и свет и веселье, И вязкая власть кутерьмы, И вдруг наступает похмелье, И хочется чуточку тьмы. И хочется спать беспробудно, Так сладок забвенья момент, И люди шли спать и попутно Гасили гардинами свет. «Сквозь лес, укрывшись ивами…» Сквозь лес, укрывшись ивами, Течет речушка чистая, Без отчества, без имени, Шалунья голосистая. Скользит волной по камушкам, О берег теплый плещется, С рекой – родимой матушкой — Не терпится ей встретиться. А путь ее извилистый, Пороги с водопадами, И берег то обрывистый, А то изрыт оврагами. С зверюшками и птицами Она легко поделится, Напоит всех водицею, Кто подойти осмелится. Как сельская красавица Она скромна, ранимая, Всем очень, очень нравится, У всех она любимая. И я с моей зазнобою Здесь назначал свидания, Нам пела песни добрые Речушка без названия. |
