О следующем геополитическом факторе – оторванности от морской торговли – можно долго не говорить; это вынуждало продукты своего экспорта продавать задешево посредникам, а продукты своего импорта покупать задорого у тех же посредников; и все это приходилось делать жителям бедной земледельческой страны. Чтобы пробиться к морям, Россия столетиями вела напряженные кровопролитные войны. Вследствие этого роль государства и армии в обществе возрастала еще больше.

Но помимо неблагоприятных, были и благоприятные для исторического развития России геополитические факторы. Первый из них – специфика речной сети Восточно-Европейской равнины, на которую обратил внимание еще «отец истории», наблюдательный Геродот: «Кроме множества огромных рек, нет в этой стране (Скифии) больше ничего достопримечательного». (Геродот. История. IV.82). «В самом деле, – вторит ему С.М. Соловьев, – обширному пространству древней Скифии соответствуют исполинские системы рек, которые почти переплетаются между собой и составляют, таким образом, по всей стране водную сеть, из которой народонаселению трудно было высвободиться для особой жизни; как везде, так и у нас реки служили проводниками первому народонаселению, по ним сели племена, на них явились первые города; так как самые большие из них текут на восток или юго-восток, то этим условилось и преимущественное распространение Русской государственной области в означенную сторону; реки много содействовали единству народному и государственному, и при всем том особые речные системы определяли вначале особые системы областей, княжеств». (Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. I. Гл. I).

По мнению Р. Пайпса, «Россия обладает единственной в своем роде сетью судоходных водных путей, состоящих из больших рек с их многочисленными притоками, соединяющихся между собой удобными волоками. Пользуясь даже примитивными средствами транспорта, можно проплыть через Россию от Балтийского моря до Каспийского и добраться по воде до большинства земель, лежащих между ними. Речная сеть Сибири густа отменно настолько, что в XVII в. охотникам на пушного зверя удавалось в самое короткое время проделывать тысячи верст до Тихого океана и заводить регулярную речную торговлю между Сибирью и своими родными местами. Если бы не водные пути, до появления железной дороги в России можно было бы влачить лишь самое жалкое существование. Расстояния так велики, а стоимость починки дорог при резком перепаде температур столь высока, что путешествовать по суше имело смысл лишь зимой, когда снег даст достаточно гладкую поверхность для саней. Этим объясняется, почему россияне так зависели от водного транспорта. До второй половины XIX в. подавляющая часть товаров перевозилась на судах и на баржах». (Пайпс Р. Указ. соч. С. 15–16.)

То есть речная сеть сплачивала страну и политически, и хозяйственно.

Другой благоприятный для истории России геополитический фактор: через ее территорию проходила значительная часть «великого шелкового пути» из Китая в Европу (см. об этом работы Д.М. Балашова). Данное обстоятельство создавало объективную заинтересованность многих стран и народов в поддержании политической стабильности вдоль этой великой магистрали древности, т. е. в существовании Евразийской Империи: вначале такой империей стало государство Чингисхана, затем – Россия.

Если рассмотренные выше факторы сформировали тело России, темперамент, навыки и привычки русского народа, то религия – восточное христианство, православие – воспитала ее душу.

В настоящем очерке нам нет нужды останавливаться на многочисленных догматических и литургических различиях между православием, католицизмом и протестантством: это предмет особого разговора. Мы попытаемся отметить, в чем заключается суть специфики русского православия и как эта специфика повлияла на своеобразие русской истории.

И Запад, и Россия суть страны христианские, однако христианство попало сюда через различных посредников: на Запад – через Рим, в Россию – через Византию. Как справедливо в свое время отмечал выдающийся русский мыслитель, один из основоположников славянофильства Иван Васильевич Киреевский, каждый христианский «народ, следствие местных, племенных или исторических случайностей развивший в себе преимущественно одну какую-нибудь сторону умственной деятельности, естественно должен был и в духовной жизни своей, и в писаниях своих богословов удержать тот же свой особенный характер…» (Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России // Киреевский И.В. Избр. статьи. М., 1984. С. 206). Соответственно, в западном (католицизме) и в восточном (православии) христианстве не могли не отразиться особенности римской и греческой цивилизаций.

По мнению И.Я. Данилевского, эллинский культурно-исторический тип «был типом культурным, и притом преимущественно художественно-культурным», римский же – политическим, развившим и осуществившим с успехом «одну лишь политическую сторону человеческой деятельности». А потому, «сообразно основной черте психологического строя греков, их религия получила исключительно эстетический характер, – религия римлян, так же соответственно основным свойствам их мировоззрения и культуры получила характер политический». (Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 474, 476–477). Другая характерная черта римской цивилизации, тесно связанная с первой, – ее национализм (не случайно всесторонне разработанная система права «Римское право» появилась в Риме, а не в Греции): «отличительный склад римского ума заключался в том именно, что в нем наружная рассудочность брала перевес над внутреннею сущностью вещей» (Киреевский И.В. Указ. соч. С. 209). Для греков же была характерна «склонность к отвлеченному мышлению о высоких материях и способность к тонкому логическому анализу». (Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. Статья «Православие»).

Как же особенности римской и эллинской цивилизаций проявились в христианстве? В период утверждения христианства в качестве мировой религии (в IV–VI вв.) напряженные богословские споры с еретическими течениями вела в основном греческая церковь. «Но если римская церковь при самом зарождении своем мало интересуется великими идеями, волновавшими Восток, зато она бдительно следит за всем, что касается земного устроения порядка. С самого начала Рим расходует свою энергию на выработку железной церковной организации, которая в средние века кладет к подножию папского престола всю Западную Европу». Основная черта католической церкви – это «власть, господство, дисциплина». (Христианство. Энциклопедический словарь. Т. I. М., 1993. Статья «Католическая церковь»). Во главе католической церкви стоит папа, «считающийся единым праведным наместником Христа – первым епископом. Папы имели не только власть духовную, но и светскую, созданную исторически, это после не раз приводило к продолжительной борьбе пап с королями. Кульминационного пункта достигла она с признанием непогрешимости папы в делах веры». (Полный православный богословский энциклопедический словарь. Статья «Католическая церковь»).

В отличие от католицизма, православная церковь не приписывает непогрешимости какому-либо одному человеку (папе). По ее представлениям, непогрешимой признается вся Православная Церковь, «которая есть собрание всех верующих всех времен и всех народов под главенством Иисуса Христа и под водительством святого Духа» (Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 201), выражающая свое учение посредством вселенских соборов. По сравнению с католицизмом, внутренняя жизнь Православной Церкви отличается большей свободой. Так, решающий голос на вселенских соборах принадлежал епископам, но совещательный имели и клирики, и простые миряне, особенно философы и богословы, принимавшие участие в соборных прениях и помогавшие епископам своими указаниями и возражениями. В отличие от католичества, православие разрешает читать Библию мирянам. Если для католичества характерно внешнее единство («власть, господство, дисциплина»), то для православия – скорее единство внутреннее: соборность, понимаемая как причастность православных общему Абсолюту. Православие не стремится к прямой светской власти, концентрируя свое внимание на душах людей. Различен на Западе и Востоке способ богословского мышления. «Ибо, стремясь к истине умозрения, восточные мыслители заботятся, прежде всего, о правильности внутреннего состояния мыслящего духа; западные – более о внешней связи понятий. Восточные для достижения полноты истины ищут внутренней цельности разума: того, так сказать, средоточия умственных сил, где все отдельные деятельности духа сливаются в одно живое и высшее единство. Западные, напротив того, полагают, что достижение полной истины возможно и для разделившихся сил ума… Одним чувством понимают они нравственное; другим – изящное; полезное – опять особым смыслом; истинное понимают они отвлеченным рассудком, и ни одна способность не знает, что делает другая, покуда ее действие совершится» (Киреевский И.В. Указ. соч. С. 221).