— Ребята!

С трудом поднимаюсь на ноги и подхожу к клетке. Здесь были все, все они, кто оказался со мной в лесу: Мидорима, Аомине, Мурасакибара, Акаши, Кисе, Хайзаки. На всех царапины и ссадины, сочащиеся алой кровью, но, кажется, ничего серьёзного. Все без сознания.

— Иди-ка сюда, — ящер схватил меня за кауду и потащил к углу, где торчали пруты арматуры. Я уж думал, что он меня насадит на штыри, но он лишь изогнул их вокруг меня так, что я даже шелохнуться не мог. — Посиди пока, подождём, когда твои игрушки проснуться.

— Игрушки? — шепчу, нет сил.

— А ради чего вы их создали тогда? Хотя, мне плевать, — и он замолчал, развалившись на старом деревянном стуле. И как не развалился под весом этого слона?

Ждали мы долго, час где-то, не уверен. Я пытался провалиться в спасительный сон, но боль не давала. Так, надо понять где мы. Вокруг старый растрескавшийся бетон, ржавая арматура, старые приборы. А тот зал? Он же огромный. Не танцпол ведь. Где же мы?

Слышу стоны, исходящие из клетки, и тихую ругань.

— О, жмурики проснулись, — гаденько хихикнул ящер, переходя на японский язык. Ну да, вшитые импланты, позволяющие переходить с языка на язык, не изучая его, просто чудо, сам пользуюсь.

Постанывания, «бля» и «какого чёрта?» зазвучали в тихом месте, как сверчки, прорезающие тишину ночи. Оглядывались друг на друга, изучали и осматривали раны и переводили взгляды то на На’арек, то на меня.

— Ну наконец-то, очухались. Мне надоело ждать, — наигранно возмущённо прошипел ящер.

Но ребята не выглядели, словно впервые увидели инопланетянина, они выглядели нервозно, несомненно, но ещё и полные решимости. Видно, когда я отключился, они встретили его.

— Куда ты нас притащил, урод ящероподобный? — Аомине не сдержался.

— Да так, всего лишь на казнь, — и перевёл свой взгляд сумасшедшего на меня. Я сглотнул. — Я мог тебя убить ещё в лесу, но это ведь неинтересно, согласен? Я хочу, чтобы ты страдал.

— За что ты… Кха! … так ненавидишь его? — спросил Кисе, отхаркивая кровь.

Я не могу сам выбраться, но есть шанс, сейчас в воздухе так плотно витает ярость — пища нашего демона.

«Хайзаки-кун» — ментально повторял, словно мантру, пытаясь аккуратно пробить его ментальный барьер. Сам Шого скривил лицо от боли, крича бесшумно, закусив губу. Он облокотился о руку Мурасакибары, чтобы На’арек не заметил. Спустя секунд десять, морщинки на коже его лба разгладились, барьер больше не помеха.

— «Хайзаки-кун, — повторяю, — если слышишь, кивни».

Он слабо кивнул, смотря мне прямо в глаза.

— «Сейчас это существо, На’арек, в ярости. Он ею ослеплён. Воспользуйся этим. Помоги нам всем выбраться».

Его взгляд заметался, он в растерянности. Потом вдруг резко поднял голову, кивнул самому себе, перевёл взгляд на меня и также кивнул. Неужели это то, о чём он рассказывал? Оракул отдал приказ?

— За что я его ненавижу? — На’арек приблизился к клетке, смотря прямо в испуганные глаза мальчишки. — Отличный вопрос, человечишка! А давай-ка спросим у вашего «друга»! — резко развернулся ко мне и начал приближаться.

— Друга? Да мы его впервые в жизни видим! — воскликнул Аомине. — Что тебе от нас нужно? Если есть старые счета вот с этим, — кивнул в мою сторону, — так разбирайтесь сами!

Ящер замер на месте и оглянулся через плечо в сторону заключённых.

— Ха! Ты серьёзно? — и, видя недоумённый взгляд Дайки, расхохотался в голос. — Вы действительно не в курсе? Вы все? Эй, Безымянный, — обратился ко мне, — вы что, своим игрушкам ничего не поведали? Не рассказали? Умора!

Я молчал, но смотрел прямо в глаза ящера. Опустишь взгляд, проиграешь. Он скачком приблизился вплотную ко мне и врезал наотмашь по лицу. Голова откинулась вбок, я тихо зашипел.

— Ну тогда ещё веселее будет, — он подошёл к какому-то рубильнику и тусклый свет озарил комнату. Тут я заметил ещё одну клетку в тёмном углу. Отчего-то моментально засосало под ложечкой. — Ну давай, тварь, покажи им! Покажи, кем ты притворялся всё это время!

Он рычал мне прямо в лицо, больно схватил за кауду и тянул с чудовищной силой, но я не обращал внимания. Я лишь уставился на одинокую фигуру в той клетке. От неё разило мертвечиной. Удивительно, что я сразу не обратил на это внимания. Кто там погиб?

— О, заметил? Хе. Ничего, скоро ты присоединишься к нему, — снова гадко усмехнулся На’арек. Как же хочется от всей души врезать ему.

— Нет, К…! Не смотри! — крикнул Мидорима, на что я и На’арек лишь удивлённо взглянули на него. Он чуть не сказал моё нынешнее имя. — Не смотри!

— А зелёный похоже знает… — про себя бубнил ящер и перевел взгляд на меня. — А почему не красный, а? От него ж смердит похотью к тебе.

Акаши сжался, как струна, смотрел на ящера с такой жгучей ненавистью, что я аж отсюда её чувствовал. Давай же, Шого, заряжайся. На тебя вся надежда на спасение!

— Молчишь? — заулюлюкал противно На’арек. — Кстати, адепт, — обратился уже ко мне, — ты знаешь, как я тебя буду убивать? Сначала вспорю брюхо, выпущу кишочки, намотаю на шею и подвешу во-он на ту лампу. Или нет, стоп, так неинтересно. Сначала оттрахаю, как это я сделал вот с этой шлюхой, а потом убью, — и включил свет над клеткой с трупом, с трупом Безымянного рабочего! Плоти уже не осталось, только белёсые кости. Я бы мог спутать с костями человека, но вот ноги и голова говорят об обратном.

Нет.

Ребята уставились в ужасе на покорёженное тело, руки вывернуты, хрящ кауды отрезан от головы и валяется рядом.

Не может быть…

— Ну как тебе моё творение?

Не верю!

— Это ваша кара за наше уничтожение!

Нет!

— И то же самое я сделаю с тобой, адепт!

Убью!

Уничтожу!

— Ты поплатишься за это! — вербально и ментально я заорал на всё помещение. Сотни голосов, как один, рикошетят эхом от стен, бьют прямо по мозгу ящера. Я хотел выжечь к чёрту разум На’арек, производя постоянную ментальную атаку, он начал корчится от боли, рычать, реветь во всю мощь своей глотки, гореть изнутри. Мы никогда не прибегали к такому радикальному способу, ведь уничтожить разум достаточно тяжело, но я в такой ярости, что непроизвольно поддался импульсу. Я желал его смерти, я желал его стонов и криков предсмертной агонии. Чувствую, как кауда пульсирует, она словно в огне, ослепительно сияет в этом мёртвом, покинутом месте. Не знаю как, но На’арек, превозмогая агонию, уже начал замахиваться, намереваясь содрать лицо с моей головы своими острыми кривыми когтями. Вижу краем глаза, что Хайзаки смог раздвинуть прутья голыми руками и понёсся в нашу сторону, на ходу перевоплощаясь в демона. Огненный ореол окутал его тело, становясь оружием в его руках. Он вмазал с ноги по кривой роже ящера, отшвыривая его от меня. Отдернув голову, я прекратил свою ментальную атаку. Всё произошло так быстро. Больно. Чувствую, словно постарел лет эдак на сто. Я так устал.

Я вновь проваливаюсь в небытие…

Чувствую, как меня трясут, пытаясь разбудить…

Я обессиленно повис на прутьях, сдерживающих меня всё это время. Горькие слёзы текут из четырёх моих глаз. Как же так? Немигающим взглядом уставился на мёртвое тело брата.

— Эй, лапуль, — Шого взял моё лицо в руки и посмотрел своими серыми, как грозовой день, глазами прямо в мои, — прости, что не смог раньше.

Остальные в смятении, шоке и страхе подтянулись, устремив свои взоры на нас. Одни удивлённые, другие сочувствующие, третьи разъярённые. Последний принадлежал Сейджуро.

— Хайзаки, вытащи его, сейчас же! — голос у Сейджуро хоть и разъярённый, но взволнованный.

— Где… — шепчу из последних сил.

— Улетел, — отвечает Мидорима. — Его забрали люди с птичьими крыльями.

— Ангелы, — сплюнул Шого, — кажись этот уродец — их лидер. Видел его как-то. Думал мутант, но с твоим появлением понял, что ошибался.

— Бред, — тихо шептал Ацуши, неверяще, — ангелы и демоны вправду существуют. И наш товарищ по команде оказался демоном. Просто бред.

— А ещё инопланетяне замешаны во всём этом, — Аомине тоже решил высказаться. — Народ, может мы в хлам напились, и нам всем снится кошмарный сон?