- Бригади-ир… жирных баранов, нагуливающих курдюк. Вонючий гяур.
- Это отморозок, он за сотню баксов продаст и своих, и нас с тобой, - кавказец цыкнул сквозь зубы, сузил серые жесткие глаза. - Зря я завел с ним разговор о царских раритетах, о камешках с орденами, он утвердился теперь в нашей причастности к убийству того валютчика. Мало того, он что-то знает, но не раскололся, потому что его хозяева пока не накушались, а он слизывает их руки кусок сахара. Он прямо сейчас пойдет меня продавать …
Асланбек, выразительно посмотрев на помощника, зашагал через помещение с игровыми столами. Соплеменник юркнул в короткий коридор, ведущий одновременно и в подвал старинного здания. Там кроме пыточной для гяуров, располагался еще тренировочный зал для членов преступной группировки.
Глава восьмая.
Слонок, заскочив в кабину джипа, перевел дыхание, включив трясущимися руками зажигание, отрвался от бордюра и пошел на бешеной скорости в сторону центрального рынка. Он начал успокаиваться, только поставив машину на стоянку, зарекаясь когда-нибудь заходить в чеченское осиное гнездо. Сам принимавший участие в казнях лохов, гладивший их утюгами, коловший иголками, поставил невольно себя на их место. И запаниковал. Так бывает, когда изверг, забивающий до смерти жену и детей, беззащитных стариков, попадает под самосуд сограждан. Он накладывает полные штаны от страха перед возмездием.
Так было в Великую Отечественную, в афганскую, в чеченскую войны, когда политруки и командиры заставляли прикладами и коваными сапогами, идти в бой крестьянских парней и мужиков, резавших запросто коров, свиней, овец на своем подворье. Крестьяне драпали до тех пор, пока не убедились, что их смертельный враг тоже дохнет, что и его можно отправить на тот свет. Тогда они разгулялись, пощады не было никому - ни малому, ни старому.
Вот и сейчас обыкновенному мужлану, случайно оказавшемуся в городе на гребне перестроечной волны, захотелось в туалет. Открыв дверцу машины, он со стонами вывалился из кабины, поскакал враскорячку в сторону соборного двора. Туалеты там были самые дешевые.
Бригадир, забежав снова в базарную ментовку, подергал на себя ручку кабинета уголовного розыска. Дверь была закрыта на ключ. Матернувшись свозь зубы, Слонок подался на выход, надо было немедленно предупредить Хозяина, что оправдались его рассуждения по поводу убийства Тутушки и опасений за жизни Коцы с Сорокой. Чеченец выдал себя с головой. Тем более, что один на работе так и не появился, второй после обеда тоже пропал. Бригадир, сойдя с низких ступенек, завертел головой по сторонам.
- Хозяина ищешь? - спросили из группы ментов, стоявших в отдалении. Послышался короткий обидный смешок. - Он пошел вместе с помощником дозором по внутреннему периметру базара.
- Когда? - машинально осведомился Слонок.
- С полчаса назад, может, еще встретитесь в районе павильона сельхозпродуктов. Там у него какое-то дело.
Бригадир заспешил к громадному крытому павильону, решил по пути навестить и Чоха, скупщика старинных монет, часов, столовых серебряных приборов, орденов и прочего, и Арфишу, перекупщика на подхвате. У них за время, прошедшее со вчерашнего дня, могло произойти что угодно, вплоть до предложения приобрести маршальскую звезду самого Лени Брежнева со всеми бриллиантами. Зайдя в рыбные ряды с большегрузными зилами с откинутыми задними бортами, он залавировал между покупателями. Уже дошел до железных ворот, когда из-за одной из машин показалась рука с пистолетом. Слонок мешком свалился на снег, залитый рассолом, заработал перчатками на широких лапах, стараясь пробраться под прилавок. Выстрела он не слышал, но отдача от него больно ударила по нервам. Второй хлопок был более четким, пуля вжикнула в нескольких сантиметрах от плеча, впаялась чуть сбоку в стойку прилавка. Слонок перевалился на второй проход, спрятался за бочками. Наступила тишина, нарушаемая лишь плесканием прудовой рыбы в сачках. Потом кто-то из граждан крикнул:
- Вон он… Туда побежал…
Вокруг зашевелились, загалдели разом, продавцы, знавшие Слонка в лицо, разом уставились на него, не могущего заставить себя подняться. Наконец, бригадир подобрал ноги, руками уцепился за края деревянных настилов, и встал.
- В тебя метили? - подскочил к нему промысловик, контролирующий рыбный бизнес. - Ну, брат, в рубашке родился, киллер промахнулся с трех метров, наверное, воротник помешал, он его на верхний крючок застегнул. И ушанка была завязана под подбородком, а козырек опущен вниз. Да один черт русская хряпка видна за версту.
- Еще какие приметы надыбал? - хрипло выдавил Слонок из себя.
- Больше никаких, обыкновенное демисезонное пальто, зимние сапоги. Разве что шарф темно-коричневый, длинный, спереди завязанный.
Слонок краем глаза успел заметить патрулей, спешащих в его сторону с перекинутыми на грудь автоматами. Сзади скользил между рядами сам Хозяин с молодым помощником, громадная фигура качалась плоским маятником, загораживая широкой спиной все. Бригадир выковырнул из снега расплющенную пулю, успевшую проделать небольшую дырочку, взвесив на руке, положил на край прилавка. Прятать в карман не имело смысла, все равно отберут, если дело дойдет до следствия, как вещественное доказательство.
- Что, где и когда? - проревел старший прапорщик, похожий на Гулливера. Рявкнул погромче, поводив вокруг коротким стволом АКСа. - Быстрее соображайте, мать вашу. Время - цена жизни.
- Туда убежал, - махнул промысловик рукой за кузов машины. - Сделал два выстрела и сразу выскочил на улицу. Если бы рванул вверх, на Семашко, то я бы увидел его в прореху между стойкой забора и бортом грузовика. Думаю, подался вниз, на Буденновский и к Дону.
- Как выглядел? - навис прапорщик над свидетелем.
- Длинное темное пальто, воротник поднят, зимние сапоги, черные. Шапка-ушанка завязана под подбородком. Я бригадиру уже говорил.
- Насрать, что и кому ты болтал. Особые приметы были?
- Были, - насупился Слонок. - Расшлепанный нос, кацапский.
Прапорщик включил рацию, передал все сообщения, получив подтверждение на перехват, оставил одного бойца рядом с потерпевшим и махнул рукавицей остальным подчиненным. Те забухали армейскими ботинками в сторону выхода с территории базара. Огромная рыночная площадь с прилегающими районами за несколько минут оказалась оцепленной со всех сторон патрульными группами, состоящими из трех ментов, беспрерывно барражирующими по внутреннему и внешнему ее периметрам. Подошел начальник уголовного розыска, переговорив с бойцом, отпустил его догонять остальных. Затем осмотрел место происшествия, заметив пулю на краю прилавка, взял ее, поднес к полноватому лицу.
- Длинноствольный, твою мать, “ТТ” с глушителем, - вынес он вердикт, мгновенно и профессионально. - Боевой, армейский, уже использованный. Полосы от нарезки ствола по бокам пули сглажены.
- Подарочек от чехов, - судорожно ухмыльнулся бригадир, посмотрев на Хозяина. - Не думал, что отличусь так быстро.
- Рассказывай, - начальник уголовки придвинулся к нему вплотную. И тут-же передумал. - Не надо ничего, когда вернемся в кабинет, выложишь результаты сегодняшних проверок. А вдруг этот привет окажется не от чехов?
- А от кого еще? Пархатый с Нахичеванского, хоть и законченный паскудник, но на такую подлянку не пойдет, - сипло возразил бригадир, трогаясь за Хозяином. - У нас с ним почти мирный передел ювелирных магазинов и скупок золотого лома, он даже не догадывается, что и эти места под милицейским контролем. Думает, я хожу под вами только внутри рынка, остальное - мой беспредел.
- Тогда с какого хрена решили после Нового года стрелку забивать?
- Для порядка, поговорим и разойдемся, каждый останется при своих интересах, - просветил Слонок с одышкой. - Если не возникнет за это время новых проблем.
- Они наметились, - начальник уголовки, не сбавляя шага, приоткрыл суть дела. - Я получил указание взять под свой контроль все ювелирные по Садовой до Советской с магазином “Яблочко”.
