Клейн сделал паузу и продолжил:
- Ребенок конечно сообщил нам то, что лично ему более всего запомнилось. Во время войны новые ботинки роскошь, а погода еще позволяла ходить малолетним оборванцам босиком. Да и мальчик натер себе ноги и снял башмаки, сказал, что их не стоит сбивать. Ты же на это ответила - знал бы малыш какие сокровища держишь в руках. Витька тут переспросил - какие сокровища... Ты улыбнулась в ответ и сделала вид будто ничего не говорила!
Следователь замолчал, молчала и Клара. Да ей вспомнился загорелый, костлявый от недоедания под оккупаций, но широкий в плечах мальчишка. Он тогда решительно снял переставшие нравиться ботинки, а сзади пятки, и мизинцев натерлись маленькие волдыри. Хотя Витя поначалу очень обрадовался подарку. С начала войны у него остались только валенки. Не повезло, что домик умудрился сгореть в первые дни войны, когда в общем и не было массированных бомбардировок. Дети два брата и девочка спаслись тогда босиком и полуголые. Пристали к пионерскому лагерю, там как раз ребята не носили на лето обуви, чтобы быть к природе и закалятся. А мать их пропала без вести. Считалась погибшей... Хотя трупа не нашли, и вроде она и не ночевала в это время в домике. Очень же был капитаном подводной лодки. После освобождения большей части Крыма отец разыскал младшего брата Мишу и Надежду. Девочку когда фашисты опасно приблизились к Крыму успели эвакуировать, но Мишка конечно отказался - хотел подобно старшему брату стать подпольщиком.
Ну это у нее, что мысли ушли немного в бок. Да мальчик лишь зимой надевал валенки, и конечно обрадовался предмету роскоши, причем заграничного фасона. Но с непривычки сильно натер ноги - путь долгий. Да не разношенные башмаки, даже за полчаса и или час могут растереть ножки детям. Витька себя ребенком разумеется не считал, и терпел до последнего. Затем скинул ботиночки, и удовольствием пошлепал голыми подошвами по каменистой дороге. Мозолям на мальчишечьей ступне даже приятны и немного щекотные камешки. Правда, Клара опасалась, что немцы могут и польститься на хорошую обувь при ощупывании вещевого мешка. А прямо с ног, не каждый рискнет снимать.
Высказала свои соображения Вите. Мальчик предложил, измазать ботинки и снизить привлекательность добычи, для мародеров. Кларе это показалось неправильным. Она знала, что в ботинках не только шрифт, а еще и другие секреты.
Вопрос полковника-следователя застал Клару почти врасплох:
- А почему, простому мальчишке подарили в путь столь роскошные ботинки, что их любой полицай может содрать. Шрифт можно и в куда более простой обувке передать?
Клара и сама много не знала и только могла догадываться. В данном случае партизаны выделяли мальчика-связиста, хотя логичнее было бы его наоборот сделать ближе к серой массе. Сама Клара тоже предпочитала ходить как подавляющее большинство молодых, крымских баб босой. У нее тоже опят и плена и каторжной работы. И женщина босиком с обутым в дорогу обувь мальчиком - это все равно, что себе повязку с серпом и молотом на руку повесить.
В общем спрятали они ботинки в вещевой мешок, рассчитывая на авось.
Во время перехода мальчишка предложил сменить ботинки на продукты, а записку или шрифт спрятать в другом месте. Витька резонно ей заметил:
- Что при доскональном обыске все равно найдут, а при поверхностном, можно и в трусах спрятать.
Но Клара строго придерживалась инструкции - ничего не доставать. Кроме, того следовало показать бугристую подошву этой недешевой обувки - кое-каким людям. Так что действительно логика подсказывала, что подошва иностранных ботинок заключала определенную информацию. Но разумеет, саму Новик в тайны не посвятили, сказали только то, что ей необходимо для выполнения задания.
Может и в самом деле, она принесла какие-то секретные сведения об чем-то. Но намеков на клад ей не делали. А на счет сокровищ в руках, так Клара как раз имело ввиду, что они выполняют важное задание, а это тоже в какой-то степени сокровище. Может ли быть что-то дороже служения Родине.
Полковник внимательно смотрел на хорошо освещенное лицо Клары. Женщина молодая, почти девушка, но кажется старше из-за умного и мужественного выражения лица, и пары уже сходящих под глазами синяков. Красивая, конечно. Достаточно крепкая, атлетическая чтобы не казаться жердью, но мускулатура сухая, без жирка. Глаза такие голубые, светлые и чистые... Очень похожа на женщину-арийку с плаката, особенно если смотрит пронзительно сверля очами. Только черты лица, чуть более округлые и скуластые, что характерно для славян, но в данном случае в меру. От чего Клара казалась девушкой с мордашкой классического типа - эллинской богини. Шея тоже крепкая, но не толстая, в меру длинная. Приятная собеседница, с голоском который наверное мог бы в самые заурядные строки вливать ручейки солнца, и торнадо эмоций.
Полковник представил себе, что будет когда ласкового следователя сменит злой, и как такая красота сожмется под ударами бича и ему чуть не стало дурно. Клейн тихо произнес:
- Все что знаешь лучше всего расскажи прямо сейчас и мне. Если ты не дашь никаких показаний, то тебя уже через час начнут истязать...
Клара печально заметила:
- Это неизбежно! Я не могу предать Родину!
Полковник СС шепотом заметил:
- Тебе будет очень больно... И самое главное пытки и истязания могут продлиться не один месяц, причем будут очень изощренные и разнообразные. И ты не выдержишь... Все равно сломают!
Клейну действительно стало жалко такую красивую и почти арийскую девчонку. Арсенал истязаний очень богат и....
Клара придав усилием воли своему голосу видимость равнодушия ответила:
- И через пытки надо пройти... Витя прошел и не сломался. Его расстреляли, когда наши войска уже подходили к Симферополю. Я же надеюсь, погибнуть, когда снова Красная Армия придет в Крым.
Полковник тут ощутил в себе чувство досады и злобы. Вся ласка с него улетучилась и он прошипел:
- Клянусь ты доживешь до того момента, когда наши войска будут шествовать парадным строем по Красной площади. А потом, если тебе будет просто петля - считай крупно повезло!
Клара выдержала довольно жалкую попытку просверлить себя взглядом и голосом полным решимости, заявила:
