— «Вот тебе и тихоня, — с горечью подумал Олег, — но свою работу она делала на пять с плюсом».

Золотая монета легла в ладонь гоблинши просто ошарашив горничную:

— У меня не будет сдачи, — теперь уже менее уверенным голосом пролепетала гоблинша.

— Это ваша зарплата, плюс премия за хорошую службу, — пояснил Олег.

Следующим подошел Фарас и золотой кругляш лег и к нему в ладонь, вид у экс работников был какой-то потерянный. Теперь картина складывалась не радужная, по всему выходило, что он — великолепный начальник ценит их даже не смотря на их демарш. Другой начальник за такие фокусы выгнал бы взашей без зарплаты и разговаривать бы не стал, а этот еще и за хорошую работу отблагодарил. Вот и выходило, что Олег Евгеньевич в этой ситуации был просто ангелом, а его наемный персонал неблагодарными свиньями, плюющими в душу, такому замечательному человеку. Замечательный человек, в свою очередь, прекрасно осознавал, что после появления Юма в гостинице не захочет работать ни один местный, а по сему он старался воздействовать методом пряника на неокрепшие умы местных. Последним подошел Грюн, комбинатор состроил грустное лицо, благо это было не трудно и положил в ладони эльфа два золотых кругляша, тот аж опешил.

— Вы были великолепными работниками, — с нескрываемыми нотками грусти произнес комбинатор, — но неприятные моменты случаются, а по сему прощайте и живите счастливо. И если кого-то из вас не устроит сумма, заплаченная за ваши старания, говорите смело и мы все пересчитаем. Мне просто трудно оценивать вклад каждого из вас в наше общее дело.

У Грюна аж губы затряслись, он вернул две монеты обратно в руки Олега:

— Я так не могу, — ушастый поплыл, — я остаюсь, в конце концов тетушка права. Ну леприкон это, ну и чего? Можно мне остаться? — Грюн искоса поглядел на Командора.

Тот в свою очередь только по-доброму улыбнулся и довольно кивнул головой. Поступок коридорного заставил задуматься и Фараса. Он начал слегка мяться, а после вернулся к стойке и положил на нее золотой кругляш.

— Не в деньгах счастье, — философски заметил орк.

И только гоблинша окинув на прощание бывших коллег презрением покинула гостиницу громко хлопнув дверью. На этом инцидент с гостем был исчерпан и отдав распоряжения работягам хозяин гостиницы проводил дорогого гостя на второй этаж в его номер.

— Просторненько, — оценил комнату леприкон, — у вас, уважаемый из-за меня большие проблемы, может быть мне не попадаться на глаза или вообще вернуться обратно?

— Ни в коем разе, я пригласил вас к себе в качестве гостя. И хочу, чтоб вы себя чувствовали свободно. Ладно, не буду вам мешать. Обед через час, приведите себя в порядок и спускайтесь на веранду.

К двум часам по полудни комбинатор и его дорожавший гость сидели на веранде за столом, заставленным яствами. Фарас для гостя наскоро соорудил подставку на стул, и Юм теперь мог в полной мере наслаждается комфортом приморской гостиницы. К великому сожалению комбинатора спокойным обедом так и не удалось насладиться, на пляж перед террасой вышла толпа местных с вилами и факелами, возглавляли это шествие почетные хозяева поселка, та самая елитка, причем полным составом. Рядом с представителями городского совета стояла уволенная гоблинша и махая руками что-то довольно бурно рассказывала представителям советы. Солнцеликий в сопровождении графа Олбани и орка Нигла отделились от основной массы протестующих и подошли к трапезничающим.

— Здравствуйте, Командор, — весьма холодно поздоровался король.

— И вам не хворать, — Командор вежливо указал гостям на стулья и пригласил присесть за стол.

Приглашением воспользовался только Ситар, его подручные так и остались стоять рядом.

— Я надеюсь вы отдаете себе отчет, по какому поводу эти народные волнения, — понизив голос поинтересовался Солнцеликий.

— Это возмутительно! — взорвался орк, — ты бы еще сюда болотных упий притащил?

— У нас и так проблем выше крыши, — поддержал коллегу граф Олбани, — причем львиная доля этих проблем происходит из-за вас. Но вам этого мало?

— Интересные тезисы я слышу от вас граф, — парировал Олег, — а не вы ли совершенно недавно, просили моего друга Охрома восстановить былое величие королевства.

Гости непонимающе переглянулись.

— А причем здесь это. Одно дело восстановить наш разрушенный город и совершенно другое притащить к нам в дом это проклятье, — граф указал пальцем на безмятежно обедающего дядюшку Юма.

— Это, как вы изволили выразиться проклятие, мой очень хороший друг и по совместительству один из богатейших банкиров леприконьего народа, — с упреком пояснил Командор.

— Что-то я не слышал о банках леприконов, — наставник порядка взял стул из-за рядом стоящего стола и присел за стол Олега.

— А вы чего ждали, многоуважаемые главы поселка Оран, — продолжил рассуждать комбинатор, — с таким отношением какое проявили вы. Многоуважаемый Юм в данный момент прорабатывает все возможности для легитимации денежных средств своего народа, он даже вскоре банк собирается открыть. Леприконы — дети удачи, им помогает сам Локи. И за время в опале они накопили огромное, немыслимо огромное состояние. Я с трудом уговорил его вложиться в развитие нашего славного Орана. Чтоб он выглядел как в старинные времена, каменные дома, мэрия, аукцион, портал, банк в конце концов, я уже молчу про белокаменные здания взамен тех шалашей, что стоят на улицах города. А вы вместо того, чтоб мне помочь, только портите впечатление моего дорогого гостя.

Комбинатор укоризненно покачал головой.

— Нам нужно посоветоваться, — Король Ситар и его спутники покинули террасу и вернувшись к остальным участникам совета и начали что-то бурно обсуждать то и дело, поглядывая в сторону Олега.

— Вы серьезно про банк? — растянувшись в вежливой безмятежной улыбке спросил леприкон.

— Нет конечно, — честно ответил Олег, — так мозги им пудрю. Но в прошлый раз ваш племянничек упоминал, что вы хотели озадачится данным вопросом. Можете заняться пока отдыхаете, заодно и мозги местным можно попудрить.

Разговор был неожиданно прервал, Солнцеликий король поселка взял слово. Говорил гном долго и витиевато. Основная мысль его выступления заключалась в следующем: «Это не тот леприкон. Этот леприкон хороший и он должен помочь Орану организовать кучу рабочих мест». Толпа немного погудев затушила факела, закинула вилы на плечи и разошлась в различных направлениях.

Разговаривать на экономические темы с главами Орана в этот суматошный день Юм не стал, зато дядюшка торжественно поклялся навестить каждого из участников городского совета и поговорить тет-а-тет на предмет, кем он — участник видит себя в сложнейшей системе распределения денежных средств при восстановлении города Оран. Юм был не подражаем, леприкон так вжился в образ банкира-мецената, что к концу вечера все пятеро участников прониклись всей душой, в основном к новым возможностям. Перед тем, как распрощаться элита рыбацкого поселка Оран готова была носить Юма на руках.

— «А я еще себя авантюристом считал, — наивно размышлял комбинатор, глядя на всю эту картину, — до дядюшки Юма мне как до луны на тракторе. Пожалуй, у старичка скоро еще одна монетка леприкона появится, а может быть и две».

По завершению вечера старичок Юм скрылся из гостиничного комплекса, как выразился сам Банкир: «Проводить бедняжку Флоренцию до ее дома». При этом Юм многозначительно подмигнул и попросил сегодня его не ждать.

Командор с удивлением глядел в спину не спеша уходящей парочке.

О. Бендер и команда мечты в полном соответствии плану выдвинулись проверять оставшиеся точки на старинной военной карте. Таковых точек было восемь, две из которых бойцы уже успели посетить с ревизией. Ромка Рубин, предвкушая шикарный куш, щедро поделился излишками вещей ушедших и теперь Фениксы представляли из себя настоящих монстриков для своих скромных уровней. Не менее устрашающе выглядела и кухарка в плаще и полумаске, а вот комбинатор смотрелся чуждо на фоне все этой банды. Олег Евгеньевич Бендер, был обут в легкие летние сандалии, одет в летнюю холщовую рубашку и простые рыбацкие штаны, в его заплечную сумку были уложены: палатка, так полюбившийся ему плащ и запас провизии на недельный срок в виде сырых продуктов. Союзники твердо решили не останавливаться до тех пор, пока не покончат с картой. Время нещадно летело, а день полного «ПЭ», как его окрестили Фениксы, неумолимо приближался.