Но, хотите верьте, хотите нет, подарки для меня – это не главное. На первом месте всегда стояли уважение и любовь к этому человеку. А еще, став старше, я понял, что он имеет большое значение в жизни моей мамы. У нее бывали и другие мужчины. И дядя Гена, пожалуй, о них знал, однако только он оказался наиболее постоянным из всех. Бабушка с дедушкой его на дух не переносили, хоть и рассказывали, что он ночует с мамой с самого моего рождения – уже двадцать один год.

Перебирая мысленно эти воспоминания, я свернул во двор и остановился позади знакомой машины – черного «Эскалейда». Огромного крокодила нашего Бегемота.

***

– О! Какие люди и без охраны! Неужто это наш именинник пожаловал? Собственной персоной! Чуть не опоздал на свой же праздник! Ой, прости-прости, начальство не опаздывает! – дядя Гена открыл входную дверь и своей более, чем двухметровой тушей занял все свободное пространство прихожей. Серьезно, таких крупных людей я больше никогда в жизни не видел. Огромный, могучий, мощный, но ни в коем случае не толстый. С бычьей шеей, большими ноздрями и лысой головой. А еще у него кулаки размером с трехлитровую банку. – Ну заходи, коль пришел, – впустив мое скромное тельце в квартиру, дядя Гена с очень подходящей ему фамилией – Бегемотов, сжал меня в крепких объятьях. Рад тебя видеть! С праздником пока не поздравляю, рано еще.

Одной из его «фишек» было то, что он никогда не поздравлял людей с днем рождения раньше точного времени суток их рождения. Я родился в 6:16 вечера. Стало быть, мне ждать подарка еще пятнадцать минут.

– Привет, – улыбнулся я дяде Гене и протянул руку. – Я очень рад тебя видеть.

– Илюша! Здравствуй дорогой мой! – в коридоре показалась мама. Как всегда обворожительна и красива. Недавно она сделала новую стрижку, и теперь походила на Мерлин Монро. Правда, выглядела в разы прекраснее, чем любовница Кеннеди в ее лучшие годы. Несмотря на то, что маме уже сорок два, почти все новые продавщицы в наших бутиках принимают ее за мою супругу, когда слышат фразу «семейный бизнес».

Она крепко обняла меня и оставила след от кроваво-красной помады на щеке.

– Привет, мам, – ответил я.

– С днем рождения! Ты у меня теперь совсем взрослый! Пойдем скорее за стол, мне не терпится подарить тебе подарок. Уверена, ты будешь в восторге!

Мама такая мама. Ни капли не удивила тем, что подарила сертификат в бутики элитной одежды и обуви (получше да подороже той, что продаем мы) и целых двадцать купонов на комплексный обед в известный ресторан доставки. Она с детства следила за тем, чтобы я хорошо выглядел и вовремя кушал. Хех, частенько бывала в разъездах, оставляя меня с бабушкой и дедушкой (хотя правильнее говорить – прабабушкой и прадедушкой). Оттого видимо и развился этот комплекс, что в свое время не кормила сыночка до отвала.

– Спасибо, мам, – совершенно искренне поблагодарил я, принимая подарок.

Втроем мы разместились за огромным столом в зале. Из удивительного – включенная люстра. За окном было настолько темно, что в шесть часов вечера в июне без света начинали болеть глаза.

– Бух! – шандорахнул гром. Мама вздрогнула и покачала головой.

– Ну и погодка… – проговорила она.

«Взрослые» опрокинули по стопке коньяка, я же решил воздержаться. Мама разложила нам мясо по тарелкам и салаты. Еще несколько минут до момента рождения. Дядя Гена завел привычный разговор – спрашивал об учебе, о работе, в очередной раз спросил о девушках.

– Не завел еще?

– Нет, как-то не довелось, – отвечать ему на этот вопрос нужно предельно размыто. Однажды я обмолвился о «случайных связях», так после этого на крик дяди Гены соседи даже ментов вызвали. Ругался страшно. А сводилось все к тому, что «нечего стручком махать», коль потом не готов ответственность на себя взять и воспитывать ребенка. Мол, мало ли что бывает, вдруг беременность, а ты ее толком не знаешь и т.д.

– А сам-то чего на маме не женился? – в пику ему крикнул я.

Дядя Гена насупился, покраснел и медленно выдохнул. Мама попыталась вмешаться, он жестом остановил ее и ответил:

– Мог бы – женился. Но если вдруг потребовалось бы, взял бы на себя обязательства. Без лишних слов.

Братиком-сестренкой я так и не обзавелся, поэтому и не потребовалось. Но с тех пор данная тема затрагивалась, соблюдая предельную осторожность. Как им, так и мной.

Дядя Гена глянул на часы.

18:13.

– Пора, – проговорил он, поставив перед собой три винных бокала. Достал из-под стола запотевшую бутылку из темного стекла. Без этикеток, но весьма необычной формы – пузатенькую. Такие я видел лишь в компьютерных играх да фильмах про пиратов.

– Я не буду пить. Я за рулем, – удивленно повторил я, ведь буквально несколько минут назад уже отказывался от алкоголя.

– Будешь, – твердо проговорил дядя Гена, разливая багряное вино. – А машину тут оставишь. Я тебе такси вызову.

– Но я не люблю вино, – все еще пытался протестовать я.

– Ты просто не пил такое. Его собрали с лучших виноградников Иудейских холмов. Один из кустов, давших плоды для этой бутылки, растет у подножья самой Голгофы. Ты ведь знаешь, что это?

Я изумленно кивнул. С моими увлечениями, еще б я не знал гору, на которой распяли Христа. Вот только ныне она является частью города, на ней стоит храм – достопримечательности и все такое. Не думаю, что там найдется место кусту винограда…

Между тем дядя Гена наполнил бокалы. Глядя на багряную жидкость, я поймал себя на мысли, что это вино куда больше похоже на кровь, нежели сама кровь.

– Пей и не спорь, – холодно проговорил дядя Гена, вцепившись в меня взглядом. Интуиция подсказала, что сегодня действительно лучше отправиться домой на такси.

Я принял протянутый бокал. Дядя Гена поднялся на ноги и попросил нас тоже встать.

– Оу! Чуть не забыл! – смутился он и, снова запустив руку под стол, извлек оттуда обтянутую упаковочной бумагой толстую палку (ну или что-то очень на нее похожее). Затем вновь уставился на меня так, словно судьба всего мира сейчас зависит только от моей скромной персоны. – Илья, – твердо заговорил он. – Вот и настал тот момент, когда ты становишься по-настоящему взрослым. Теперь ты полноправный член нашего общества, хочешь ты того или нет. Отныне и спрос с тебя, как со взрослого. И отвечаешь за себя в первую очередь ты сам, – он говорил серьезным голосом, печально сведя кустистые брови. Я мельком глянул на маму – держит бокал двумя руками, потупив встревоженный взор. Странная атмосфера для праздника. Но шутить на эту тему не хочется – самого пробрало до костей. – Однако помни! – с жаром добавил дядя Гена. – Что бы ни случилось, можешь рассчитывать на мою поддержку.

После этих слов мама изумленно уставилась на него. Но произнести ничего не успела, тостующий протянул бокал вперед, громко гаркнув:

– С совершеннолетием!

Мы чокнулись и выпили. Если называть вкус этого вина одним словом, то идеально подойдет «божественный». Взгляд скользнул по табло электронных часов: 18-16. А в следующий миг за окном сверкнула ослепительная молния, ударившая в громоотвод нашего дома. Тут же загромыхало так, что задрожала посуда на столе.

Вино еще не успело достигнуть моего желудка, как дядя Гена, совершенно не обращая внимания на аномальную грозу, расплылся в широкой улыбке и плюхнулся на стул.

– Давайте еще разолью! Славное вино! – как ни в чем не бывало заявил он и между делом добавил:– Подарочек дома в тишине и покое распакуешь. Сейчас не надо.

Постепенно атмосфера за столом изменилась, будто бы и не было странного поздравления с молниями. Я даже как-то расслабился, а после еще двух бокалов и вовсе позабыл о тревогах. Наши посиделки превратились в самый обычный семейный вечер, перетекший в совместный просмотр «Иван Васильевича».

В это мне хотелось верить. Да чего уж там, так я все и воспринимал, убеждал себя в этом, гоня прочь щемящее грудь чувство. Точно! Мне определенно показалось, что мама временами с тоской поглядывает в мою сторону, а голос дяди Гены неестественно бодр…