Более трех суток не утихала схватка за переправу. Проявляя огромную волю и решительность, мужественно сражались специалисты тыла. Фашисты, с каждой новой атакой усиливавшие натиск, так и не смогли продвинуться вперед и, понеся большой урон в живой силе и технике, отступили. Не раз впоследствии личный состав этих подразделений показывал высокое профессиональное мастерство, мужество, стойкость при выполнении заданий. За успешные боевые действия все воины были удостоены орденов и медалей.
Орденоносным стало одно из лучших медицинских учреждений армии - 583-й хирургический полевой подвижной госпиталь. В Проскуровско-Черновицкой операции он одним из первых за наступающими войсками переправился через Днестр и развернул отделение для приема раненых, в непосредственной близости от района боевых действий. Весь поток эвакуированных из медсанбатов, а порой сразу из боя направлялся в него. Начальник госпиталя подполковник медицинской службы А. Ткачев, заместитель по политчасти майор Ф. Курзенков и главный хирург подполковник медицинской службы Л. Эльдаров, имея опыт работы в сложных условиях боевой обстановки, умело организовали работу учреждения.
Напряженно трудились врачи, медсестры, весь персонал. Нередко приходилось оперировать раненых под бомбежкой и обстрелом. К трудностям добавилась нехватка крови для переливания. Многие медработники стали донорами ради спасения воинов от смерти. За время боев с 1 по 20 апреля госпиталь принял и обработал значительное количество раненых, Было сделано свыше 300 сложных операций.
За успешную и самоотверженную работу коллектив госпиталя был награжден орденом Красной Звезды. Ордена и медали были вручены также начальнику госпиталя, ведущему хирургу, заместителю начальника по политической части, многим врачам, медицинским сестрам и другим работникам учреждения.
Разительные изменения наблюдал я в людях. Как поднимала и удесятеряла их силы огромная ответственность, ложившаяся на все службы армейского тыла. Порой происходило самое невероятное. Неприметные с виду люди вдруг преображались. Они словно попадали в яркие лучи прожектора, которые высвечивали незаурядные, героические натуры.
Вот такой факт. До наступления наша армия совершила трехсоткилометровый переход. Бросок к Карпатам составил еще двести километров. Если мы на первом этапе сумели создать солидный запас горючего, перевозимый в бочках на танках, то с началом боевых действий запас иссяк.
В условиях бездорожья нечего было думать о его перевозке со станции снабжения, располагавшейся на удалении доброй сотни километров. Какой же выход?
Представьте себе, находили выход. И порой самый неожиданный. Впрочем, неожиданный ли? Тут я не могу не рассказать об одном замечательном офицере тыла, который отличался удивительной способностью, казалось бы, на голом месте отыскать так необходимое войскам горючее. Нередко можно было услышать от офицеров тыла: "Слинько, наверное, на километр под землей все видит". Да, начальник отдела снабжения горючим майор Михаил Гаврилович Слинько был отменным организатором. Он таким мне и запомнился: невысокий, худенький, все время чего-то делающий. Поражала его феноменальная память. Бывало, спросишь его:
- Товарищ Слинько, как обеспечены танкисты горючим?
Он прищурит глаз, чуть задумается и уверенно, четко, твердо назовет все цифры. А что касается его способности "видеть на километр под землей", то у коллег были все основания так говорить. В самые критические дни, когда наша армия, как говорят, сидела на мели, осталась без горючего, Слинько отыскал под Черновцами целый эшелон первостатейного трофейного горючего. Мало того, он очень ко времени доставил его нуждающимся частям.
И еще раз он поразил нас своей находчивостью. Близ Коломыи обнаружил природное горючее, напоминающее, легкую нефть. Около 2000 тонн различных видов горючего и смазочных материалов было передано нами в те дни войскам. Вот вам инициатива, неустанный поиск одного человека.
Я старался всячески поощрять такое усердие людей. И надо сказать, у командования армии не было нареканий в адрес штаба тыла. У нас работали честные, преданные своему воинскому долгу офицеры. Вспоминаю, как радовался начальник продовольственного отдела полковник М. Т. Долгов, когда нам достались большие запасы продовольствия, отбитые у фашистов. Он сосчитал все до килограмма. Армия несколько суток снабжалась по полной норме за счет трофейного продовольствия.
На войне каждый из нас держал трудный и сложный экзамен. Нравственный экзамен. Иногда в беседах с молодыми людьми слышу слова: какая, мол, там инициатива, если получил приказ тогда-то и к такому-то сроку все сделать? Правильно, приказ дисциплинировал. Но, кроме того, в каждом из нас была и своя внутренняя дисциплина, постоянно руководившая, нашими поступками. Именно она, эта внутренняя дисциплина, я считаю, и была нашей совестью, двигала всеми добрыми поступками.
Вспоминается такой факт. Только закончились бои в Чорткове, Вернулся к нам старший помощник начальника 2-го отдела штаба тыла майор Ф. В. Кореневский. Измученный, насквозь пропахший порохом, он сразу же после доклада свалился у меня в блиндаже. А тут звонок. Слышу в телефонной трубке тревожный голос командарма.
- Тяжело танкистам, боеприпасы на исходе, срочно высылайте автоколонну...
Я старался говорить тихо, чтобы не потревожить сон товарища. Положил трубку, подумал: "Кого же послать с этой самой колонной, если под рукой один Кореневский, да и того сейчас, стреляй над ухом, не поднимешь?" Посмотрел в угол, где несколько минут назад на топчане уснул майор. Рот от удивления я раскрыл. Кореневский, полусидя, торопливо застегивал пуговицы гимнастерки.
- В чем дело, почему не отдыхаете? - спросил я.
- Товарищ генерал, я слышал ваш разговор, готов действовать...
Я подошел к нему. Но что можно было сказать человеку, несколько часов назад смотревшему смерти в лицо, не спавшему более двух суток? Может, стоило сослаться на то, что, кроме него, нет у меня офицера?
Познакомившись с боевой задачей, майор Кореневский взял карандаш и провел на карте линию предполагаемого маршрута. Да, это был оптимальный вариант. Линия, не подходя чуточку к центру района боевых действий, обозначала самое короткое расстояние до танкистов. Я проводил майора Кореневского, пожелав ему возвратиться назад целым и невредимым. И он вернулся через три дня.
Тыловое обеспечение армии в Проскуровско-Черновицкой операции благодаря самоотверженности, огромной работоспособности таких офицеров, как Долгов, Чидсон, Слинько, Кореневский и многих других, не знало сбоев. Несмотря на то что противник временно перерезал коммуникации и нарушил порядок пополнения запасами материальных средств, танкисты ни на один час не приостанавливали движения вперед.
В этой операции армия уничтожила и захватила в плен более 34 тысяч фашистских солдат и офицеров, значительное количество боевой техники. Многие части получили почетные наименования, пять тысяч бойцов и офицеров удостоились орденов и медалей, 28 из них было присвоено звание Героя Советского Союза.
25 апреля 1944 года мне что-то нездоровилось. Видимо, долгое пребывание в постоянном напряжении все-таки сказалось. Я прилег и сразу же провалился в тяжелую дремоту. Почувствовал, что меня кто-то долго и настойчиво трясет. С усилием открыл глаза. В блиндаже было полно народу. Все улыбались, поздравляли друг друга.
- Негоже гвардейцу поддаваться какому-то гриппу, - весело глядя на меня, сказал полковник Михаил Павлович Клепиков.
Так я узнал, что за умелое выполнение боевых задач в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, за проявленные героизм и отвагу, за стойкость, мужество, высокую дисциплину и организованность наша 1-я танковая армия приказом Народного Комиссара обороны была преобразована в 1-ю гвардейскую танковую армию.
Знаете, как в таких случаях чувствует себя счастливый человек? Вспомнив про все тяжести, которые ему пришлось преодолеть, он тут же старается забыть о них. И это естественно. Потому что всегда знаешь на войне: впереди будет еще труднее.
