Расстались с Владимиром Андреевичем, когда солнечные лучи заиграли разноцветными блестками росы на траве. В дом не хотелось заходить. Присел на приступок крылечка. И, кажется, задремал. Из этого дремотного состояния меня вывел взволнованный голос связного:

- Товарищ генерал, вас срочно вызывают в штаб.

В штабе у меня состоялся телефонный разговор с командующим 23-й армией генерал-лейтенантом П. С. Пшенниковым. От него я узнал о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. Мне было приказано силами 115-й стрелковой дивизии обеспечить прочную оборону Государственной границы СССР на участке Варне - Курманпохья.

Итак, война, о которой было столько разговоров, предположений, ворвалась в наш дом. Было известно, что на территории Финляндии ведется подготовка к военным действиям. Еще в сентябре 1940 года от внимания советского командования не ускользнул тот факт, что в северной части Финляндии - Лапландии начали размещаться немецкие войска, которые перевозились морем из Германии. Для того чтобы скрыть эти перевозки, был прекращен свободный проезд в портовые города, расположенные на побережье Ботнического залива. Была получена информация о том, что в прилегающих к Советскому Союзу приграничных районах Финляндии создана запретная зона, достигавшая 130-140 километров, энергично ведется строительство дорог к границе с СССР.

Помню, в конце мая сорок первого года я побывал в штабе округа в Ленинграде на совещании, которое проводил командующий войсками генерал-лейтенант М. М. Попов. Мы очень забеспокоились, когда он рассказал о начавшемся развертывании немецких войск на мурманском и кандалакшском направлениях. А уже в июне нас проинформировали о том, что в Финляндии вовсю проводится скрытая мобилизация и переброска войск к советской границе. Гражданское население из пограничных районов переселяется в глубь Финляндии.

Участок обороны, занимаемый дивизией, находился за Выборгом. Протяженность по фронту составляла 47 километров. Еще в апреле по указанию штаба Ленинградского военного округа я с командирами полков провел здесь рекогносцировку, четко определил участки, которые в случае опасности должны были занять наши части. В первый эшелон назначались 57*б-й и 638-й стрелковые полки, а 708-й стрелковый - во второй. Но тут произошло неожиданное. К проводу меня вызвал командующий армией и объявил, что 708-й полк переподчиняется 168-й стрелковой дивизии. Ситуация, прямо скажем, Создавалась щекотливая. В случае прорыва противником нашей передней линии обороны мы имели в распоряжении лишь незначительный резерв из разведывательного батальона и нескольких взводов, выделенных из состава основных сил.

Это конечно же очень встревожило меня. Вместе с начальником штаба дивизии полковником Н. В. Симоновым мы срочно занялись оперативными делами. Еще раз уточнили, как в тех или иных ситуациях будут осуществляться управление частями, взаимодействие между ними. Командный пункт расположили в 10-12 километрах от линии фронта на правом берегу реки Вуокси (Вуокса). Потом уже, когда противник прорвался в месте стыка нашей обороны с соседней 142-й стрелковой дивизией, я вынужден был перенести КП на левый берег реки.

В те дни я близко познакомился, а потом подружился с командиром 5-го пограничного Краснознаменного отряда Ленинградского пограничного округа полковником А. М. Андреевым. Во время боевых действий пограничники показали себя с самой лучшей стороны. А их командир проявил незаурядные способности организовывать и вести бои небольшими силами в лесисто-болотистой местности.

В первые же дни войны во всех ротах и батареях были проведены партийные и комсомольские собрания, митинги. Как всегда, в этой тревожной обстановке проявилось искусство партийного организатора начальника политотдела дивизии батальонного комиссара Лавра Петровича Федецова. Любивший партийную работу, отдававший ей все силы в душу, он не жаловал краснобаев, людей, стремившихся создать видимость бурной деятельности. Характерно, что большинство секретарей партийных организаций подразделений в чем-то были схожи с начальником политотдела. Их отличала особая деловитость, солидность в поступках.

На одном из ротных собраний в 638-м стрелковом полку мы побывали вместе с Федецовым. Повестка дня: "О роли коммуниста в бою". Коротким было собрание. Принятое коммунистами решение заняло две строчки: "До последнего дыхания будем биться за дело партии, за Родину. Будем драться с врагом до последней капли крови".

На собраниях и митингах речь шла о передовой роли, личной примерности коммунистов и комсомольцев. Члены партии и комсомола заявляли, что первый снаряд, первую мину и гранату, первую меткую пулю, первый удар штыком враг получит от коммунистов и комсомольцев.

В политотделе прошло короткое совещание политработ-пиков, секретарей партбюро частей. Его участники решила проводить всю политико-воспитательную работу с воинами под девизом: "Не допустим, чтобы фашистский сапог топтал священные улицы города, носящего имя Ленина! Не бывать фашистам в городе колыбели Великой Октябрьской социалистической революции!"

В бой 115-я стрелковая дивизия вступила 29 июня. В полдень мне доложили, что до двух батальонов врага, усиленных танками, потеснив пограничников и наше сторожевое охранение, ворвались в город Энсо. На командном пункте вместе со мной в эту минуту были начальник артиллерии дивизии полковник И. Шумарин и начальник разведотдела дивизии майор Е. Долгов. Им я и приказал силами 168-го отдельного разведывательного батальона, которым командовал капитан В. Никонов, и полковой школы 576-го стрелкового полка, начальником которой был старший лейтенант В. Дубик, разбить врага, восстановить положение.

Шумарин и Долгов умело использовали местность, четко организовали взаимодействие пехоты и артиллерии. Оба проявили инициативу и смелость в бою. Подчиненные бойцы не раз вступали в рукопашные схватки с неприятелем. Например, взвод под командованием комсомольца лейтенанта Н. Григорьева, воспользовавшись заминкой в рядах врага, атаковал врукопашную целую роту, посеял панику среди вражеских солдат и обратил их в бегство.

Вскоре с вражескими батальонами было покончено. На поле боя противник оставил более_ трехсот убитых и раненых. Три вражеских танка, пытавшиеся прорвать нашу оборону, были подбиты меткими выстрелами артиллеристов. Захваченные в плен пятеро младших офицеров дали ценные показания.

Мы поздравляли первых героев. Из уст в уста передавались рассказы о храбрости младшего политрука И. Жебеля и сержанта А. Кириллова. Они вдвоем вступили в бой против целого взвода вражеских солдат. Разгоряченные спиртом, те попытались взять живыми советских воинов. Но все их попытки пресекались дружным и метким огнем. Жебель уничтожил 10 солдат противника, Кириллов - двух.

Отважно сражался в тот день красноармеец Ильяс Исмаилов. Подпустив вражеских солдат и офицеров на расстояние 50-60 метров, он расстреливал их наверняка. На его боевом счету было записано 11 захватчиков. Скажу еще, что именно Исмаилов явился зачинателем снайперского движения в дивизии. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июля 1941 года он был награжден орденом Ленина.

Вместе с ним тем же Указом была удостоена государственных наград и большая группа бойцов и командиров дивизии за проявленные в первых боях с врагом смелость и мужество. Полковник Шумарин стал кавалером ордена Красного Знамени, а майор Долгов - ордена Красной Звезды. Личный состав соединения в этих боях смотрел смерти в глаза и проявил свои лучшие качества. Мы всячески стремились поддержать этот их высокий боевой настрой.

Подъему высокого морального духа бойцов и командиров во многом способствовала хорошо продуманная и умело проводимая партийно-политическая работа. Огромное мобилизующее значение имело выступление 3 июля 1941 года по радио Председателя Государственного Комитета Обороны СССР И. В. Сталина, которое явилось для нас боевой программой, указывавшей пути достижения победы над немецко-фашистскими захватчиками, вселяло уверенность в каждого бойца и командира в правоту нашего дела.