Новое в жизнь армии входило стремительно. На базе стрелковых полков развертывались дивизии. Бывшие батальоны родного мне 251-го стрелкового полка превратились в полки и подчинялись теперь нашему штабу. Полковники В. П. Сорокин и Н. Б. Ибянский, подполковник И. И. Петухов и майор И. М. Жуков, ставшие командирами полков, были мне хорошо знакомы, считались отлично подготовленными командирами. Познакомился я и с новым комиссаром дивизии Гавриилом Степановичем Должиковым, человеком глубоко партийным, увлеченным своей работой и по-хозяйски основательным.

Всю нашу дивизию вывели в район Серпухова, где проводился большой учебный сбор войск Московского военного округа. Выполняя приказ командующего, мы заняли оборону по правому берегу Оки. Отрыли окопы полного профиля, установили инженерные заграждения, протянули надежную телефонную связь. Мне почему-то казалось, что наш участок не будет на направлении главного удара: дивизия все-таки только-только сформирована. Но я ошибся. Мы оказались на самом ответственном участке обороны.

Вскоре нам сообщили, что соседняя справа дивизия где-то еще на подходе, занять вовремя свои позиции явно не успевает. Как потом выяснилось, это "опоздание" планировалось руководителями учений.

Посыпались вводные. Комбриг Ф. Д. Гореленко, посредник при нашей дивизии, объявил, что один из наших полков попал под губительный артиллерийский огонь наступающей стороны, понес ощутимые потери и начал отходить на запасные позиции. Первым моим желанием было возразить посреднику: уж больно хорошо и надежно закопался в землю личный состав названного полка. Но закон военной игры неумолим, его обязаны исполнять все.

Только я успел дать необходимые распоряжения, как услышал, что меня требуют к Наркому обороны, прибывшему в штаб дивизии. Я увидел большую группу командиров. Климент Ефремович Ворошилов внимательно слушал доклад начальника штаба дивизии полковника Покровского.

- Коньков, я прибыл по вашу душу, - строго сказал нарком. - Части Морозова к реке еще не подошли, портянок в Оке еще не намочили, а вы уже отвели с отличной позиции свой полк. В чем дело?

- Товарищ Нарком обороны, я выполнял вводную посредника...

- А вы и с посредником воюйте, если считаете его распоряжение неправильным. Кстати, кто он? Ах, это вы, Гореленко! Старый знакомый по гражданской войне, можно сказать, однополчанин, разве мы так воевали, как вы сейчас учите?!

- Но ведь в плане учений предусматривался отвод одного полка, попытался оправдаться посредник.

- Семен Михайлович, - обратился нарком к руководителю учений, - надо дать отбой и исправить допущенную ошибку. Маршал Ворошилов привел нам поучительный эпизод из боев на Дальнем Востоке, просил не допускать подобных ошибок, не оставлять без боя отлично оборудованные позиции. Это, предостерегал он, создает у людей недоверие к возможности надежно и успешно обороняться против превосходящего противника.

Был дан отбой. Мы остались на ранее занимаемых позициях. Руководитель учений собрал командиров соединений и посредников. Начальник штаба округа комдив В. Д. Соколовский передал мне записку: "Будьте готовы доложить свое решение по создавшейся обстановке". Посредники выслушали замечания в свой адрес, после чего маршал Буденный обратился ко мне:

- Командир 84-й дивизии, доложите ваше решение.

Я чувствовал себя спокойно. В правильности решения, которое созрело и окрепло еще раньше, был уверен. Поэтому коротко доложил о том, что в создавшейся обстановке отвожу дивизию на тыловой рубеж обороны. Отход прикрываю сводными батальонами, по одному от каждого полка первой линии. Вопросов ко мне не последовало.

- Коньков, вы, наверное, в мою карту смотрели. Утверждаю решение. Действуйте, - одобрительно сказал командующий.

Уже рассветало, когда я вернулся на свой запасный командный пункт. Подчиненные за ночь сумели установить связь со всеми частями. Начальник штаба доложил обстановку. Полки первой линии успешно выполнили запланированный маневр, а батальоны прикрытия продолжали сдерживать натиск частей "северной" стороны.

Конечно, это радовало. В приподнятом настроении я направился к своей палатке. Около нее увидел легковую машину. На пне у входа в палатку сидел начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников, а рядом стояла группа командиров. От неожиданности я остановился. Но, быстро взяв себя в руки, представился и доложил, чем занимаются части дивизии.

- Так это вы и есть тот командир тульского стрелкового полка Коньков, который говорил со мной по телефону? - весело спросил Б. М. Шапошников.

- Так точно, товарищ командарм 1 ранга, это я просил вашей помощи...

- Ну и как, вам помощь оказали?

- Через несколько же дней. Теперь боевую технику храним в надежных и просторных боксах.

- Это хорошо. Надо беречь и по-хозяйски эксплуатировать все то, что нам советские люди дали. Беседовал с подчиненными вам командирами, приятное впечатление они оставили. Скажите, товарищ Коньков, как вы их обучаете? Командарм 1 ранга пригласил всех присесть у палатки. И я рассказал начальнику Генерального штаба о том, что вот уже больше года штаб дивизии, проводя плановые занятия с командирами, стремится давать им знания на ступень выше занимаемой должности. Кстати, подчеркнул я, проводимое учение в какой-то мере должно подтвердить, на правильном ли пути мы находимся.

- Не бойтесь экспериментировать, - поддержал меня Б. М. Шапошников. Приучайте командиров больше мыслить, принимать смелые и рискованные решения. Тактика - дело творческое, не любит, когда ее постоянно втискивают в раз и навсегда заготовленные рамки...

Когда закончилось учение, мы собрали всех командиров и политработников дивизии. Разговор шел о действиях личного состава, о роли командира в бою. Я рассказал собравшимся о нашей беседе с командармом 1 ранга Б. М. Шапошниковым, о тех требованиях, которые предъявлял он к командному составу. Слушали меня внимательно. Несколько человек, потом выступили. Говорили они о том, что не имеют права учиться по старинке, призвали товарищей настойчиво совершенствовать личную выучку, командирское мастерство.

Да, на всю жизнь запомнились мне слова Бориса Михайловича Шапошникова, сказанные, на прощание:

- Умейте в атаках быть осмотрительным. И пусть начальники реже приходят "по вашу душу", - улыбнулся командарм 1 ранга.

Эти слова вспомнил к тому, что после окончания учения пришлось выслушать замечания командующего округом. Случилось это на параде войск. Части дивизии прошли, строевым шагом мимо трибуны командования. Вдруг я услышал, что меня вызывают к маршалу С. М. Буденному.

- Товарищ Коньков, - строго сказал он, - вы доказали, что управлять боем умеете, докажите теперь, что ваши бойцы могут отлично маршировать тут у них пока не все получается...

Вот так для меня начиналось вхождение в должность командира дивизии. Были нарекания, замечания вышестоящего командования. Были оплошности. Я относился к ним очень серьезно. Старался, чтобы одни и те же ошибки не повторялись. Считаю, это унижает человека, а командира - вдвойне. Нам, командирам, тогда было с кого брать пример. Мы наизусть знали биографии М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, Б. М. Шапошникова, других полководцев и военачальников. Жизнь этих замечательных людей, их славные боевые дела во имя Родины, своего народа давали нам много ярких примеров для подражания. Каждый из них научил чему-то новому, необходимому. А мне еще довелось встречаться, беседовать с ними. Я высоко ценил в них чуткость, внимание и дружелюбие. Стремился быть похожим на этих истинно партийных людей.

Добрых дел на счету личного состава 84-й стрелковой дивизии было немало. Большим событием в ее жизни считалась переброска огромного парашютного десанта в тыл "противника" на больших тактических учениях Белорусского военного округа осенью 1936 года. Свыше 400 километров бойцы в полном боевом снаряжении пролетели на самолетах. В назначенном районе они десантировались на парашютах в тылу у "противника" и немедленно приступили к выполнению боевой задачи.