— Давайте поговорим, — он взял хенов под локти и повел к дивану. Сев, он снова продолжил. — Что со мной случилось? Я не понимаю и ничего не помню.

— Гукки, в общем, ты ушел в ванную, я сидел в кресле. Потом тебя нет полчаса, час, полтора, мы очень сильно заволновались, подошли к ванной, ты не отзывался, и потом я выбил дверь, ты был без сознания. Потом скорая, больница… Вот и всё.

— Мы думали, ты помнишь, что с тобой было… — подхватил Хосок.

— У меня, в общем-то, немного другое было… — начал Гук. — Это может показаться бредом, но…короче, моюсь я, стою под душем, и в ванную заходит Тэхен, он спокойно раздевается и, не сказав не слова, идет ко мне. Потом обнимает со спины и шепчет «Прости меня, Гукки. Я не хотел», а потом ревет. Я разворачиваюсь к нему, хочу поцеловать, а он исчезает…и потом я в больнице, — он замолчал и посмотрел на реакцию хенов, они были, мягко говоря, в ахуе, оба ожидали всего, но не как не этого. — Да, я понимаю, что это было в каком-то сне, но это же что-то значит, так? Я скоро с ума сойду.

— Даже не смею предположить. Может что-то и значит, но видимо, пока тебе знать об этом не стоит, — все еще прибывая в состоянии «что, блять, тут происходит?», задумчиво произнёс Юнги.

— Хен, а что с Тэхеном? — вспомнив, взволнованно спросил Гук.

Шуга на секунду задумался.

— Всё так же, Гукки, и боюсь, правда, без тебя будет еще хуже, — печально сказал он.

— Поехали! Я не хочу чтобы он страдал, — Хосок и Юнги хотели только возразить, по поводу его здоровья, но… — со мной все нормально, а вот Тэ сейчас пиздец, как плохо.

***

Чонгук наконец доехал до того злосчастного дома, где был его любимый (?) омега.

Он осторожно постучал в дверь, так же осторожно поздоровался, когда ему открыли, даже поклонился.

— Здравствуйте, — без обращения, с грустью. Последний раз они виделись, когда Чон уезжал. У Тэхена хорошие родители.

— Чонгук! — из кухни выбежал Сокджин, спотыкаясь и чуть ли не падая, и со всего маху заскочил в прихожую.

— Здравствуйте. Эм-м-м… — ну да, он замялся, а что ему говорить? «Здравствуйте, где ваш сын, мне его трахнуть, чтобы стало легче?» Бред.

— Привет, Чонгук, — Намджун так и стоял, наблюдая за своим мужем, изредка открывая рот, чтобы что-то вставить, но увы, у него это не выходило. — Мы сейчас уйдем, Чимин с Юнги пошли гулять, — вздох. — Пожалуйста, не сделай Тэхену больно, хотя бы физически. Чимин все рассказал. Мы понимаем тебя, это довольно больно и неприятно, но прошу, хотя бы просто попробуй его простить. Просто попробуй. Он очень тебя любит.

— Я тоже его люблю, — Гук наклонил голову и пробурчал это себе под нос.

Он любил его. Очень сильно. Но долбанная гордость, из-за нее у него не было сил простить Тэ. Ну, может где-то глубоко в душе он понимал, что Тэхен тут не виноват, но, сука, гордость…

— Джуни, пошли. Чонгук, — молодой альфа наконец поднял голову и взгляд на папу Тэхена. Джину в миг стало так жаль Гука, у него были такие глаза…альфа был на грани слез, наверно, даже истерики… — Тэ наверху, комнату найдешь, он не спит, но говорить с нами не хочет, даже с Чимом…ах…будь осторожней, Гуки.

Родители омеги быстро ушли, оставляя альфу одного в большом доме. Во всех комнатах витал запах мяты, очень сильный. Проходя по лестницам, кухне, гостиной, на Чона налетали воспоминания, они постепенно съедали его изнутри. То, как они дурачились на диване в гостиной, как впервые он, Чонгук, пришел в этот дом, знакомство с родителями, совместный душ, который, к сожалению, не удался, потому что в тот момент вернулись родители, все связано с Тэхеном, он никогда не забудет это.

«Тэхен, я придурок, прости меня».

Он осторожно поднимается вверх по лестницам, оглядывает этаж. Гук помнит ту комнату, он ее не забудет. Приближаясь к этой самой комнате, запах мяты становится в тысячи раз сильнее. Невыносимо. Слишком сладко. Слишком сумасшедше. Просто слишком.

Он аккуратно открывает темную дверь и заходит в комнату. Этот чертов запах! Спокойно, Гук.

Тэхен лежит на кровати, обняв подушку и смотрит в окно. По его щекам текут слезы. Ему больно. И физически и морально. Он измотан. У него больше нет сил. Омега слышал звуки разговора в коридоре, но вникать и разбирать слова у него не было сил. Еще Тэ услышал тот родной запах кофе, но подумал, что он просто сходит с ума. Он так скучал по этому запаху. Внезапно. Успокоение и этот запах, этот голос…

— Тэхен… — робко произнес Чон, подходя к кровати.

Омега сразу же оборачивается и вскакивает на кровати, но падает на нее же, так как у него резко заболела голова. Гук сразу подбегает к нему.

— Тэ, тебе плохо? Я чувствую это, — он присел на корточки рядом с кроватью.

— Прости меня… — просто из последних сил выдавил омега. — Прошу, обними меня… Чонгук… — слезы не переставая катились по лицу.

Гук осторожно поднялся и приблизился к омега, приподнимая его так, чтобы он сел и аккуратно обнял. Тэхен обнял в ответ настолько сильно, насколько у него хватило сил. Он вдыхал этот запах, успокаивался, но футболка альфы пропитывалась слезами.

— Пожалуйста…прости меня…прости…я люблю тебя… — как в бреду шептал Тэ, захлёбываясь слезами.

— Тише, котенок, успокойся. Я рядом, все хорошо. Прости меня, что довел тебя до такого состояния. Я люблю тебя, — Чонгук поглаживал спину омеги, чтобы тот хоть немного начал успокаиваться.

— Ч-Чонгук, избавь меня о-от эт-ой боли…пожалуйста… Чонгуки-и-и… — сквозь слезы и заикаясь произнес Тэхен.

— Тэхен, посмотри на меня, пожалуйста, — омега послушно выполнил просьбу. Красные глаза, огромные мешки под глазами, которые говорят о том, что Тэ не спит уже которую ночь подряд, горячущий лоб и просто болезненный, измученный вид.

«Как я мог довести его до такого состояния»

Омега безмолвно, одними губами произнес только одно слово: люблю.

— Ты мне доверяешь? — спросил Гук, приложив свои ладошки к щекам Тэхена и стирая с них слезы.

— Да, — самым тихим шепотом произнес Тэ.

Чонгук никогда не сделает ему больно. Никогда. Он его просто, до чертиков, любит.

Он медленно приблизился к таким родным, манящим губам омеги. Оба снова смогли почувствовать то, без чего они не смогут жить всю последующую жизнь.

ЛЮБОВЬ. Это все, что сейчас им надо. Обоим.

Не хотя прерывая долгий чувственный поцелуй, Чонгук встал с кровати, направляясь в коридор, чтобы взять свою сумку, в которой было все необходимое.

Почему-то Гук знал, что все-таки останется у семьи Ким на ночь, поэтому умудрился взять пижаму и зубную щетку. Голова все еще немного кружилась, также немного болела, ощущалась слабость, так как Чон постарался забрать хотя бы половину боли у Тэхена. Но он не смог взять всю, так у него самого совсем бы не осталось сил. Схватив сумку и направившись обратно в комнату, по пути спотыкаясь об одну из ступенек, выругавшись себе под нос, он осторожно заходит в комнату.

Уведенная картина его убила. Омежка сидит на кровати, поджав к себе колени и уткнувшись в них своим носиком, плачет. Альфа сразу подбегает к нему, спрашивая, что случилось.

— Ты случился! Гуки-и-и, не оставляй меня б-больше, п-про-ошу-у, — истерика выбивала из Кима последние силы.

— Я не оставлю тебя, котенок! Ты доверяешь мне? — спросил Чон.

— Да, Чонгуки. Прошу…

Гук снова приблизился к губам омеги, останавливаясь на секунду, открывая глаза и рассматривая лицо любимого. Веки Тэхена мелко подрагивали, в последствии чего омега все-таки открыл глаза, сталкиваясь с черными глазами-омутами напротив, которые затягивали и не имели возможности возвращать обратно. Их контакт длился недолго, Тэхен, не вытерпев, подался вперед накрывая губы альфы своими. Чонгук, переняв инициативу на себя, сминал губы омежки, углубляя поцелуй.

Тэхен потянул вверх края белой футболки Гука, намекая на то, чтобы тот снял ее. Отстранившись, Чонгук обнажил свое более чем прекрасное тело, с не менее прекрасным прессом. Тэ слегка залип на руках, которые были неслабо так накачены, на красивых и возбуждающих кубиках пресса.