Открыт словарь, но буквы в нем забыты.
РукИ простор над ветошью имён…
Мой друг уставший, вдох ты или выдох?
Жизнь утверждений днесь, ты в ней несешь
Ритм, яркий запах, сердцем не забытый.
Блажен сезон сошествия во цвет,
И двери мечены… и Моисей вернулся.
И в сумерки переоделась тень,
И весть вошла, и кто-то обернулся.
О, посмотри как он похож на нас!
Он молвит жизнь уверенно-бессмертный…
Находит вдохновенье среди трав,
И среди ран осознает рассветы.
Вновь оставляет ссадины рука
На белой бесконечности бумаги.
И одевают буквы голоса,
И слышится как Бог роняет знаки.
И гнется между пальцев поворот
Той мысли, что найти тупик не может…
Тот, кто искал, тот всё это поймёт.
Тот, кто нашел, уже нам не поможет.
И тверже шаг и снегопад белей,
И тени также жмутся страхом боли…
О, поздний штрих сквозь явь карандашей…
О, пастырь стертости, вновь заостряющий дороги.
И трогая заговоренный лик
Твоих молчаний и твоих причастий,
Сакральных зрелищ, обнаженный стих
Пал белой бабочкой в рождественские дали.
Над культом круга, созданным людьми,
Где Бог устал и нам всё чаще повторяет:
Не сотвори себе…
Люби!
Не заколдуй себя бесправьем лживых правил!
Вполголоса… и громче и сильней,
Над бледной комнатой свеча молитву прячет,
И мотылек садится на плечо
И слушает, как карандаш мой плачет.
2017г.
Белая флейта
В белой обложке книга февральского сна.
Падает под ноги лист смятый, последний…
Там, где увидишь во всем ты тени и пепел,
Шепот и шелест выберет снова тебя.
Можно отречься от букв в тишине высоты
И написать о прошедшем терновую строчку,
Слышать таинственный знак шелковой красоты,
Тот, что и нас и молчание пишет построчно.
О, невесомая… нежная жажда моя,
В листьях вчерашних сними с меня эту корону!
Мне из ладоней достань эти гвозди из льда,
Выпей стихи и отдай меня белому слову.
Ветви – кириллицей, кроны промерзли насквозь.
Скоро весна, там уходят деревья в поэты…
Обнажены лепестки твоих писем и слов,
Две наши тени жмутся отчаянно к свету.
Пусть не минует нас жизнь,
Да, Любовь, мы твои!
Шрамы от солнца как переводы скитаний.
Нас проверяли не раз справедливостью тьмы
И отдавали друг другу лечить расстоянья.
Белая флейта. Нежность. Осколками снег.
Гибкие звуки… Губы твои я не трону.
Черные четки рвутся в сквозной тишине,
И тишину их падение множит на строки.
Белые бусинки падают на черный снег…
Болен неизлечимо гениальностью вечер!
Там, у черты, распускается алый сонет…
Поздно бежать, ты и есть эта поздняя встреча.
Огненный веер чутких бессонных ночей
В красном футляре у самого сердца рассвета.
В пальцах слова послесловием белых свечей.
В смятом, последнем… мной коронована флейта.
2017г.
Pret
-
a
-
porter
Ещё чуть-чуть и выдохнет весна!
Бубенчик снов закапает, заплачет…
И слезы радости его так много значат
Для тех, кто так устал от зимних снов.
Pret-a-porter, наивное дитя,
Сложи мелодию и будь готов к измене!
Ещё чуть-чуть… и книга февраля
Перелистнет страницы багатели.
И будет говорить с судьбой рассвет -
Восьмой рассвет восьмого откровенья…
И расцветет в ветвях стихосложенье,
И святость всей душой к земле прильнёт.
С тех пор… где каждый шаг – и боль и смех…
С тех пор, когда… мы разучились быть богами…
О, Свет мой, не оставь нас, будь же с нами!
О, снег мой, не укрой меня собой.
*pret-a-porter (фр) – буквально «готовое к носке».
2017г.
Бабочки Ра
Моя вера легка, в ней живет тишина и слова.
Что я тут стерегу, в сны рассвета собою вошедший…
И за что я стою насмерть или на смерть,
В чистоте серебра нити, вышившей сердце…
О, четыре стены, тесноту вашу я развернул,
Я и вас исписал там, где вам не хватало Света.
В этих выстрелах рук по мечтам, по листве, по листу…
Зная пропасть во ржи пред-откровений завета.
Ночь изящных убийц… в ней немало я вечных встречал.
На воде беззащитных времен, у затылка рассвета
Мы допьем то вино, мы себя или время допьем…
За пределом своим на бумаге небесного цвета.
Где приходит строка в эту бренную речь,
Где сорвется рука, и на трещинах белой бумаги
Вновь раздаст всем вещам вечные имена…
Время высушит их, время выдержит их…
И с исписанных плеч снимет вещие знаки.
Накрест вымолит колокол выпавший звук,
Что с рожденья и был первозвучным Началом,
Воплощением памяти из Первых Рук,
В жизни смертных руках
Так бесстрашно шептавший осанну.
О, бессонница мира, ты смертельно права!
Вытекая, как время, из листьев молитвою веры.
Ты слагаешь поэзией веретена
Имена тех имен, кто состарится неразменным.
Лица бренных – зола, имя бренных – шаги.
Круг сжимается, лестницы стёрты.
И смотрителю строк и хранителю сна
Ты раздашь снова жизнь плачем новорожденных.
Будет капать строка долго-долго из глаз.
Пауза, теснота, предисловие, точка…
И скользнет по губам откровенная бабочка Ра,
И допишут поэты своё…И уйдут в многоточья.
Будут жить на плече божьем бабочки Ра…
Люди ангелов в них будут слышать и видеть.
И смотритель тоски в предисловиях серого сна
Будет их выпускать в эту слезную грехо-обитель.
Там, где падают синие звуки в руки мои,
Вновь приходят вечные нежные лица,
Им одежды не впору, и молчат всё светлей их шаги…
Лики старых святых к младенцам склоняются сниться.
Прикоснись ко мне… Я осыплюсь белей лепестков.
Я умею излечивать боль, я её понимаю.
Я целую её и к душе прижимаю…
И она умолкает совсем, осыпаясь, белей лепестков.
Эти выкройки шрамов нам добавили в кровь высоты.
Где присутствуют точки, там неслышимость возвращений.
Нам вернут эту нежность, эту вечность забытых огней…
Фарисействуй, земля, жги последних своих Моисеев.
2017г.
Сретение
В дом заходит Бог к неуверенным,
Смотрит жизнью в глаза незрячие,
Смотрит так, чтобы Смерть поверила
Что и боль твоя настоящая.
Глубоко в земле растёт дерево,
Далеко в небесах птицы каются,
Время каждому навырост выдано
Жертвой выверенной праведной.
Так привязаны к листьям веточки,
Так отпущены страхи с инеем.
Ветер рвет на белые ленточки
Откровения многожильные,
Рассыпая багряные истины,
Окропляя мёртвое зеленью.
Дворники все сады выметут
Там, где выменян ты на сретение.
* Сретение – славянское слово «сретение»
переводится на русский язык как «встреча с Богом».
