— Надо верить в лучшее. Надежда помогает выжить даже в самых экстремальных условиях, — шепчу ему, стараясь скрыть дрожь в голосе. Чон поднимает голову, улыбается. — И я знаю, о чем говорю.
Мы стоим в главном отсеке перед воротами. Наготове. Сердце колотится в рёбра, руки сами сжимаются в кулаки, по венам хлещет адреналин, вынуждая полыхать жаром и обильно потеть. В маленьком смотровом окошке видна бескрайняя взлетная площадка. А еще толпа вооруженных людей в защитном снаряжении. Это заставляет всё сильнее нервничать.
Чон Чонгук облачен в синий костюм и я не могу чётко видеть его состояние, но наверняка он чувствует то же самое. Потому что с силой сжимает мне руку. Потому что запотевший панорамный иллюминатор на шлеме не скрывает его крепко зажмуренных глаз. Даже через эту маску слышно, как доктор тяжело дышит. Мы ждём.
— Готова? — слышу глухой голос. Не отвечаю, потому что в горле пересохло. — Ты только… дождись меня…
С трудом сглатываю: — Так нечестно. Я хотела сказать то же самое.
Долгие две минуты мы смотрим друг другу в глаза, давая неслышные, но понятные нам обещания. Звучит предупредительный гудок. Чонгук вздрагивает и отпускает руку. Дверь шаттла медленно, словно нехотя, открывается. Солнечный свет, ослепляя, проникает в отсек. Долго моргаю и щурюсь, пытаясь привыкнуть к яркости. А когда вновь оглядываю открытую площадку, обмираю. От количества людей сердце стремительно разгоняется в считанные секунды, как Феррари. Глубоко вздыхаю несколько раз, пытаясь успокоить паническое головокружение. Проклятье! Отвыкла я от таких массовых людских скоплений. Зомби не в счет. От них хоть знаешь, чего ожидать.
По сигналу спускаюсь по трапу, стараясь не делать лишних телодвижений. Увешанные автоматами военные почему-то напрягают и пугают. Сталкер дёргается вперед, собираясь пойти следом, но его жестами останавливают. Чонгук, обреченно замерев на месте, остается у главного входа.
Впереди у вертолета маячит высокая широкоплечая фигура мужчины. Видимо, он тут главный. А еще самоуверенный. Потому что из всей защиты на нем только перчатки и маска. Чем ближе подхожу, тем сильнее трепят волосы порывы ветра, что поднимаются от работающих лопастей воздушного транспорта. Мужчина, стянув маску, наконец протягивает руку:
— Мэм, меня зовут Ким Сокджин. Я лидер главной исследовательской группы по разработке антидота, — пожимаю в ответ широкую, сухую ладонь. — Прошу пройти за мной.
Он делает приглашающий жест в сторону вертолета, двери которого гостеприимно распахнуты. Оттуда выглядывают два вооруженных солдата. Вежливо улыбается. Но, несмотря на весьма располагающую внешность, этот молодой глава совсем не внушает мне доверия. Конечно, его привлекательность видна за версту. Но я доверяю своим инстинктам. Предчувствие меня обычно не обманывает.
Взволнованно оборачиваюсь на корабль, выглядывая знакомую фигуру в синем костюме. Чонгук так и остался стоять на одном месте, не сдвинулся ни на миллиметр. В следующее мгновение что-то больно колет меня в руку. Резко дёрнувшись, ошарашено смотрю на мистера Кима и вижу в его руках шприц и вскрытую ампулу.
— Простите, мисс Ли, но это вынужденная мера.
Стискиваю зубы. Одариваю прохвоста убийственным стальным взглядом, не обещающим ничего хорошего. Хватаю за руку, всматриваюсь в название вколотого препарата. Кетамин. Сука. Чувствую лёгкое головокружение, как при опьянении. Пальцы сжимают с силой резиновую перчатку. Ким Сокджин пытается оставаться хладнокровным, но видно, что все-таки ошеломлён и расстерян. Прожигаю его взглядом до тех пор, пока в глазах не начинает темнеть и я медленно и картинно не оседаю на землю.
Уже не вижу, как доктор Чон, пошатнувшись, цепляется рукой за железный каркас шаттла. Как меня подхватывают и бессознательную втаскивают в вертолет, укладывают на заранее приготовленные носилки и пристегивают ремнями. И как Ким Сокджин весь полет не спускает с меня своих холодных глаз.
Комментарий к Глава 7. Возвращение.
Други мои, автору грустно, автор расстроен. Я проделываю огромную работу, уходя с головой в медицину, микробиологию, вирусологию, чтобы обеспечить более или менее логичное повествование. Поддержите парой слов, чтобы я знала, что не зря все это затеяла и хоть кому-то это все интересно читать! Т_Т
========== Глава 8. Карантин. ==========
Приятный летний ветерок ерошит волосы, солнышко ласково целует щеки. Я слышу щебетание птиц и мамин заливистый смех. Поднимаюсь с травы, что пахнет цветами и осокой, и вижу её в нескольких сотнях метров от меня. Мама машет рукой, а значит, все уже давно разложено и готово. Радостно вскакиваю и несусь галопом по склону. Подол желтого ситцевого платья развевается, косички подпрыгивают от каждого прыжка. Пикник! У нас наконец-то будет пикник. Как же я давно мамулю на это уговаривала. У самого подножия горки замечаю сидящего на корточках папу. Тот раздувает газетой угли в мангале. На шпажках уже шкворчат и лопаются толстые сосиски, истекая жирным сочным соком. Он оборачивается на меня, улыбается:
— Давай скорее сюда, зайчонок!
Я смеюсь, почти уже подлетаю и падаю в мамины объятия, как солнечный свет внезапно гаснет, будто в комнате щелкнули выключателем. Спотыкаюсь и кубарем лечу на землю. Очень больно колет правую руку. Морщусь, глаза щиплет от слез:
— Мама… Мама! — ничего не вижу в этой темноте.
— Мисс Ли, вы очнулись? — слышу мужской голос.
Он выдергивает меня из анабиоза, я открываю глаза и мутным взором осматриваюсь вокруг. Похоже на больничную палату. Стены выкрашены в белый цвет. Стерильная чистота аж режет глаз. Какие-то незнакомые люди в белых защитных костюмах и масках. Следят за датчиками рядом, записывают что-то. Я лежу на кушетке уже переодетая в больничную робу…
— Мисс Ли?
Поворачиваюсь на голос и вижу склонившееся надо мной лицо симпатичного молодого мужчины. Ким Сокджин. Только теперь не в костюме, а в медицинском халате. Он долго вглядывается, потом щелкает пальцами перед носом, обращается к кому-то в сторону:
— Отклонения есть?
— Никак нет, сэр. Все показатели в норме, — отвечают ему откуда-то справа.
Мистер Ким кивает и чем-то мажет мне кисть, острое жжение расходится по запястью. Втягиваю воздух через стиснутые зубы, бросаю взгляд на саднящую конечность. Замечаю небольшую колото-резаную рану на ладони прежде, чем ее заклеивают бандажем. Ах ты ж, сволочь… Болезненной стимуляцией решил воспользоваться, чтобы вывести из глубокой седации? Как будто я просила меня усыплять! Бросаю гневный взгляд на лидера главной группы. Тот делает вид, что не замечает его. Отдергиваю руку.
Мужчина медленно поднимает голову. Холодные темные глаза оценивающе смотрят. Я же избегать этого пристального внимания не собираюсь. Не на ту напал! У него светлая, почти белая кожа. Гладкая, ухоженная. Прямой нос и пухлые, полные губы. Светлые каштановые волосы, разделенные на пробор, аккуратно уложены на бок. Его лицо такое идеально красивое, что аж противно.
— Заразиться не боитесь? — так, голос срывается, как же некстати.
Уголок рта руководителя дернулся в ироничной усмешке, он откидывается на стул и скрещивает руки на груди:
— Я слишком долго проработал в этой сфере, чтобы понимать, от кого можно заразиться, а от кого нельзя. Мэм… — добавляет он с намеренным нажимом. Потом вдруг резко придвигается, сцепляет пальцы и почти по-доброму улыбается. — Хочу ввести вас в курс дела… Вы же понимаете, зачем вы здесь? — я молчу. — За всё шестилетие вы единственная, кто избежал инфицирования. И я надеюсь на ваше дальнейшее сотрудничество с нами. Ваше любезное содействие очень нам поможет.
— У меня есть выбор?
— Нет. К сожалению, нет, — саркастически фыркаю. А распинался тут! И ежу понятно, что меня никуда не отпустят, пока не получат того, что им нужно. — Я всего лишь пытался быть учтивым.
