На сцену в этот момент вышли польские цыгане: женщины, подростки, девочки в длинных платьях.
Зрители расположившись тесным полукругом захлопали, цыгане запели и заплясали - это было зажигательно весело, темпераментно, громко.
Почему-то многие слова их песен были русскими и я всё понимал, да что там понимать? Ведь цыгане, везде цыгане. Ромалы!
А кто не знает: "Две гитары за стеной, жалобно запели..."
Потом были поющие женщины из Зимбабве, в длинных желто -коричневых платьях и шалях- накидках. А потом в зелёных клетчатых костюмчиках блондинистые дети хором спели литовские народные песни с притопами и прихлопами, и сплясали литовский танец. Я смотрел , слушал и думал. Почему здесь нет русских? Может быть потому, что в России сейчас не помнят ни народных песен ни танцев.
Это тоже отчасти проделки чиновников от образования и не только. Может быть поэтому русские, которых сегодня много в Лондоне, собираются только, чтобы потанцевать на английской дискотеке.
Даже в России, национальная культура в загоне и встречается только на концертах национальных ансамблей.
Пока, русских объединяет "великий и могучий" язык, но ведь не секрет, что дети эмигрантов часто плохо знают русский, а во втором поколении почти не знают.
Может быть поэтому русские везде так не дружны, не могут постоять за себя, да и не привыкли- ждут пока кто-нибудь скомандует.
И как следствие - с одной стороны униженное самосознание, которое порождает велико- державный шовинизм, а с другой, - оголтелый национализм.
И в этом я вижу "заслугу" кучки людей которые называют себя демократами и либералами. Вспоминаю как эти радетели, "западной демократии" называли любого, кто заговаривал о возрождении национальных традиций ксенофобом, а людей протестующих против монстрюозного правления Ельцина, против обнищания народа и наживания миллиардов олигархами, называли красно- коричневым или коммуно-фашистом.
И если бы это было только глупостью. Но, в мутной воде раздоров, эти люди ловят свою "золотую рыбку".
Скоро я отвлёкся от своих невеселых мыслей.
На сцену вышли африканцы из Конго. Ритмичная музыка, приплясывающий певец, завели публику: все заулыбались притопывая в ритме песен. Рыжий мальчуган двух - трёх лет отроду не сдерживая восторга плясал около сцены веселя добродушную публику. Рядом танцевали другие дети и подростки: коричневые, белые, чёрные...
Праздник был в самом разгаре, но день клонился к вечеру и мы собрались уходить.
В машине, я спросил у жены - англичанки, чем отличаются беженцы от иммигрантов. Она долго думала, а потом сказала: "Беженцы- это те кому грозит физическая или психологическая расправа в странах где они жили. Ну а иммигранты - это люди, которые ищут лучшей жизни, в других благополучных странах".
Я вздохнул и подумал: "Что касается русских то они сейчас беженцы, даже тогда, когда ищут лучшей жизни в чужих странах. Всё-таки иммиграция очень болезненный, драматический процесс. Жизнь на чужбине нелегка. Надо жертвовать своей судьбой ради детей. Но кто знает каково будет в чужой стране нашим детям?".
И ещё подумал, что хорошо бы устраивать такие праздники беженцев в России. Может быть тогда русские, слушая чужие песни, глядя на чужие танцы стали бы грустить о своих песнях и танцах и пришли бы через сожаление об утраченном, к пониманию необходимости восстановления национальной культуры и традиций объединяющих народ, людей в нацию.
"Однако всему своё время" - подумал я и снова вздохнул.
За стеклом мелькали старинные церкви, скверы, колледжи, госпитали и все это ухоженное красивое, просторное...
Мне стало грустно...
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: [email protected] или info@russian-albion
2003-09-22. Лондон. Владимир Кабаков
"Палата ╧ 9"
У меня проблема с лодыжкой.
Боль - иногда сильнее, иногда слабее есть всегда, даже тогда, когда я не двигаюсь - сижу или даже лежу.
Два года назад я начал беспокоиться о будущем и обратился к врачу.
В начале попал к специалисту - диагносту, который сделал рентгеновский снимок повреждённого места, тут же показал мне снимок и сказал, что процесс имеет необратимый характер и надо делать операцию.
Следующая консультация была у специалиста-хирурга, фамилия которого была Ангел. "Это хороший знак" - подумал я.
У Ангела, в той поликлинике, где я делал осмотр, должность консультанта и он бывает там раз в неделю, приезжая из госпиталя.
Я ждал очереди к нему на приём около месяца.
Ангел оказался мужчиной средних лет, приятной наружности, с иголочки одетый. Он включил диктофон и осматривая меня, точнее мою лодыжку, записывал свои замечания голосом.
Показывая мой снимок рассказывал, что кости голени опустились и опускаются на кости стопы.
Рентгеновский снимок моей стопы, действительно выглядел отвратительно и я, окончательно решил, что надо делать операцию.
Но Ангел сказал: - Придётся ждать около года, так как к мне есть очередь...
Он смотрел на меня внимательно, говорил оптимистично и пообещал, что после операции я смогу ходить в горы и даже играть в теннис.
Я вдохновился - мне надоела моя боль и хотелось расслабиться.
И ещё я понял, что если не сделаю операцию, то лучше мне уже не будет и со временем, начну ходить с тросточкой, а потом и с костылём.
Мне было пятьдесят пять и я хотел ещё прожить лет двадцать. Согласитесь - двадцать лет, это большой срок.
Уходя из поликлиники, я думал, что Ангела мне сам бог послал ...
Я продолжал работать, но сократил число рабочих часов до четырёх в день...
Прошел год, и когда мыт с женой собирался в отпуск во Францию, в Альпы, вдруг пришло письмо, в котором мне предлагалось прибыть в ортопедический госпиталь, на операцию, через неделю.
Если не приеду, то меня переведут в хвост очереди и придётся ждать ещё год.
Я конечно поехал, срочно найдя замену на работе, ожидая двухмесячное колясочное, костыльное существование...
...Госпиталь оказался на окраине Лондона среди полей и перелесков и занимал несколько гектаров зелёных холмов.
Приехали туда утром, предварительно созвонившись с приёмной и узнав, что моя палата ╧ 9.
Палата оказалась большим помещением с двадцатью специальными кроватями и мужским населением, после операции рук и ног.
Мы немножко подождали, погуляли по территории госпиталя, позавтракали в столовой для персонала и когда наше место освободилось, я занял кровать номер два, почти у входа.
Скоро нам принесли меню для выбора блюд на ближайшие три дня!
Я заказал себе лазанью и сладкую булочку на ланч и мясное рагу с рисом и ананасом на саппар. Ланч начинался в двенадцать и саппар в шесть часов вечера.
Жена всё это время сидела рядом со мной и переводила мои ответы на английский, на котором я говорил очень плохо.
