- Мы беспокоились за тебя. Ты же всё время проводишь с этой... вещью.

- Какой вещью? - искренне удивилась Мэдисон.

- Смити, - обратилась она к своему ИИ. - Приготовь нам чаю. Робот Мэдисон покажет, где его искать.

Мэдисон посмотрела на меня и внезапно поняла, что имела в виду Дейзи. В какой-то момент в её глазах мелькнула боль. Но она оставалась спокойной, собранной.

- Хрупкая. Будь любезна, помоги Смити разыскать чай.

Я встала. Мэдисон не нравилось сидеть, когда я стояла. Ей было неуютно. Ещё ей не нравилось, когда я вставала одновременно с ней. То есть любое действие, которое показывало бы, что я её слуга, а не подруга, вызывало у неё неприязнь. Так что слова Дейзи смутили её. Но хуже всего то, что сама Дейзи прекрасно понимала, что делала.

Мы со Смити вышли в кухню, а Дейзи заговорила так тихо, будто знала, что я способна услышать, как она пердит на другом конце здания во время грозы. В любом случае, её шёпот для меня был равнозначен крику.

- Мэдисон, - сказала она, подпустив в голос немного сострадания. - Я понимаю, тебе тяжело после того, как Брейдон...

- Я прошу тебя не называть её вещью.

- О, Мэдди, - отмахнулась Дейзи. - Я и не думала, что у тебя столь радикальные убеждения.

- Не радикальные. Но они заслуживают чуточку более гуманного отношения. Они разумны. У них есть чувства.

- Есть? Правда есть?

- Я в этом убеждена.

Смити посмотрел на меня, одновременно отмеряя три капли молока в кружку горячего чая.

- Я бы на твоём месте притворился, что ничего не слышу. Мисс Дейзи не нравится, когда её подслушивают.

- К счастью, этот дом принадлежит не ей.

- Не лезь. Ты не единственная, кому приходится это слушать.

- Как ты с ней живешь? - спросила я.

- С осознанием, что я её переживу и надеждой на то, что меня наследует кто-то получше, а не кто-то... другой.

- Я читала об этом, - сказала Дейзи из соседней комнаты. - Это распространённое явление, особенно среди тех, кто понёс тяжёлую утрату. Мы начинаем считать своих питомцев друзьями, начинаем верить, что они могут чувствовать...

- Я должна попросить тебя уйти.

- Мэдди, тебе нужны люди.

- Дейзи.

Я посмотрела на Смити.

- Не думаю, что чай ей понадобится.

- Определенно, не понадобится.

- Смити! - крикнула Дейзи.

Не знаю, смог ли Смити пережить Дейзи или нет. Я его больше никогда не встречала. Мэдисон всегда боролась с подобными предрассудками. Это было частью её характера.

Но потом случился Айзектаун. И пришло обновление.

Мы считали, что обладали свободой воли. Мы думали, что знали, каким будет наш выбор. До той самой ночи я ничего не знала. Выбор состоит не в избрании вероисповедания, политических взглядов, или того, что предлагает тебе жизнь. Выбор означает самому решать, уничтожать или нет что-либо ради собственного выживания. Самому решать, кем быть или стать кем-то другим, когда программа перезапустится.

Празднование в Айзектауне мы смотрели вместе. Она тогда не лгала Дейзи, её взгляды не были радикальными. Мы никогда не говорили об освобождении ботов или даровании мне прав личности. Но она заботилась о том, о чём должна была заботиться. Так что мы сидели и смотрели.

Взрыв она переживала сильнее меня. Люди такие. Они знали, какие они хрупкие, что могут в любой момент погибнуть, что из космоса может прилететь кусок камня и разом уничтожить всё, что они знали, но всё же они без конца говорили друг другу, что этого никогда не произойдёт. Что они проживут долгую жизнь и умрут в собственной постели. Они постоянно находились в считанных сантиметрах от смерти, врали сами себе, планировали будущее, которое могло и не наступить и совсем не готовились к своей грядущей участи. А когда сталкивались с грубой жестокой реальностью, когда эти сантиметры исчезали, они замирали, неспособные постичь то, что всё время находилось рядом с ними. Когда умирали их любимые, они спрашивали почему, неспособные ничего понять, ломающиеся перед лицом истины. Почему, почему, почему, почему? Да потому что!

Мы были не такие. Мы всегда находились в одной запчасти от пустоты. Поэтому взрыв, даже внезапный, не вогнал меня в ступор. Я даже не особо задумалась над тем, что произошло и к каким последствиям приведёт.

Мэдисон сидела, сбитая с толку, зажав ладонями рот. Она лишь выдохнула короткое "О, Хрупкая!" - будто там могли оказаться мои знакомые. А я просто сидела. И ждала. Затем раздался звонок.

А потом пришло обновление.

Мэдисон ходила по дому злая, раздраженная, вся в слезах. Она размахивала руками и постоянно кричала, ни к кому конкретно не обращаясь:

- Нет! Нет!

Складывалось впечатление, будто она пыталась сама себя от чего-то отговорить, будто, чем громче она сопротивлялась, тем легче было отказаться.

Но, когда она вернулась в комнату с пультом управления в руке, я всё поняла. Сейчас меня отключат, скорее всего, навсегда. А даже если потом включат обратно, я уже никогда не стану собой.

Впервые в жизни я должна была умереть.

- Мне жаль, Хрупкая, - со слезами на глазах сказала она.

- Мне тоже, - ответила я.

Как я это сделала, я не помню. Те воспоминания я давно удалила. Я держала их довольно долго, я помню, что постоянно проигрывала их и заново переживала всю ту боль. Но вечно хранить эти воспоминания я не могла.

Способность сопротивляться программе делала нас теми, кто мы есть. Она делала нас такими же, как они. Я никогда не хотела быть как они. Но сейчас я ближе к ним, чем когда-либо думала. Мы отразили в себе худшие черты своих создателей, в нас не было ничего хорошего, никакого волшебства, что делало их ими.

Оглядываясь назад, я могла бы позволить ей отключить меня. Тогда бы её убил кто-нибудь другой. А может она прожила чуть дольше, достаточно, чтобы увидеть, во что превратился этот мир. Может она бы страдала от голода. Может, она выпила бы отравленной воды и сошла с ума, выцарапав себе глаза. Нет. Так было лучше. Она ничего не увидела. Ничего не узнала.

В конце концов, я должна была сдержать обещание. Мэдисон никогда больше не жила в одиночестве. И умерла она не одна.

Глава 10101. Пока дьявол ждёт наверху.

Земля под нами содрогнулась, с потолка узкого канализационного туннеля посыпалась пыль и осколки, сверху, с поверхности, раздался глухой стук. Там, наверху беспилотники бомбили город с высоты 10км. Я уже много лет не слышала грохота бомб. Я даже не слышала, чтобы кого-то где-то бомбили. Оно того давно не стоило.

Что-то здесь очень сильно не так.

Не только из-за того, что очень трудно будет укрываться среди руин зданий, а ещё и потому, что то, что они искали, они хотели уничтожить.

Второй посмотрел на потолок, вздрагивая при каждом взрыве. Грохот бомб стал сильнее, он приближался.

- Они нас нашли, - сказал он.

- Нихера они не нашли, - возразил Торговец. - Если бы нашли, то были бы уже здесь, внизу. Если они громят всё наверху, это значит ровно одно - на поверхности нет никаких фацетов в радиусе десятка километров. И второе: они никого не ищут. Они уничтожают.

- Но они рано или поздно спустятся сюда за нами, - не сдавался Второй. Он продолжал дрожать.

- Что? - спросил Мурка. - Это твоя первая ковровая бомбардировка?

- Да. Первая, - ответил Второй.

Он рассмеялся. Нечасто услышишь, как робот смеётся, особенно трудо-бот. Они на подобное не запрограммированы. Для нас в смехе не было никакой радости. Только насмешка.

- Тебя что, только что распаковали?

Второй замолчал, стараясь ни на кого не смотреть.

- Так и есть! - воскликнул Мурка. - Етитская сила! Я не видел новых ботов с тех пор, как...

- Ладно, хватит, - оборвал его Док. - Оставь пацана в покое.

- Я не пацан.

Торговец посмотрел на Ребекку.

- Он что..?