Только это я видел каждый раз, когда смотрел на Ханни.

– Ты пялишься, – сказал Марк, останавливаясь, когда проходил мимо меня. Мы направились к фотографу, который собирал всех гостей для групповой фотографии.

– Ничего не могу с собой поделать, я чертовски люблю эту девочку.

Марк ухмыльнулся.

– Тебе следует сказать ей об этом.

Я покачал головой в ответ на слова своего давнего друга. Он знал, что это было последним, что я сказал Ханни, прежде чем она уехала. Ну, это и ещё четыре слова, которые испугали ее до смерти: Ты выйдешь за меня?

– Она ясно дала понять, что не хочет меня, когда сбежала в Европу, Марк. Я не собираюсь умолять Ханни делать что-то, чего она не хочет.

– Люди меняются, – произнес Марк.

– Да, если Ханни хочет меня, то мяч на ее стороне поля.

Я провел рукой по бороде, поставив стакан на стол, когда вышел наружу, чтобы присоединиться к свадебному празднеству.

– Я надеялся, что она будет здесь, но… увидеть ее... черт, это сложнее, чем я думал, – стараясь не быть слишком очевидным, я спросил: – Ты знаешь, как давно она в городе?

– О, Ханни вернулась на этой неделе. Черт, ты действительно от всех спрятался, да?

Проигнорировав этот комментарий, я спросил:

– Твоего брата всё ещё нет? Я чувствую себя странно, папав на свадебные фото.

– Да, его полет был отменён. Он не приедет. Так что, серьезно, тебе придется остаться вместо него. Кроме того, думаю, это смешно – единственная причина, по которой ты не стал моим главным свидетелем, это то, что я знал, для тебя будет настоящей пыткой надеть чертов смокинг.

Я хмыкнул.

– Ну, рад, что помог тебе. Но ты прав, я должен быть по-настоящему хорошим другом, чтобы одеться, словно пингвин только ради тебя, – посмотрев на Ханни, я подумал, что настоящей пыткой было отнюдь не ношение смокинга. А видеть девушку, которую любил. Ту, что не любила меня в ответ.

Марк хлопнул меня по спине, прежде чем направиться к своей невесте. Он легонько поцеловал ее, и я не мог ничего поделать, но пожелал, чтобы на их месте оказались мы с Ханни.

Когда фотограф начал делать свадебные снимки, я постарался сделать все возможное, чтобы не замечать, что Ханни стояла в десяти футах от меня, напоминая обо всем, что я потерял. Когда фотограф попросил нас встань рядом для очередного кадра, я окунулся в ее аромат, словно Ханни была теплым солнечным днём. Как будто мы находились на пригородной дороге и двигались тридцать пять миль в час с опущенными окнами, а ветер развевал ее волосы.

– Да, именно так, – сказал фотограф. – Чуть ближе друг к другу, да, ещё немного ближе, да-да, так идеально.

Когда он закончил, я задыхался, понимая, что все, чего я хотел, находилось в паре дюймов от меня.

– Боже, я скучал по тебе, – сказал я, прежде чем Ханни отошла.

Она посмотрела мне в глаза, и я понял, что она увидела то, что я сам знал всегда.

Мое сердце билось только для нее.

У меня было огромное желание попросить фотографа прислать мне наши с Хоторном снимки, но прежде чем я успела опозориться, Хоторн посмотрел на меня.

Его взгляд прожигал, и я поняла, что он ждал меня все это время.

И это заставило меня почувствовать себя ещё дерьмовее, чем я чувствовала до этого.

– Боже, я скучал по тебе, – сказал он, его голос был слаще, чем само мое имя^[1], а его слова отдавались стуком в моем сердце.

Я прикусила нижнюю губу, не доверяя своей способности говорить. Так многое можно было сказать. Слова, которые я сдерживала весь этот год, не желая писать их в электронном или обычном письме. Их я должна была произнести при личной встрече.

– Настало время первого танца молодых, – позвал всех ди-джей, и Лаура дотронулась до моей руки, сжав ее.

– Надеюсь, я не провалю все, – сказала она, и я отвернулась от Хоторна, улыбнувшись своей ясноглазой лучшей подруге.

– У тебя все получится. «Living on a prayer» это же ваша песня, Лаура, – сказала я ей со смехом. Лаура и Марк три месяца брали уроки танцев, готовясь к сегодняшнему дню.

– Пошли, посмотришь, – произнесла она, когда муж повел ее внутрь на площадку для танцев, Лаура приподняла подол своего прекрасного платья, чтобы не споткнуться.

– Я бы ни за что это не пропустила, – сказала я, направляясь за ней. Хоторн шел следом, и мы заняли наши места за свадебным столом, украшенным к празднику, оказавшись рядом друг с другом.

Заиграла музыка, и все захлопали и засмеялись, когда Марк и Лаура начали двигаться. Это было восхитительно и достойно публикации на пинтересте, и так в их духе.

Мы с Хоторном никогда не были похожи на этих двоих. Лаура с Марком были весельчаками и любителями посмеяться. Мы же предпочитали танцевать под медленную мелодию нашей любимой композиции, поздние ночные разговоры лишь вдвоем, устроившись на одеяле, когда ты встречаешь раннее утро на крыше дома, любуясь рассветом.

Почему же я позволила солнцу затмить то, что было у нас?

Хоторн поймал мой взгляд, и я поняла, что он тоже помнил. Каждое мгновение.

То, как я разваливалась на части. А он вновь собрал меня воедино. То, в каком раздрае я была. Женщину, которой я побоялась стать.

Его. Навсегда.

Хит Бон Джови закончился, и я посмотрела на Лауру, обвитую руками её мужа, когда он позволил ей откинуться назад, белоснежное платье разлетелось вокруг нее. Он держал ее крепко, а все гости кричали и визжали, когда Марк склонился поцеловать свою жену.

Лёгкий и освежающий, Марк буквально ворвался в жизнь Лауры, они купили дом со штакетником, а каждую комнату покрасили в светло-серый цвет. Я не имела в виду, что их любовь была простой, но на их пути точно было не много препятствий.

– Потанцуй со мной, – сказал Хоторн, взяв меня за руку. Я провела последний год в низинах у ирландских гор, исследуя редкие полевые цветы. Но на самом деле я искала себя.

И закончила я там же, где и начинала.

Я должна была сказать об этом Хоторну; рассказать ему все. То, что он был прав, а я нет. Я не хотела, чтобы мою дальнейшую судьбу диктовал мне страх. И я не позволю парням, причинившим мне боль, контролировать мое будущее. Больше не позволю.

Но что, если уже было слишком поздно?

Вновь заиграла мелодия, и при первых же нотах наши взгляды встретились. Это была наша песня.

– Ты попросил их исполнить ее? – спросила я, когда исполнитель запел. Это была композиция «Река» Леона Бриджеса, и лирический мотив унес меня за собой в прошлое… Отведи меня к своей реке, я хочу пойти туда.

На какое-то мгновение я тоже захотела пойти. Я не знала, решил ли Хоторн двигаться вперёд. Что если я опоздала? Мое сердце громыхало в груди, пока мелодия песни омывала меня. Я чувствовала себя сбитой с ног. Я должна была идти.

Но рука Хоторна оказалась на моей талии, удерживая на месте – заставляя остаться около него.

Он покачал головой.

– Нет.

Я посмотрела Хоторну за плечо и встретилась взглядом с Лаурой. Она пожала плечами, улыбаясь, и одними губами безмолвно произнесла «прости». Но я знала, что ей было не жаль. Лаура говорила, что я была дурой, бросив Хоторна. Она поверила в нас раньше, чем смогла я сама. И поставить эту песню было ее идеей. Боже, как же я любила эту девочку.

– Я тоже скучала по тебе, – сказала я Хоторну, мое тело было против его, именно там, где ему и полагалось быть.

– Марк сказал, что ты только что вернулась? – Хоторну напрягся, и я поняла, как много крылось в его словах

Вернулась ли я навсегда?

– В мире нет другого места, где мне хотелось бы быть, – смогла произнести я, истина была так очевидна. Хоторн был моим домом. Я лишь надеялась, что он оставил для меня зажженным свет на крыльце.

– Ты уедешь снова? – спросил он, его слова были пронизаны болью. Я ранила его.